Олег Северный - 2012. Танго для Кали

— Там нужно было покрасить только, у отца тоже никак руки до этого не дошли. Так я же не собиралась ездить. — Девушка как будто оправдывалась перед Антоном, что им сейчас достанется не последний «лексус», а всего лишь древняя советская развалюха. Антон не слишком её слушал, он пробовал прикинуть, как быстро враги вычислят, что им удалось ускользнуть.

Кузьмич оказался поджарым дедом с лихими моряцкими усами. При его чёрной форме охранника с чёрной фуражкой, так и казалось, что сейчас на боку отыщется если не кортик на цепочке, то уж боцманская дудка. Он вышел из будки, подозрительно оглядел Чёрного и взялся расспрашивать девушку о здоровье её отца. Матрёша вежливо поздоровалась в ответ, поблагодарила и сказала, что они очень спешат. Кузьмич, которому было скучно дежурить в одиночестве, только вздохнул, понимая, что не доведётся почесать языком. Он махнул рукой, приглашая следовать за собой, и вернулся в будку. Обратно Матрёша вылетела через полминуты уже с ключами. Они поспешили к отцовскому гаражу.

Антон даже присел, увидев, какое именно чудо техники ожидает их там — это была «копейка»! Самая настоящая, слегка приземистая, с вертикально обрезанной смешной мордочкой, крепкая и вполне живая на вид. Разве что тусклая краска кое-где облупилась и вокруг трещин пошли прожилки и потёки ржавчины. Зато колёса были обуты в новенькую резину по самому последнему зимнему слову.

— Вот! — Матрёша вручила ему ключи. — Разбирайся.

Антон присвистнул и попробовал отворить переднюю дверь. То ли замок требовал особого подхода, то ли в нём что-то заклинило, но поворачиваться ключ не хотел. Пришлось достать из шпионского наборчика длинное шило и им поковыряться в замке. Там что-то слабо щёлкнуло, дверца открылась. Антон втиснулся за руль, примерился к рычагам управления, повернул зажигание, газанул. Двигатель чихнул и ожил. Чёрный недоверчиво на него посмотрел, мотор исправно работал. Матрёша уже сидела на соседнем кресле и шарила в бардачке.

— Ага, техосмотр, страховка, есть. — Она внимательно изучала бумаги. Потом обернулась к Чёрному. — Давай права.

Он протянул водительское удостоверение. Девушка быстро переписала данные с него на бланк страховки. Потом покопалась ещё, нашла чистый бланк доверенности с подписью отца и тут же заполнила его на имя Антона. Теперь ни один гаец к ним прикопаться не мог. Она с довольным видом убрала документы на место, Чёрный тронул рычаг передач и выехал из гаража. Какой бы древней ни была машина, выбора им не предлагали. Ехать было нужно.

Кузьмич на прощание помахал рукой, Чёрный вырулил на дорогу и свернул к ближайшей заправке. Машина шла на удивление легко и мягко. Антон залил полный бак, выехали на Ленинградку, миновали пост ДПС, потом МКАД и в наступившей темноте устремились в сторону Петербурга. Они не сговаривались, куда нужно держать путь, решение было одним и полностью очевидным.

Возле небольшого придорожного магазинчика уже на выезде из Химок Матрёша попросила притормозить, она решила, что нужно купить воды на дорогу. Возможно, это было ошибкой. Она исчезла за дверью и показалась вновь через пару минут с двухлитровым баллоном чего-то слабогазированного и не минерального. Бросила бутылку назад, заняла своё место — ещё минута. Они тронулись вновь.

Второй пост миновали, ненавязчиво пристроившись к фуре, катившей в правом ряду. Из-за массивного грузовика в глаза гайцам не бросилась невзрачная старенькая «копейка». Дальше плотный поток редел, разбивался по полосам и скоростям движения. Чёрный не гнал, иномарки обходили его легко, грузовики иногда обгонял он сам, хотя предпочитал идти где-нибудь между двух хороших, внушительных дальнобоев, желательно с маркером «TIR». Теперь он позволил себе расслабиться — в Подмосковье никого не удивил бы старенький автомобиль, жаль лишь, что номера на нём выставлены городские.

