Роберт Маселло - Бестиарий

Картер был потрясен до глубины души. Он представить себе не мог, как такое могло случиться. Неподвижно стоял, глядя вниз, на опустевший ящик, точно пытался силой взгляда вернуть пропавшее. Точно мог возвратить кости туда, откуда они исчезли.

Он лишился дара речи.

— Картер? Ты в порядке? — окликнул его Дел.

— Исчезли, — пробормотал Картер в ответ.

— Что исчезло? Камешек? — Дел торопливо подошел к нему и с недоумением уставился на пустой ящик.

— Все пропало.

— Что все? Что там было?

— Останки Женщины из Ла-Бре.

— Господи Иисусе… — Только тут до Дела дошло значение слов Картера. Он приподнял платок, встряхнул, убедился, что под ним ничего нет, затем снова бросил в пустой ящик. — Но как они узнали, что останки здесь?

— Кто узнал?

— Ну как кто? Демонстранты, те, кто протестовал. Люди, свихнувшиеся на ЗОЗРОКА. — Он смотрел на Картера, дивясь тому, что тот не понял этого сразу. — Они ведь и ее кости тоже хотели вернуть, чтобы захоронить в священной земле предков. И вот теперь забрали их. — Дел почесал в затылке. — Но как, черт побери, они сюда пробрались? Ведь Гектора не так-то просто уговорить.

Картер задумался. Неужели действительно это совершили сторонники Уильяма Смита по прозвищу Черный Ястреб, участники движения американских индейцев за право быть похороненным в родной земле? Неужели это они могли совершить столь изощренную и неожиданную кражу?

— Но почему тогда, — начал Картер, — они забрали только ее останки, а его нет? — И он покосился на кости Мужчины из Ла-Бре, лежащие на лабораторном столе. — Ведь их украсть было гораздо легче.

Даже Дел призадумался на секунду.

— Судя по всему, они сделали это после того, как ты положил камень в ящик, и до того, как мы принесли сюда останки мужчины. Если бы чаще бывал здесь, заметил бы раньше.

Картер внутренне согласился, упрек был справедлив. Дел же пребывал в полном отчаянии, оттого что теперь не удастся заняться изучением загадочного предмета.

— Надо звонить в полицию. Может, даже в ФБР. Впрочем, не знаю, под чью юрисдикцию подпадают подобные случаи.

Но Картеру совсем не хотелось следовать этому совету. Несомненно, это будет последним гвоздем, вбитым в крышку гроба Музея Пейджа. А с учетом того, что произошло в Нью-Йоркском университете, это также означало конец его профессиональной карьере. Один несчастный случай простить можно, но два — это уже система, свидетельство его преступной некомпетентности. Или трагической невезучести.

Он вообще до сих пор не верил, что подобное могло произойти. Картеру казалось, что здесь происходит нечто более… странное, почти мистическое.

— Дай мне еще один день, я подумаю, — сказал он.

— А что тут думать? Какой-то психопат пробрался сюда, взломал замок, украл кости. Не нужно быть детективом Коломбо, чтобы разобраться, что произошло.

— Может, ты и прав. — Картер поднял глаза на Дела. — И все же дай мне немного подумать. Стоит всплыть этой истории… — Он не закончил предложение, увидев, что Дел уже все понял. — Договорились?

— Так и быть, Боунс, — пробормотал Дел, с трудом подавляя желание позвонить в полицию. Еще раз глянул на опустевший ящик, грустно покачал головой. — Хотя не следовало бы давать этим ублюдкам времени, чтобы успели убежать куда подальше.

— Этого не будет, обещаю.

Впрочем, вопрос времени здесь уже, возможно, не стоит. Вполне вероятно, что похищенные останки похоронены, покоятся в земле, и их уже никогда не найти.

— И давай-ка спрячем эти, — Дел покосился на стол, где были разложены кости Мужчины из Ла-Бре, — куда-нибудь подальше, в надежном месте.

«Небо на востоке посветлело, время мое истекает. У двери страж, на окне решетка, но даже если бы этого всего не было, башня слишком высока, а внизу камни и песок.

Рука устала, надо заточить еще одно перо».

Бет прекрасно представляла себе эту картину. Вот он сидит на рассвете возле узкого окошка, аккуратно затачивает перо, снимая с кончика прозрачную стружку (в те времена пользовались обычно гусиными перьями, но для такой тонкой работы требовалось воронье). А потом вновь возвращается к работе, спеша закончить послание, прежде чем за ним явятся люди султана и поведут его на смерть.

«Знаю, что ждет меня, ибо не раз видел подобное собственными глазами. Видел, как пленного выводят на арену, и руки и ноги у него не связаны, а на высокой трибуне разместился аль-Калли со своими гостями. Прямо перед ними находится лабиринт со сложными разветвлениями и высокими стенами из плотного кустарника, боярышника с зелеными листьями и шипастыми ветками. Лабиринт этот огромен и запутан — в противном случае игра закончилась бы слишком скоро, — и пленный явно удивлен. Он может бежать, может обороняться, к тому же врага не видно. Но враг здесь, просто пока затаился, как змея, выращенная самим Сатаной в далеко не священном саду».

Читая в английском переводе это тайное послание, Бет как будто заглядывала в прошлое тысячелетней давности. Она видела сцены, описанные ярко и достоверно, в местах, о которых никто и никогда даже не слышал. Она ни секунды не сомневалась, что все это происходило на самом деле. В самом начале, обнаружив письмо и начав читать эту фантастическую историю, она подумала, что все это изощренный розыгрыш или же просто некие древние выдумки. В рукописях одиннадцатого века ей ни разу не доводилось видеть описаний, подобных этому; в ту пору владение письмом, и тем более латынью, было крайне редким явлением. И те немногие, кто владел этим мастерством, были склонны использовать его лишь в практических целях, к тому же труд этот щедро оплачивался. Пергамент стоил недешево, работа была сложная, владеющий ремеслом должен был уметь смешивать краски и чернила, растягивать кожу, должным образом готовить перья, уметь не только писать, но и переносить на пергамент самое сложное изображение. Такие мастера невероятно ценились; считалось, что они наделены неким особым даром свыше, который было бы грешно не использовать по назначению. Нет, письмо было подлинным, это несомненно.

«Рабыня Салима все еще посещает меня и льет слезы в постели».

Бет читала о Салиме чуть выше — то была наложница, которую аль-Калли разрешил выбрать мастеру из своего сераля. Оплакивала ли она своего возлюбленного, или и ее ждала та же участь?

«Она должна исполнить важное поручение — передать это письмо моему сообщнику, возможно, ему удастся надежно спрятать его. Храни ее Бог, пусть успеет она выполнить свой долг».

Из этих нескольких фраз Бет сделала вывод, что рабыне удалось уцелеть. По крайней мере, передать письмо она успела.

Тут прямо перед ней прозвучал голос:

— Беседка, которую вы видите перед собой, сделана из сварного железа, и оплетают ее ветви трех видов бугенвиллей, — сказал гид, и группа туристов послушно замерла перед беседкой, в которой сидела Бет. День выдался жаркий, солнечный, но здесь, в тени, под живым навесом из переплетения цветущих ветвей, она могла читать в покое и главное — в одиночестве. Маловероятно, что настырная миссис Кейбот найдет ее здесь, лишь Элвис, помощник, знал, где она находится.