Даринда Джонс - Первая могила справа

— Жучков нет, босс, — проговорил один из его вышибал, высокий мускулистый блондин, которому все стриптизерши строили глазки, когда мы проходили мимо. Он вывел меня в темный коридор, ведущий к кабинету Прайса, и обыскал, что вызвало у меня волну негодования и не вполне уместное возбуждение. — Но у нее с собой видеокамера.

Бенни Прайс, сидевший за массивным столом из тика, в жизни оказался намного привлекательнее, чем можно было заключить по снимкам, сделанным во время слежки. По совести говоря, он не знал, что его снимают, и потому не догадался попозировать. У него были короткие черные волосы, аккуратно подстриженные усы и эспаньолка. Но при взгляде на галстук и носовой платок я потеряла к Прайсу всякое уважение. К блестящей черной рубашке он напялил галстук цвета фуксии и жилет в тонкую полоску, а платок, выглядывавший из кармана жилета, был скорее лиловый. Это решило дело. За такое сажать надо.

— Вы хотели меня видеть, мисс…

— Мисс… Фукс. Лили Фукс, — как ни в чем не бывало представилась я.

Охранник вышел вперед и положил камеру, найденную у меня в сумочке, Прайсу на стол.

— А мне она сказала, что ее зовут Лоис Лейн. [17] Лоис Лейн — возлюбленная Супермена, персонаж знаменитых американских комиксов.

Печально. Я-то думала, он мне поверит.

Прайс поднялся и взял камеру. В его позе читалась угроза: он встал так, чтобы унизить и запугать меня. Я знала множество женщин, с которыми такая тактика сработала бы. Но сама к ним не принадлежала.

Я уселась напротив него; Прайс включил плазменный экран и просмотрел запись с камеры.

— Меня зовут Донна Уилсон, — донесся до меня собственный голос с другой стороны. В смысле, не с той, которая…

— Я послала эту запись десятку человек, включая моего адвоката, коллегу и мастера по педикюру.

Мастер по педикюру. Я с трудом сдерживала смех.

— Если я сегодня до девяти вечера не перезвоню каждому из них, они отнесут кассету в полицию. У меня есть неопровержимое доказательство, что Бенни Прайс, владелец и управляющий сети клубов «Конфетка», похищает детей и продает их в рабство за рубеж. Материал хранится в надежном месте, в банковской ячейке. У одного из десяти упомянутых мною человек есть ключ от ячейки, который он отнесет в полицию, если я до указанного времени не вернусь домой целой и невредимой.

Бенни на секунду замер в ошеломлении, потом выключил экран и протянул мне камеру. Похоже, мне удалось завладеть его вниманием, и я начала играть свою роль. Тяжело дыша, я вцепилась в сумочку — шикарный шелковый клатч, который мне одолжила Куки, — и подняла на Прайса решительный, хоть и немного наивный взгляд.

Едва ли мне светил приз зрительских симпатий клуба «Конфетка». Прайс был вне себя от злости, хотя умело это скрывал. Он сидел за столом, старательно напуская на себя невозмутимый вид.

— И какое же у вас доказательство? — поинтересовался он ледяным голосом.

Я потупилась, лихорадочно оглядела клатч, потом подняла глаза, надеясь, что не переигрываю и в образе красавицы, внезапно очутившейся нос к носу с чудовищем, смотрюсь органично. Мне же надо продать Прайсу улики, а не брать его за глотку, заставляя их купить.

— От моего начальника, адвоката, которого застрелили пару дней назад, у меня осталась флешка. Он говорил, что на ней есть все доказательства, необходимые, чтобы упрятать Бенни Прайса — то есть вас — за решетку.

Тут Прайс успокоился. Уголки его рта подрагивали, и я поняла, что флешка у него. Неужели он настолько глуп, что…

Он открыл ящик стола и достал флешку:

— Вы об этой?

Да. Он действительно глуп. Моя душа пела во весь голос, а вот лицо усиленно изображало беспокойство. Из-за спины Прайса вышли Ангел и Сассмэн и показали мне большие пальцы. Камера записывала.

— Можно я теперь пойду посмотрю на стриптизерш? — спросил Ангел.

Скрипнув зубами, я бросила на него испепеляющий взгляд, старательно продолжая притворяться взволнованной. Прайс расплылся в широкой улыбке превосходства, свойственной боссам мафии и директорам частных лечебниц. Сассмэн отступил на шаг и уставился на него.

— Ах да, чуть не забыл. — Ангел подскочил ко мне и расстегнул верхнюю пуговицу моей слишком обтягивающей блузки, открывая взору Прайса и, надеюсь, камере мою грудь. Прайс мгновенно уставился на мою эрогенную зону. На Угрозу и Уилл Робинсон. Ничто так не отвлекает внимание. Когда он наконец пришел в себя, у меня из прически, словно по волшебству, выбилась прядь волос и упала на лицо.

Я нервно поправила очки.

— Уверяю вас, это другая. — Медленно и задумчиво облизав губы, я продолжала: — Он передал мне флешку. На ней наверняка… он сказал, что на ней улики. Там был пароль, но…

— Может, он дал вам не ту флешку? — вежливо предположил Прайс.

— Нет, это невозможно. Конечно, у него на столе всегда… тысячи флешек, но…

— Уж поверь мне, красавица, мой человек взял эту флешку у твоего начальника. Спустя несколько секунд после его смерти.

Красавица? Я ему что, лошадь скаковая? Мне казалось, мужчина, вокруг которого каждый день вьются толпы красивых баб, мог бы придумать что-нибудь менее банальное.

Я изо всех сил притворялась, что нервничаю, на деле стараясь сохранять спокойствие. Прайс поднялся со своего места, подошел и встал передо мной, опершись о стол. Отчасти наверняка для того, чтобы удобнее было смотреть свысока, как извивается свежая жертва; все равно что наблюдать за муравьем, которого подожгли через лупу. Но главное — для того, чтобы присматривать за танцовщицами.

Улучив минуту, Ангел со злорадной ухмылочкой потянулся к следующей пуговице. Я сделала вид, что прикрываю блузку, и походя шлепнула его по руке. Мелкий извращенец. Ангел разочарованно насупился.

— Тебе деньги, что ли, нужны? — поинтересовался Прайс, и в голосе его был такой лед, что даже ад оказался бы бессилен его растопить. Прайс жестом велел блондину уйти.

Я сглотнула, якобы не в силах выдержать его взгляд, и кивнула.

Он протянул руку и снял мои очки. Прайс источал вину, в которой ничуть не раскаивался; его руки были по локоть в крови.

— И ты решила вот так просто явиться сюда и получить с меня денег?

— Да. У меня… неприятности. После гибели адвокатов в фирме, где я работаю, будет аудиторская проверка.

— Понятно, — кивнул он, сложил мои очки и положил на стол. — А ты, значит, плохо себя вела.

— Вы… убили их? Это сделали вы? — Я смотрела на него сквозь ресницы, не поднимая головы. Похоже, ему это нравилось.

— Нет, конечно. Для этого у меня есть специальные люди.

Черт. Что он все ходит вокруг да около? Мне нужно признание, а не его жалкое подобие, от которого он отвертится с помощью любого мало-мальски толкового адвоката.