Фейт Хантер - Одержимая

Неудивительно, что дикие кошки, живущие в этих местах, намного меньше своих аппалачских собратьев. Переносить жару, когда масса тела большая, — трудно. Остыв, я вытерлась и пошла на кухню. Пока готовился большой горшок овсянки на восемь чашек, я съела два «сникерса». Уплела все до последней крошки. Голая стояла над плитой и дрожала. Не следовало заставлять Пантеру бежать так долго на всех парах. Но тогда я бы не увидела, как Джо обыскивает сад. Надо выяснить, кто дал ему ключи от ворот, и забрать их. А еще проучить за вторжение в мой дом.

«Моя территория, — зло прорычала Пантера. — Мог логово».

— Да-да. Полностью согласна, — ответила я, в очередной раз откусив шоколад. — Моя территория. Не важно, временная или нет.

Когда удалось немного заглушить голод, я собрала длинные, мокрые волосы в узел и завязала хвост. Пошла по дому, принюхиваясь. Громила вошел с бокового крыльца. Надо бы разобраться и с этим пронырой. Интересно, сколько существует ключей от дома и сада? Может, Кейти раздавала их направо и налево, как конфетки на праздник?

Громила прошел по дому медленно, останавливаясь везде, где я обнаружила камеры. Я встала на колени, обнюхала каждое место. Он ничего не тронул. Даже в человеческом обличье я была вполне уверена: его запаха на проводах и кабелях нет. Он просто стоял и смотрел, как будто оценивал нанесенный ущерб. В ванной прикоснулся к одежде, висевшей в душе, тогда еще мокрой На ней его запах отпечатался сильнее. Вероятно, искал пятна крови.

В спальне «почерк» изменился. У каждой камеры он задержался дольше, возможно осматриваясь, изучая обстановку, разбираясь. Его запах остался на ручках. Oткрыл каждый ящик, заглянул в шкаф. Потрогал одежду, сжимая карманы и подогнутые края с тщательностью не носившей сексуального подтекста, — это был профессиональный обыск. Я взяла стул и проверила коробку на верхней полке. Прижав палец к крышке, почувствовала легкое жужжание — с амулетами, заговоренными на помутнение сознания, ничего не случилось. Коробку он не тронул. Чего не скажешь об оружии. С ним хорошо поработали.

«Бенелли», гладкоствольный самозарядный полуавтоматический дробовик, сконструирован на основе газоотводной системы АРГО, автоматически перезаряжаете действием газа, поршнями и штоками, что повышает надежность автоматики. Запирание ствола осуществляется поворотом затвора на два выступа. Стреляет зарядами калибра 2,75 и 3 дюйма различной мощности без дополнительных приспособлений для подгонки патронов в любой комбинации. Его можно регулировать, полная разборка производится без специальных инструментов и даже в полевых условиях не составляет труда. Идеально подходит для ближнего боя в условиях низкой освещенности. Совершенно потрясающее оружие. Хотя больше всего мне правилось то, что у него имелась защита от дурака.

Ружье для отстрела вампиров было заряжено собранными вручную патронами со стреловидными серебряными пулями, отлитыми одним парнем в горах. Пули были похожи на крошечные ножи, при выстреле разлетались веером и входили в цель, разрывая ткань и мгновенно убивая. То, что каждая пуля была сделана из чистого серебра, уменьшало их проникающую силу, но отравляло вампиров даже без прямого попадания. Вампир уже никак не мог вырвать их из тела, он истекал кровью, и серебро быстро проникало в организм. Я открыта затвор, внимательно осмотрела и обнюхала каждый патрон. Громилу само ружье заинтересовало мало, он просто посмотрел, чем я пользуюсь.

Нa второй этаж я никогда не поднималась, если не считать того раза с камерами. По-прежнему совершенно голая, я пошла по следу Громилы наверх, прошла из комнату в комнату: по четырем обставленным антиквариатом спальням, кладовым и обеим ванным. Здесь он управился быстрее. Намного быстрее, как будто знал, что наверху я бывала редко. Странно. Конечно, он мог д огадаться, что я жила внизу, но знать наверняка?

Снова спустившись вниз, он довольно долго терся на кухне, особенно его привлек холодильник. Большая часть свежей говядины исчезла, осталось лишь несколько хороших бифштексов из филейной части.

На вычленение эмоциональных феромонов в его следах ушло какое-то время, в конце концов я остановилась на двух. Отвращение на равных соседствовало с любопытством. Итак, зачем помощнику главы вампирского Совета понадобилось узнавать о неработающих камерах в моем доме? Заглядывать в кладовку и комод? В холодильник? Его послал Лео? Если да, то почему?

Воспоминания о сне, где я видела пещеру, словно яркая вспышка, вновь пронеслись перед глазами, ошеломляя своей живостью. На какое-то мгновение я вновь. оказалась в пещере, вдыхала травяной дым, на стенах танцевали тени. Я резко бросилась в настоящее, вытянув руку для равновесия.

И совершенно обессилела. Это вторжение в мой дом и сад было надругательством. Я ходила от двери к двери, проверяя замки, — какая от этого польза, если ключи есть у всех желающих. Когда начало светать, я с трудом доползла до кровати и моментально уснула.

Сновидения подкрались медленно, словно хищники. Споткнулись, подошли ближе. Полная луна, большая, круглая, изливала свет. Он блестел на снегу и отражался от висящих на ветвях деревьев сосулек. На небе стояли холодные звезды, но не такие яркие, как при месяце. Я была кошкой, но не Пантерой. Была собой, но не совсем. Непостижимым способом, возможным только во сне, я нюхала темноту, усы дрожали, впитывая запах леса, жившего под снегом своей собственной жизнью, но теперь наполненного долгой зимней дремотой.

Я села, подвернув под себя короткий, толстый хвост. Сидела не шелохнувшись, пристально вглядываясь в бескрайний простор луга, освещенный огнем, который принес человек. Меня разрывала острая боль, желудок сжимался от голода. Я охотилась, поймала кролика несколько дней назад. И сейчас ждала, высматривая движение на снегу. Нужно было поесть. Иначе я умру.

Ветер сменился — шерсть встала дыбом — и принес чудесный запах мяса. Кровь. Добыча, не моя, лежала под снегом. Близко. Голод разрывал желудок на части. Я встала, открыла пасть и втянула запахи в себя, как учил эдода. Запах Большой кошки смешан с запахом крови. Страх схлестнулся с голодом. Запах Пантеры. Тлвдатси. На мгновение промелькнула надежда. Тлвдатси. Эдода. И тяжело задышала. Нет. Эдода мертв. Его запах — жесткий обман памяти.

Благодаря охватившему меня горю я поняла, что это всего лишь сон. Осознание вытолкнуло меня из сна, сделав наблюдателем. «Что-то новое, — подумала я. — Не сон. Воспоминание». Меня охватило волнение. В этом сне-воспоминании я глубоко втянула в себя воздух. «Изучала запахи», — сонно подумала другая часть меня. Якобсонов орган нужен всем животным, распознающим окружающий мир с помощью обоняния и феромонов.