Роберт Стайн - Тревожное полнолуние

Пока мы ели, дедушка Джон звонил по телефону.

Сначала он позвонил нашим родителям и сообщил, где мы находимся. Мама с папой были очень взволнованы и подавлены. Дедушка Джон сказал, что с нами не в порядке, и он привезёт нас через несколько дней.

— Я им всё объясню, — пообещал он нам.

Потом он позвонил в авиационную компанию и сделал заказ.

А мы с Эликс всё продолжали пожирать замороженное мясо. Оно только трещало на звериных зубах.

Я поднял взгляд и увидел, что дедушка Джон направился к двери.

— Куда ты? — спросил я, роняя на пол большой кусок мяса.

— Вернусь через час, — только и сказал дедушка Джон.

И скрылся за дверью. Через несколько минут мы услышали, как он завёл мотор машины и уехал.

Мы не знали, куда и зачем уезжал дедушка Джон, пока следующим утром не приехали в аэропорт. Он вытащил из багажника два длинных серых пластиковых ящика.

— Для грузовых перевозок, — пояснил он.

И открыл крышки.

— Залезайте. Полетите, как багаж.

— Вауу… — заколебался я.

— Вы не можете лететь с пассажирами, — объяснил он. — Никто вам не позволит. Придётся лететь в грузовом отсеке.

— А как же мы будем дышать? — заволновалась Эликс.

Дедушка Джон показал на боковые створки ящиков.

— Отверстия для воздуха. Видите? Их здесь дюжины. Наверху тоже. Поспешите. Если кто-то увидит вас…

У нас с Эликс не было выбора.

Мы залезли в ящики. Дедушка Джон закрыл крышки и запер на замки.

Я тяжело дышал. И упёрся кулаками в крышку. Мне не нравилось, что со мной обращаются, как с животным.

Через несколько минут я услышал голоса и почувствовал, что ящик поднимают с земли. Через отверстия для воздуха я видел, как несколько мужчин в униформе погрузили ящики на тележку.

Я ощутил удар, когда ящик, где была Эликс положили на мой.

Потом нас повезли на погрузку.

Я увидел громадный реактивный самолёт. К нему протянулась длинная цепочка грузов, чемоданов и сумок. Мы с Эликс присоединились к этой очереди.

Я выглянул наружу. Рабочие грузили вещи на ленту конвейера. Он подавал их в грузовой отсек самолёта.

Всё в порядке, сказал я себе и вздохнул с облегчением. Никто нас не заметил. Скоро мы окажемся в самолёте и полетим, чтобы излечиться от болезни.

Я смотрел, как вещи идут по ленте конвейера и исчезают в грузовом отсеке.

Через отверстия для воздуха я увидел, как рабочие направляются к нашим ящикам. Два человека нагнулись, чтобы взять ящик, в котором находился я.

Я напряг мускулы.

Но меня тут же обдало холодным потом, когда я услышал:

— Нет! Стоп! Не грузите эти два!

Два человека в униформе опустили ящик на землю и повернулись к человеку, который дал команду.

— Эти два ящика не грузить! — распорядился он. И указал на два деревянных ящика, которые стояли рядом.

— Их надо вернуть обратно на склад. После того, как закончите погрузку.

Ух, пронесло!

Скоро нас понесли к грузовому люку. Ящик, в котором я находился, со стуком упал в отсек. Я зажал рот, чтобы не вскрикнуть. Потом услышал другой стук и понял, что ящик, где была Эликс, поместили рядом с моим.

В грузовом отсеке было темно и очень холодно. Собаки в своих ящиках скулили и лаяли.

Эти звуки напомнили мне, что я голоден.

Вот бы мне сейчас вкусную собаку, подумал я, и у меня подвело живот.

Я будто ощутил мягкую шерсть во рту и свежее мясо, которое с удовольствием глотаю.

Я упёрся лапами в крышку ящика. Смогу ли я сломать её, выбраться наружу и съесть одну или пару собак?

Ммммм…

Их вой и лай сводили меня с ума.

— Робби, не делай этого, — послышался голос Эликс, который эхом отдался в отсеке.

Я рассмеялся.

— Ты читаешь мои мысли!

— Я тоже голодна, — прорычала Эликс. — Но если мы их съедим, нас поймают.

Я раскрыл пасть в диком рёве.

— Если бы они только замолчали!

Лай тут же прекратился. Собаки теперь только скулили, испуганные моим звериным рыком.

— Робби?

Голос Эликс звучал теперь тихо.

Я выглянул в дырочку, но ничего не увидел.

— Да, — откликнулся я.

— Робби, ты не боишься? А я боюсь. Очень-очень.

Я тоже боялся. Больше, чем когда-либо. Но решил не сознаваться в этом.

— С нами всё будет хорошо, Эликс, — успокоил я её. — Всё будет хорошо.

— Мы заблудились, — вздохнул дедушка Джон. — Мы совсем заблудились.

Из маленького аэропорта мы ехали на джипе, который арендовал дедушка Джон. Уже больше часа мы петляли по узкой дороге, которая виднелась в северном лесу.

Солнце за деревьями уже садилось, когда дорога превратилась в грязную тропу. Мы ехали по ухабам, но вдруг тропа закончилась перед стеной сосен.

У нас не оставалось никакого выбора. Нам пришлось бросить джип и карабкаться в гору, неся на себе запас провизии.

Серое небо стало пурпурным, а потом совсем потемнело. Похолодало. Ни луна, ни звёзды — ничто не освещало наш путь.

Луч от фонаря дедушки Джона бегал по тропке, стволам деревьев и по причудливым скалам.

— Я вспоминаю дорогу, — то и дело повторял он. — Да-да. Я помню вот эту странную скалу. И уверен, что мы на верном пути, что он выведет нас к хижине старухи.

Но немного погодя он стал не таким уверенным.

Мы с Эликс несколько раз вынуждали его останавливаться. Ему приходилось ждать, пока мы с сестрой добудем себе белку, барсука или жирного енота и не подкрепимся.

Мы шли всё дальше и дальше по тёмному лемму, под нашими ногами хрустел ковёр из опавших листьев и хвои.

Мы остановились на небольшой круглой, поросшей травой поляне. Дедушка Джон почесал седую голову, поправил рюкзак за спиной и пробормотал:

— Думаю, что мы заблудились.

На деревьях ухали ночные птицы. Листья шуршали, когда маленькие зверьки перебегали по веткам.

— Здесь должна быть другая тропа, — прошептал дедушка Джон, — я совсем запутался.

— Может быть, нам надо здесь разбить лагерь и заночевать? — предложила Эликс. — Утром мы сможем всё рассмотреть лучше. Мы могли бы…

— Подожди, — перебил я её. — Посмотри, видишь вон там что-то? — И я указал на слабый оранжевый огонёк, который был едва заметен за деревьями.

— Что это, огонь? — прошептала Эликс.

Огонёк мигнул.

— Скорее всего, — ответил я.

— Пойдёмте посмотрим, — отозвался дедушка Джон.

Мы побежали через поляну на огонёк. Когда мы были уже совсем близко, то увидели маленькую хижину. В единственном окне горел тусклый свет.

— Здесь и живёт старуха? — спросил я.

Дедушка Джон снова почесал в голове.

— Не знаю. Не уверен. Может быть, это та самая хижина, но не могу вспомнить.

Я прижался своим мохнатым лбом к стеклу. Оно было тёплым. Я смотрел в окно и ждал, пока мои глаза привыкнут к свету.