Олег Северный - 2012. Танго для Кали

— Мы знали. Появление Нечто во Вселенной всегда было с вашим участием. Он появлялся не раз. Ваши души были носителями, точнее, ваша душа. У тебя ещё было кольцо.

— То есть мы всегда и везде появлялись вдвоём, вместе?

— Нет. Только для этой планеты нужно разделение. Ваша душа — она намного старше, чем вы думаете, и её «родословная» слишком значительна, чем быть просто человеческой душой. Ещё вопросы?

— Как расположен главный момент его проявления во времени — это находится в будущем или в прошлом? Когда для вас он появился в первый раз?

— Это слишком трудный вопрос. Что есть будущее и настоящее?

— Лист Мёбиуса, цикл…

— Это было просто во времени и вне его одновременно.

— Седой, а вы действительно называетесь «Властелины Времени»? — полюбопытствовала Матрёна. — Как-то это мультяшно звучит.

— И, правда! — Седой подмигнул. — Мы очень хотели, чтобы вы посмотрели этот мультфильм.

— Зачем? — Она застыла с открытым ртом.

— Нам заплатили за рекламу.

Они расхохотались втроём.

— Ещё мы хотели, чтобы Чёрный написал книгу. Здесь мы ошиблись.

— Ошиблись? В чём? — не понял Антон.

— Мы ожидали, Нечто должен был проявиться после выхода книги. Этого не случилось. Понадобилось время.

— Может, книга была не та? — Он с невинным видом посмотрел в небеса.

— Может, — согласился Седой. — Теперь неважно. Теперь вот что — я заберу у тебя Матрёну.

— Как заберёшь? — всполошился Чёрный. — Куда?

— Куда надо. Не переживай, никакой опасности. Верну.

— Когда вернёшь?

— Для тебя — скоро. Ты пока тут погуляй, ладно?

— Тут? — Антон оглянулся и вдруг шатнулся назад — он ожидал увидеть позади себя здание, откуда они только недавно вышли, но там не было ничего. Площадь продолжалась, пока не завершалась рекой. — А где Храм?

— Где мы, Седой?! — Девушка тоже осмотрелась, и ей стало не по себе. Кажется, ей на самом деле грозил приступ агорафобии. — Здесь ещё кто-нибудь есть? Люди?

— Есть. Но они не совсем люди, — непонятно ответил Седой.

— А кто?

— Они часть Города. Они думают, что здесь живут. Но они просто есть.

— И, правда, куда пропал Храм? Мы из него вышли.

— Я же сказал, вы в нём ещё не были. Вернёмся, тогда будете.

— А далеко идти?

— Идти не надо.

Он вдруг присел и совершенно по-разбойничьи засвистал.

Вскоре откуда-то раздался дробный топот, и перед изумлёнными Антоном и Матрёной остановились две лошади: белая и серая в яблоках. Седой сделал приглашающий жест, предлагая девушке подняться в седло белой. Сам он лёгким движением не вскочил, а почти взлетел на серую.

— Мы погуляем немного, — на прощание бросил он Антону. И добавил совсем уж загадочное: — Хорошо, что ты пришёл в чёрном.

— Не скучай! — Матрёша помахала с высоты. Ей очень нравилось происходящее.

Всадники ускакали. Чёрный огляделся. Вдоль двух сторон площади стояли трёх- или четырёхэтажные дома, одна выходила к реке, четвёртая сторона терялась в мутной дымке. Здания походили друг на друга, возможно различаясь деталями и украшениями, но издалека этого было не разглядеть. Лишь один дом на противоположной стороне выделялся рядом колонн по фасаду и центральным портиком. Чёрный пошёл к нему, чтобы занять время, он не сомневался, что Седой, когда вернётся, легко его отыщет.

Он неожиданно быстро оказался перед зданием. Массивные колонны огораживали галерею, там можно было хоть ненадолго укрыться от слишком яркого света. Антон подошёл к громадным дверям. «Библиотека Храма» — гласила надпись на табличке и продолжалась: «Вход по ключу».