В Солнечногорске пост был устроен у светофора. Здесь было полное раздолье работникам полосатой палки, они могли выбирать себе машину вдумчиво и не торопясь. Толстый служитель закона взмахнул жезлом, и Чёрный покорно сдал вправо, пристроился к поребрику и включил аварийку. Толстяк вперевалочку шествовал к ним. Когда он поравнялся с машиной, Антон приоткрыл окно.

— Тыр-быр-дыр, — махнув рукой в сторону козырька фуражки, извлёк из себя инспектор, затем более членораздельно произнёс: — Документы.

Чёрный протянул сразу всю пачку, пусть разбирает. Гаец медленно, едва ли не по складам, прочёл каждую из бумаг, то и дело поглядывая на машину, как будто оценивал, что с этой шушеры можно содрать. Похоже, осмотр его не радовал. Машины в очередной раз остановились на светофоре, и инспектор, не выпуская документов из рук, пошлёпал на сторону поста, где было светлее и где переминался с ноги на ногу равный ему по габаритам напарник.

Антон нервничал, но не покидал машину. На улице начал накрапывать дождь. Толстяки в синей форме о чём-то сговаривались, согласно кивая друг другу. У одного из них то и дело взрёвывала рация. Сигнал светофора сменился, потом опять загорелся красный. Инспектора беседовали между собой, один из них держал в руках документы Антона и, похоже, забыл об этом. Чёрный покинул машину. Он с уверенным видом прошагал к посту, по званию обратился к «своему» инспектору и ровным тоном поинтересовался, всё ли в порядке с его документами и какие проблемы? Гаишник с недоумением взглянул на него, потом на бумаги в своих руках, протянул их Чёрному и машинально взял под козырёк. По рации передавали сводку оперативных ориентировок. Антон почувствовал, как волосы зашевелились у него на голове — он услышал описание внешности Матрёши. «Матвеева Матрёна Сергеевна, — неслось через хрип и визг, — может следовать в сопровождении мужчины среднего роста…» Дальше Антон слушать не стал. Он, нарочито не торопясь, взял бумаги и поспешил к «жигулю», пока горит нужный сигнал.

Он поглядывал на инспекторов, ожидая зелёного, теперь они дружно смотрели в его сторону, но на их лицах не было заметно озарения или догадки. Антон тронулся, когда заскорузлые извилины одного из них, наконец, совместили то, что до них донесли органы слуха, и то, что наблюдали глаза. Инспектор заорал: «Стой!» Антон вдавил педаль газа, сделав вид, что не сумел ничего расслышать. Он тронулся на зелёный свет, гаец махал палочкой и подпрыгивал на другой стороне дороги, не рискуя сунуться в плотный поток машин. Переключить светофор у него соображения не хватило.

Антон, едва не посвистывая, миновал городок. Он рассчитывал, что может не беспокоиться до следующего поста ГИБДД, — обычно нарушителей передают по цепи. А следующий пост можно было объехать по местным трассам, и теперь Антон так и рассчитывал поступить. Не тут-то было. Они не проехали и пяти километров, как вдали показалась мигалка ДПС. Антон немного прибавил скорости, но не слишком, он опасался как следует поднажать на такой дороге. Патрульные приближались, сзади донеслось мерзкое кряканье сигналки и следом металлический голос: «„Жигули“ номер тыр-пыр ТэА, принять вправо, остановиться». Антон продолжал ехать с прежней скоростью. Матрёша испуганно поглядывала то на него, то на патрульную машину. «„Жигули“ номер тыр-пыр ТэА, остановитесь!» — гремел приказ. Чёрный в ответ прибавил газу. Он подумал, что за ним не будут гоняться вечно. Теперь он отрывался от преследователей. «Жигуль» шёл по-прежнему легко и без напряжения, теперь уже Чёрный с удивлением посматривал на Матрёшу — что за чудесную машину держал её папа в своём гараже? Антон подумал, было, что обошлось, что гайцы одумались и решили не гробить на вечно ждущей ремонта трассе свою технику.