Ким Харрисон - Демон отверженный

Прилив адреналина схлынул, у меня дрожали колени. Я глянула на Ринна Кормеля, который стоял в углу, стараясь взять себя в руки, и еще раз сделала медленный вдох и выдох, успокаивая пульс, чтобы не пахнуть так соблазнительно. Вампир пока не сходил с места, но вид у него стал более человеческий. Усталым движением я сунула вещее зеркало на место, среди трех нетронутых демонских книг. Ал сжег обычную книгу заклинаний земной магии.

Ринн шагнул вперед и резко остановился, когда между нами возник Дженкс и угрожающе загудел.

— Вы его отпустили, — сказал вампир с отвращением. — По собственной воле. Значит, вы ведете дела с демонами.

Кофе уже сварился, и я пошла к кофеварке, по дороге дрожащими пальцами убрав пленку пузыря; прислонилась к столу, откуда был виден и Кормель, и выход в коридор. Вздохнув еще раз и жестом спросив вампира, налить ли ему, я отпила глоток.

— С демонами я дел не имею, — ответила я, чувствуя, как первое тепло уходит вниз по горлу. — Они имеют дело со мной. Спасибо за попытку помочь, но у нас с Дженксом все было под контролем.

Пусть не думает, что мне нужна была его защита. У вампирской защиты есть своя цена, и я не готова ее платить.

Ринн Кормель приподнял брови:

— Все под контролем? Я вам спас жизнь.

— Нам спас жизнь? — возмущенно фыркнул Дженкс. — Задница ты волосатая! Это Рэйчел спасла тебе жизнь, посадив его в круг! — Пикси повернулся ко мне, не обращая внимания на мрачное лицо Ринна. — Рэйчел, давай на освященную землю. Он может вернуться.

Я нахмурилась в его сторону, ощупывая свободной рукой ребра — нет ли синяков.

— Все в порядке, не волнуйся. Прими что-нибудь остужающее, пока у тебя пыльца не вспыхнула. — Пикси злобно сплюнул, а я обратилась к мастеру-вампиру: — Не хотите ли присесть?

Дженкс разразился каскадом недовольных звуков, буркнул: «Посмотрю, как там дети», — и улетел прочь.

Ринн Кормель посмотрел ему вслед, оценил, насколько я устала, потом легким шагами подошел к креслу Айви и сел перед ее разбитым монитором. У него на щеке выделялась длинная бескровная царапина, волосы перепутались.

— Он жег ваши книги, — сказал он так, будто для него это было важно.

Я посмотрела на пентаграмму, которую набросал Ал на моем столе, на вторую книгу, лежащую на куче пепла.

— Он хотел выбраться, — ответила я. — Он жег мои книги, потому что вышел из себя — он думал, я позову другого демона, чтобы его арестовали. Я дала ему ночь покоя — надеюсь, он мне ответит тем же.

Господи, твоя воля, я полагаюсь на этику демона? Верю, что он поступит так, как диктует взаимное уважение?

На лице Кормеля отразилось понимание.

— А-а, вот как! Вы выбрали трудный и рискованный способ, но этим дали ему понять, что не надеетесь на чужую защиту. То есть что вы его не боитесь. — Он наклонил голову набок. — Но ведь следовало бы, и вы это знаете.

Я кивнула — да, Ала мне надо бы бояться. И я боюсь его — но не сегодня. Не тогда, когда видела его… обескураженным. Если он расстраивается, что «мерзкая вонючая ведьма» все время от него ускользает, может, он перестанет относиться ко мне как к мерзкой вонючей ведьме и будет оказывать мне какое-то уважение.

Ринн Кормель вроде бы полностью взял себя в руки, и у меня несколько ослабло напряжение в плечах.

— Так о чем же вы хотели со мной говорить?

Он позволил себе медленную, харизматическую улыбку. Я была наедине с Ринном Кормелем, выдающимся политиком, мастером-вампиром и бывшим лидером всего свободного мира.

Я придвинула поближе сахар. Что-то меня начинало трясти — наверное, сахара в крови мало? Больше не с чего, точно.

— Вы уверены, что не хотите кофе? — спросила я, насыпая себе третью ложку сахара. — Только что сваренный.

— Нет-нет, спасибо, — сказал он, потом неловко шевельнулся — совершенно очаровательный. — Я, видите ли, несколько смущен, — сказал он, и я едва успела сдержать смешок. — Я сюда пришел убедиться, что вы оправились после вчерашнего нападения демона, и вижу, что не только оправились, но вполне способны себя защитить. Айви не переоценила ваше искусство, и я должен принести ей свои извинения.

Слабо улыбнувшись, я отодвинула сахар. Приятно иногда для разнообразия услышать комплимент, но неживые вампиры не смущаются. Он был молодой, сладкоречивый, очень опытный мастер-вампир, и я видела, как расширяются у него ноздри, когда он вдыхает смешавшиеся запахи — мой и Айви.

Вампир встряхнул головой — очень по-человечески.

— У этой женщины непревзойденная сила воли, — сказал он, и я поняла, что он говорит о том, как Айви преодолевает инстинктивную потребность меня укусить. Это нелегко, пока мы живем с ней вместе вот так.

— Вы мне будете рассказывать, — согласилась я, и все благоговение от факта, что сам Ринн Кормель сидит у меня на кухне, смыло волной страха, что придется сейчас драться за свою жизнь. — Я думаю, она мной себя испытывает.

Ринн Кормель оторвал взгляд от Рыбки и посмотрел на меня:

— Полагаете?

Его вопросительный тон заставил меня занервничать; я видела, как он реконструирует нашу с Айви совместную жизнь. Я выпрямилась, шевельнув кофейной чашкой.

— Так чем я могу быть вам полезна, мистер Кормель?

— Ринн, если можно, — попросил он, блеснув своей знаменитой улыбкой — одной из тех, что спасли свободный мир. — Я думаю, что после всего этого можем называть друг друга на «ты».

— Хорошо, Ринн, — сказала я, чувствуя, как это необычно. Отпив еще кофе, я поглядела на него поверх чашки. Если бы я не знала, что он уже мертв, никогда бы не догадалась, что он перестал жить. — Не пойми меня неверно, но почему для тебя небезразлично, все ли у меня в порядке?

Он улыбнулся шире.

— Ты входишь в мою камарилью, а я к своим обязанностям отношусь серьезно.

Вдруг я пожалела, что Дженкса здесь нет. Страх плеснул волной, и меня вдруг очень заинтересовало, где это мой пейнтбольный пистолет. Ринн неживой, но сонное зелье его свалит, как любого другого.

— Я не дам тебе меня кусать, — сказала я с явной угрозой в голосе и заставила себя выпить еще глоток кофе. Вроде бы от горького запаха стало лучше.

То, что мой страх на него действует, он сумел бы скрыть совсем, если бы зрачки чуть-чуть не расширились. Это произвело на меня впечатление.

— Я здесь не для того, чтобы кусать тебя, — ответил он, отодвигаясь от меня со стулом примерно на дюйм. — Моя цель — чтобы никто другой этого не сделал.

Глядя на него подозрительно, я села ровно, а не ногу на ногу — на случай, если придется действовать. Он Алу сказал, что я принадлежу ему. Пытался спасти меня от Ала в силуэтах обстоятельств.

— Но ты рассматриваешь меня как члена твоей камарильи, — возразила я. Хватило ума не говорить ему, что мне не нужна его защита. — Разве не всех из нее ты кусаешь?