Роберт Стайн - Переключенные

Нет, это бессмысленно.

Я открыла глаза и увидела свое отражение в зеркале.

Лишь теперь до меня дошел весь ужас ситуации. Мне все стало ясно. Люси убила своих родителей. Написала записку. Выставила нож на всеобщее обозрение.

А потом обменялась со мной телом!

И теперь я стала Люси.

Я стала убийцей!

А она превратилась в Николь, чтобы избежать наказания.

Какой цинизм, Люси! Какой цинизм!

Как ты могла со мной так поступить?

Это идеальное преступление. И идеальный способ бегства.

Теперь мне никто не поверит,

В глазах всех прочих я буду убийцей.

Теперь понятно, почему Люси так настаивала на обмене, так стремилась зажить моей скучной и тоскливой жизнью. Она прекрасно знала, что делает, — подставила меня.

И сбежала.

Это слово звенело у меня в ушах.

Она сбежала. А куда же бежать мне?

Мне захотелось схватить записку и изорвать ее в клочья, а потом спрятать нож.

Затем пришла новая мысль: я возьму нож и отыщу Люси. Заставлю ее совершить обратный обмен.

Заставлю снова стать собой.

А если не согласится, то убью ее. Убью, и все!

Нет, у меня не поднимется на нее рука даже после того, что она со мной сделала.

Нет, нет, нет…

Я никого не могу убить.

Но что же мне делать?

Нужно все-таки разыскать ее и поговорить с ней. Нужно…

Но мои мысли прервал какой-то громкий шум.

Я вскочила с кровати.

Звук повторился. Это были три удара во входную дверь.

Я выключила свет и прошла в гостиную. Немного отодвинула занавеску и выглянула в окно.

У дверей стояли двое мрачных мужчин в серых костюмах.

Двое полицейских.

Ну уж нет! — прошептала я.

Ни за что не дам себя схватить. Хотя эти двое были в штатском, я без труда узнала в них полицейских. Они явно пришли за мной.

Теперь страх уступил место злости,

Я отошла от окна и снова прошептала:

Ну уж нет!

Все это так просто не сойдет Люси с рук. Я обязательно отыщу ее.

Я не собираюсь оставаться здесь, рядом с ножом и запиской, и сдаваться в руки полиции.

Стук в дверь становился все громче.

Я развернулась и побежала по коридору, на этот раз не наткнувшись на корзину с бельем.

Сердце бешено колотилось, а сознание улавливало малейший шорох, малейшую тень.

Я оказалась на кухне, где остался гореть свет. Опустила голову, чтобы меня не было видно в окно, и открыла дверь.

Она громко скрипнула.

Услышали ли полицейские этот звук?

Пойдут ли они сюда?

Я выскользнула на улицу, осторожно притворив за собою дверь. Посмотрела на дорожку, ведущую к дому, но никого не увидела. Напряженно прислушалась.

Тишина.

У меня появилась возможность сбежать! И, глубоко вздохнув, я кинулась через задний двор.

Над деревьями висел месяц. Воздух был горячим и неподвижным.

Мои кроссовки скользили по мокрой от росы траве. Я миновала небольшой огород и думала, что уже спасена, как вдруг услышала мужской голос:

Эй ты! Стоять!

Я вскрикнула и обернулась.

Оба полицейских обходили дом. Один из них указывал на меня, другой махал рукой.

Стоять! Не двигаться!

Стоять на месте!

Их голоса звучали скорее удивленно, чем сердито.

Но я, наоборот, со всех ног кинулась бежать. Проскочила между двух деревьев, на которых был натянут гамак. Миновала поленницу.

— Стой! Эй ты, стой!

Снова обернувшись, я увидела, что они погнались за мной, размахивая руками.

— Стой!

Но я лишь прибавила скорости.

Передо мною возник высокий деревянный забор. Когда-то, давным-давно, мы с Люси красили его белой краской. А еще проводили здесь целые часы, кидая в него теннисный мячик.

Сейчас этот забор показался мне тюремной оградой.

Я поняла, что попалась.

Я подняла руки и подпрыгнула, пытаясь взобраться на забор.

Но в нем было два с половиной метра, и у меня ничего не вышло.

Полицейские были уже совсем близко. Я слышала, как их ботинки хлопали по земле.

Я зарычала от досады и снова подпрыгнула. Мои руки почти достали до верха.

Нет. Все без толку.

— Стоять! Не двигаться! — крикнул один из полицейских.

«Вы же ничего не понимаете! — пронеслось у меня в голове. — Я вовсе не Люси! По крайней мере, внутри».

Забор тускло блестел в свете бледной луны. Я глубоко вздохнула, готовясь обернуться к полицейским и сказать им всю правду.

И тут я вспомнила про потайную дверцу. Отец Люси сделал ее специально для нас. Она была совсем маленькой, словно лаз для собак.

Интересно, сохранилась ли эта дверца до сих пор?

Ведь мы не лазили в нее лет с семи.

Да стой же! Мы не причиним тебе вреда!

Нам нужна твоя помощь!

Эти крики вывели меня из оцепенения.

Я нырнула вниз.

Где же дверца?

Прошло так много лет, что я все забыла.

Я толкнула плечом одну доску, другую. Нет. Не то.

Я испуганно закричала, словно попавший в ловушку зверь.

Снова стала толкать доски, наваливаясь на них всем телом.

Две из них заскрипели и поддались.

Я вылетела в дыру и кинулась бежать.

По темной улице. Мимо мусорных баков.

Через чей-то задний двор.

До меня доносились изумленные крики полицейских. Потом я услышала, как топают их ботинки. Значит, им тоже удалось пролезть через дыру.

Они были уже совсем близко.

Стало ясно, что мне не убежать от них. Я уже совсем выдохлась.

Я окинула взглядом двор в поисках укрытия.

Мой взгляд остановился на маленьком строении, стоявшем рядом с домом.

Что это такое? Собачья будка? Или домик для игр?

Я кинулась к нему. Шаги полицейских звучали совсем близко.

Упав на колени, я забралась в маленькое строение. Свернулась клубком; Зажмурилась и обхватила голову руками.

Словно ребенок, старающийся казаться невидимым.

Как будто если ты никого не видишь, то и тебя никто не видит.

Затаив дыхание, я стала молиться о том, чтобы меня не нашли.

Я напряженно прислушивалась к шагам и крикам.

Видимо, полицейские решили обойти все дворы.

Вскоре мне показалось, что они прошли мимо,

И тут я услышала, как один из них крикнул:

— Вон там!

Мое сердце остановилось.

Я чуть было не вскрикнула, но все же сдержалась и осталась лежать, обхватив голову руками.

«Нет, вы меня не видите, — повторяла я, словно заклинание. — Вы не можете меня заметить. Я невидима».

Где? Куда она подевалась? — откликнулся другой полицейский и закашлялся.

В следующем дворе, — ответил первый. — Кажется, я видел, как она побежала за тот гараж.

Заходи спереди, а я — сзади, — и снова кашель.

Потом тишина.

Получилось. Получилось!

Мне хотелось выбраться наружу и прыгать от радости.

Но я все лежала, свернувшись клубком.

Не знаю, сколько прошло времени. Может быть, всего несколько минут. А может, целый час.