«Вот это да! — восхитился Чёрный. — Кажется, здесь каждый получает своё, его всегда больше всего привлекало знание — вот ему библиотека. Матрёша, видимо, тоже получит что-то, о чём мечтала. Ключ?» Он полез в подсумок за своим верным ключом с треугольной выемкой. Потом задумался — а куда он его будет вставлять? На двери не было ни прорези, ни навесного замка, ни кодового, ни таблетки домофона. Ключ-то не тот! Он озадаченно покрутил хвост и принялся перерывать подсумок — что у него ещё есть? Матрица? Не то, она не подходит. Отвёртки вряд ли помогут, здесь не написано, что дверь надо взломать. Билеты покупать не у кого, банковские карты излишни. Пантакль остался на полу Казанского собора неизвестно сколько и чего назад. Что ещё? Он вытряхнул какой-то сложенный вчетверо листок, происхождение которого не помнил. Развернул, с удивлением открыв сначала мальтийский крест, потом латинскую надпись. «С этим победишь». Кого он победит? Вроде уже всех победил, только дверь и осталась.

А может, она открыта? Чёрный подёргал за ручку, потом потянул. Нет, заперто. Да над ним тут издеваются! Вот, называется, в сказку попал! А что? Он начал припоминать сказки. «Сезам, откройся!» Не помогает. «Эдродоамин!» Никакого эффекта. Вспомнил, как отворил решётку Инженерного замка кольцом, попробовал повторить фокус — не удалось. Кольцо меняло время, а здесь от времени ничего не зависело. Если здесь вообще было время. Совершенно бездумным жестом он пальцем нарисовал на двери мальтийский крест. Створки дрогнули и начали степенно погружаться внутрь стены. Не беспокоясь о том, как он выйдет обратно, Антон шагнул в открывшийся полумрак.

Из просторного холла широкая мраморная лестница вела вверх. Над лестницей был изображён треугольник, вписанный в сияющее солнце. На треугольнике можно было прочитать четыре буквы иврита: «йод, хеи, вав, хеи». Узкий коридор уходил вправо. Из чистого любопытства Чёрный прошёл по нему и попал в точно такой же холл, только треугольник над лестницей был нарисован на фоне человеческого сердца, и буковок на нём было побольше. Он вернулся и поднялся на второй этаж. На широкой лестничной площадке располагалось огромное зеркало, во всю высоту стены и шириной в пару метров. Кажется, оно было серебряным, а основанием его служил каменный постамент. Кроме зеркала там нашлась маленькая невзрачная дверь. Антон немного посмотрел в зеркало, не увидел ничего незнакомого и отворил дверь.

Наверно, он всё-таки ожидал найти там книги, поэтому секунд десять простоял столбом в дверном проёме, оглядывая громадный пустой зал, залитый светом из больших окон, прорезанных вдоль всей стены. Лишь в самом центре расположился массивный деревянный стол и большое удобное кресло. На столе стоял готовый к использованию письменный прибор. В помещении никого не было. Видимо, в окнах стояло необычное стекло, а какой-нибудь светофильтр, потому что свет был приглушённым и не резал глаза. Чёрный прошёл к столу и расположился в кресле.

Тетраграмма каббалы тоже была масонской печатью. Масоны же — называемые разными именами в разных веках и странах, то выступающие на историческую сцену, то полностью скрывающиеся с глаз наблюдателя, — из глубины тысячелетий несли и хранили единое тайное знание, науку и магию одновременно, ибо на этом уровне знания разницы между ними не существует. Это знание отбрасывало тени, ставшие разнообразными «мистическими» учениями и направлениями научной мысли. Каббалисты разных времён уверяли, что тетраграмма — есть последнее слово магии и означает: «он тот, кем он будет». Ныне здравствующий современный неортодоксальный идеолог каббалы Михаэль Лайтман же излагал: «Творец — это общий замысел и природа мироздания, глобальный закон, который нисходит на нас, строит нас, создаёт нашу вселенную, управляет всем, ведя к изначальной цели — поднять творения в развитии до своего уровня». Тогда творение, поднимающееся до уровня Творца, — это и есть образное содержание тетраграммы, что вполне наглядно представляет изображение восходящего треугольника на фоне сияния.