Георгий Старков - Тихий холм

Тьма ушла. Но я был не способен радоваться даже этому. Сил не было. Я обессиленно пошёл к выходу. Мне нужно было выбраться отсюда, и как можно скорее. Я боялся, что с минуты на минуты всё начнётся заново. Такого бы я не выдержал.

Коридор... Холл... Прихожая... Обыденные казённые интерьеры, такие родные и безопасные. Но в тесных помещениях было по-прежнему неуютно. Школа казалась заброшенной без малого год назад; на всех вещах лежал слой пыли, вьющийся серым облаком при каждом неосторожном движении.

Распахнув дверь, я вывалился из владений начальной школы Мидвич – потрёпанный, с кровоточащей рукой и потерянной надеждой. Но хотя бы живой...

Улицы по-прежнему были объяты туманом и тишиной. Я прислушался, готовый выхватить пистолет при малейшем намёке на звук хлопающих крыльев. Тихо...

Не тихо. Где-то далеко на востоке раздавался ритмичный звенящий звук. Очень тихий, но отчётливый. Как те самые куранты в часовой башне, но тембр неуловимо отличался от неживого механического боя. Это был...

Колокол, осенило меня. Церковный колокол. Наверное, я узнал бы перезвон сразу, если бы регулярно ходил в церковь, но по определённым причинам я с некоторых пор не посещал храм божий. Глас колокола разносился над молчаливым городом, нарушая святую тишину.

«Кто-то должен там быть».

Мысль была заманчивой и обнадёживающей. Мне было всё равно, куда идти. Шерил пропала, Сибил не вернулась. А возможность встретить хотя бы одну живую душу... может, того, который объяснит мне всё...

Я пошёл по Мидвич-стрит в сторону колокольного звона. Снег продолжал падать, и кое-где мои ботинки уже полностью утопали в маленьких сугробках.

Я боялся, что перезвон прекратится слишком рано и я не смогу определить его источник. Но колокол исправно звенел на всём протяжении моей прогулки. А шёл я довольно долго, по меньшей мере четыре квартала отмахал. Монстров на улицах словно бы поубавилось – по крайней мере, мне удалось избежать нежеланных противостояний. Я прошёл под вывесками автомобильной лавки, книжного магазина, строительного маркета. В окнах одного из магазинчиков я увидел ряд новеньких сверкающих бензопил и подавил в себе желание разбить стекло и захватить с собой одну из них. Столь экзотическое оружие стало бы для меня только лишним грузом.

Колокольный звон стал чётче и громче. Я понял, что приближаюсь к цели, но всё ещё не мог ничего видеть – мешал туман. Он стал немного разреженней, но видимость по-прежнему сокращал будь здоров.

Звон оборвался, когда я был в пятидесяти шагах от его источника. Я чертыхнулся и ускорил шаг, но находился уже слишком близко, чтобы потеряться. Церковь я узнал по большому декоративному кресту, который увенчивал передний фасад здания. Собственно, этим и ограничивались отличительные особенности местного храма Божьего. В остальном это было обычное серое здание с чуть облупленными стенами. Видно было, что оно переживало и лучшие времена. Наверное, наверху была расположена часовня с колоколом, но туман успешно скрывал её от моего взора.

Я поднялся по лестнице. Дверь церкви была приоткрыта. Внутри явно кто-то был... Я не задумывался, кто меня ждёт внутри – всё равно, лишь бы человек.

Я вошёл в церковь и сразу обратил внимание на громадный медный крест, расположенный у противоположной стены. Внушительных размеров скульптура изображала Христа в последние мгновения Его жизни – агонизирующее распятое тело, страдальчески закатившиеся глаза и сжатые кулаки. В таком виде Спаситель мне не нравился, по крайней мере, в тот день. Я был по горло сыт распятыми телами, и вид ещё одного, хоть бы и медного, обрадовал меня не сильно.

Пустые ряды скамеек для прихожан были пусты. По боковым стенам висели непонятные масляные картины, изображающие, судя по всему, деяния святых. Я бывал в церквях не очень часто, но эта меня неприятно поразила. В церкви Тихого Холма не было таинственной возвышенности, атмосферы истинной Веры, присущей всем храмам. Мёртвый храм мёртвой веры в мёртвом городе – вот что он мне напоминал, если хотите.

Женщину, которая стояла у подножия креста, склонив голову, я заметил, только когда она обернулась ко мне – настолько она сливалась с окружающим фоном. Это была старая женщина в длинном тёмном платье. На голову была накинута тяжёлая серая шаль, почти полностью прикрывающая волосы. Лицо морщинистое, изборождённое отметинами прожитых лет... Она сделала странное движение головой – словно бы кивнула мне и одновременно бросила взгляд направо; похоже на какой-то нервный тик. Жест мне не понравился.

Но я был рад. Рад, что наконец не один.

- Это вы звонили в колокол? – спросил я, приближаясь к ней. Женщина внимательно смотрела на моё лицо своими зеленоватыми глазами. Этот сухой взгляд заставил меня встать на месте, как вкопанный.

- Я ждала тебя, - сказала она. – Это было предсказано...

Я ожидал чего угодно, но только не этого. Я бы не удивился, если бы она с рыданиями бросилась ко мне или, наоборот, накричала на меня. Мало ли как могут повести себя люди, очутившиеся в непроглядном кошмаре, которым стал город. Но... «я ждала тебя»?

- О чём вы говорите?

Сказав это, я более внимательно посмотрел на свою собеседницу. Женщина держалась очень прямо и не шевелила ни одной жилой – лицо оставалось абсолютно бесстрастным и отчуждённо-враждебным. На правой щеке я увидел давний рубец. Говорила она медленно и с расстановкой, обкатывая каждое слово на языке.

- Я знала, что ты сюда придёшь.

Вот теперь её губы тронула усмешка. Ядовитая такая усмешечка, от которой мне стало не по себе. Похоже, рано я радовался. Пока я стоял, в замешательстве глядя на неё, она продолжала говорить:

- Ты ищешь девочку, так?

Вот теперь я уже точно очнулся от созерцания её лица. Она что-то сказала о девочке. Я отреагировал мгновенно:

- Девочка? Вы... вы имеете в виду Шерил?

Сердце забилось учащённо. Неужели она что-то знает о моей дочери?.. Мне хотелось в это верить. Очень хотелось. Но она, проклятая, молчала, уставившись на меня своими зелёными глазами. Я едва не набросился на неё, чтобы потрясти за плечи:

- Вы что-то знаете! Скажите...

- Стой, где стоишь! – властно приказала она, и я замер, боясь даже вдохнуть. Ей удалось полностью подчинить меня себе, взять под свой контроль. Я был готов сделать всё, что скажет старуха, хоть даже съесть собственные ботинки. И всё из-за одного волшебного слова...

Увидев, что я стою на месте, она повернулась к кресту и снова посмотрела ввысь, на распятого Спасителя:

- Если будешь идти наугад, как сейчас, то тебе ничего не найти. Ты должен знать, где её искать.

Я жадно вслушивался в каждое слово. Она положила руку на алтарь, обитый красным сукном, и я увидел, что на алтаре что-то лежит - какая-то невзрачная маленькая пирамидка, напоминающая детский кубик Рубика. Женщина бережно взяла его в руку и снова посмотрела на меня.