Георгий Старков - Тихий холм

Она нажала на курок ровно тогда, когда змея нападала, и это решило исход поединка. Полсекундой раньше, полсекундой позже – и дело обернулось бы совсем иначе. А сейчас Хизер чувствовала, как содрогаются стены от агонии исполинского хвоста, слышала тонкий комариный писк, переходящий в ультразвук. Гигантская змея умирала, сражённая одной пулей девятого калибра. На руку Хизер, вытянутую вперёд, брызнули несколько капель горячей крови. Она не почувствовала отвращения – просто спокойно вытерла руку об стену, которая была рядом.

Змея умирала долго, не меньше минуты. Она не хотела умирать, она привыкла к лёгким победам и не верила, что жизнь её оборвалась при схватке с такой слабой добычей. Но биение хвоста об пол начало утихать по мере того, как кровь из разнесённой на куски головы выливалась на пол, и скоро то, что лежало перед Хизер, было просто большим куском мяса, настоящим подарком для двуглавых собак и прочей мелюзги.

Вновь наступила тишина. Хизер попыталась сделать шаг и чуть не поскользнулась на луже крови, образовавшейся под ней. Ещё одно падение – это было бы уже сверх меры. Она начала отходить в сторону, ступая очень осторожно. Мокрые от крови подошвы липли к полу.

Господи, неужели это я сделала?

Да, это сделала она. Хизер, никогда не смотревшая боевики и никогда не читавшая детективы (даже папины). Хизер, которая боялась выходить из дому с наступлением сумерек. Она разнесла голову большой змее, а теперь стояла в луже его крови и мозгов (хотя мозгов у этой твари наверняка негусто) и чувствовала себя при этом великолепно. Почти счастливо.

Счастливо?

А разве нет? Хизер поднесла ладони к лицу, хотя не могла их видеть в темноте. Разве это не так? Руки не дрожат, её не воротит и не шатает при ходьбе. Она чувствовала странное возбуждение – страстный, даже болезненный порыв действовать, смешанный с безотчётным сексуальным желанием. Пожалуй, она ничего не имела бы против, если бы тут появилась ещё одна такая змейка (при условии, конечно, что у неё был бы автомат с неограниченным количеством патронов). Улыбнулась бы и выпустила всю обойму прямо в харю.

- У каждого из нас свои скрытые способности, - произнесла Хизер в темноту. – У каждого из нас... свои...

У каждого из нас свои скрытые способности. Так сказать, тёмная сторона личности, о которой мы и не догадываемся, пока она однажды не даст о себе знать.

Кажется, она слышала эти слова опять же в какой-то телепередаче. Хизер не помнила, кто это сказал, но признала, что он был чертовски прав.

Тёмная сторона, доселе спавшая в тени. Она была разбужена этими мёртвыми коридорами, не видевшими солнечного света. Эта часть её сознания не только чувствовала себя уютно в этих катакомбах, но и упивалась опасностями, которые её подстерегали, и с наслаждением наблюдала за испуганными метаниями второй половины.

Разве не чувствовала она, как будто ей кто-то управляет с тех пор, как она захлопнула за собой дверь туалетной комнаты? Что кто-то, сидящий в её голове, выбирает за неё единственно верные варианты действий? Смогла ли бы папенькина дочка, которой она всегда была, сориентироваться так быстро в этих немыслимых обстоятельствах?

Нет, нет и ещё раз нет. Хизер опёрлась спиной об стену. Миссис Кабуто хвалила её за меткость, но в тире были манекены из папье-маше. Сама она никогда бы не смогла расчётливо стоять и ждать, пока змея подползёт поближе, и пустить пулю в верный момент. Никогда.

Из глубин памяти всплыло имя, услышанное не так давно от Клаудии. Алесса. Теперь Хизер вспомнила, почему она не может её забыть. Это имя преследовало её в плохих снах, сводя с ума.

Гудок паровоза... Искореженные рельсы...

Голова мгновенно взорвалась страшной болью. Только что Хизер стояла, прислонившись к стене, и рассматривала свои ладони, а секундой позже она сползла на окровавленный пол, схватившись руками за виски. Днища глаз прорезали тончайшие красные нити, которые потом сплелись в одну сплошную паутину.

Нет, только не надо опять, не надо...

Колыхающееся розовое пламя. Оно вернулось, как и гудение в голове и далёкий вой пожарной сирены. На этот раз дымка была ближе к ней, она опаляла лицо и жгла ресницы. Даже корчась в адской боли, Хизер увидела за пеленой огня чьё-то огромное лицо. Лицо, знакомое и в тоже время никогда раньше ею не виденное. Она не могла приглядеться лучше... но лицо расплылось в торжествующей усмешке, когда она протянула к нему руки за помощью. Оно удалялось в полыхающую стихию, оставляя её одну.

Хизер пришла в себя внезапно, как и в первый раз. Она опять стояла на четвереньках, низко опустив голову. Над головой матово сияли люминесцентные лампы.

Боль пропала, словно её и не было. Осталось только саднящее ощущение, что тебя десять миль протащили по кочкам и бросили на обочину дороги.

- Всё прошло? – спросила Хизер, оглядываясь. Она находилась в оранжерее первого этажа. Клумбы с саженцами и запертые двери магазинов. Под потолком мерно тикали часы: 22.06. Никаких двуглавых собак, фонареподобных чудовищ и ржавых коридоров. Всё вернулось на место.

Хизер шумно выдохнула. Неужели ей всё это приснилось?

Она посмотрела на прокушенный сапожок и с огорчением признала: это был не сон. Она и в самом деле где-то была, провела там целых полтора часа.

Фонарь по-прежнему был в левом кармане. Пистолет она благополучно потеряла, но раз в нём не осталось патронов, то Хизер жалела об этом не сильно. И потом, раз она вернулась в нормальный мир, то оружие ей ни к чему.

Хизер пошла к выходу в холл. Всё тело ныло и ломало – последствия падения. Теперь, когда опасности были позади, она признала, что очень устала, аж валится с ног. Мне нужно поспать, сказала она себе. Добраться до дома и завалиться в постель. Завтра расскажу отцу всё, как было. Он что-нибудь придумает. Он всё объяснит.

Холл пустовал, что, впрочем, было неудивительно для этого времени. Но Хизер всё равно засосало под ложечкой. Уж насмотрелась она пустынных коридоров и комнат, и вид нового босса, такого же, как и прежний, её не порадовал. Она убеждала себя, что стоит выйти на улицу, как она увидит поток машин, ползущих по дороге. Сейчас ей ничто не угрожает. Всё кончено. Маршрут один: поезд на Берген-стрит.

Когда она уже занесла ногу, чтобы встать на эскалатор, её окликнули сзади:

- Хизер?

Хизер узнала голос. Ну хоть один человек! Далеко не идеал собеседника, но после многочасового блуждания по безлюдным трущобам она обрадовалась бы последнему оборванцу.

Хизер оглянулась нарочито небрежно, зная, кого увидит: незабвенный Дуглас Картланд в своей шапочке у входа в холл. Детектив оказался весьма терпеливым человеком, раз безуспешно разыскивает её здесь уже второй час и не думает сдаваться. И вот - терпение вознаграждено.