Дейкр Стокер - Дракула бессмертен

Рядом стоял деревянный ящик, подписанный: «Собственность Владимира Басараба».

Басараб! Теперь это имя обратилось в чистый яд. Квинси стал лихорадочно озираться, и его взгляд упал на ржавую лопату, стоявшую в углу. Поставив фонарь на соседний саркофаг, он схватился за деревянную ручку лопаты и, ударив ею по каменной стене, сломал. С получившимся колом в руках юноша навалился на саркофаг, используя всю свою силу, чтобы сорвать крышку.

Наконец крышка поддалась, и Квинси издал победный крик. Помня о печальной ошибке, которую совершил его тезка, стоя у гроба в Трансильвании, он закрыл глаза, дабы Дракула не смог пронзить его своим гипнотическим взглядом, и поднял заостренный кол, готовый вонзить его в сердце князя вампиров. Он открыл глаза в последнюю секунду, чтобы выбрать место для удара — и замер на месте, не в силах поверить в увиденное.

В ящике лежала его мертвая мать.

Квинси отбросил сломанный черенок и протянул руки, чтобы прикоснуться к лицу, которое улыбалось ему, к губам, которые целовали его. Жизнь и тепло ушли. Дракула победил.

Пальцы Квинси кровоточили после попыток открыть гроб, и на бледные губы Мины упало несколько капель крови. В знак безмолвного прощания он положил руку на грудь матери и был потрясен, почувствовав, что ее грудь внезапно всколыхнулась. Объятый ужасом, юноша глядел, как мать слизывает с губ его кровь.

Ее нежно-голубые глаза стали черными как смоль. Губы обнажили длинные острые клыки. Не успел Квинси опомниться, как Мина вцепилась когтями ему в горло.

Потоки слез лились с небес на землю, будто Господь знал, что сегодня ночью его правлению раз и навсегда настанет конец. Волны Северного моря высоко вздымались, пронзали тьму молнии, гремел гром.

Карету Батори немилосердно трясло, под колесами трещал битый булыжник Черч-стрит. Дороги, ведущие к аббатству Карфакс, быстро становились непроходимыми. Карета остановилась у подножия лестницы, ведущей к вершине. Отсюда ей придется самой взбираться по ступеням, высеченным в скале.

Графиня вылезла из кареты под ливень. Капли дождя, молотившие по обнаженному черепу, служили горьким напоминанием о сгоревших кудрях цвета воронова крыла. Холодная вода, падая на все еще горячую плоть, немедленно испарялась.

Ее единственный глаз приметил неясные очертания фигуры, которая, стоя на большом валуне к ней спиной, наблюдала за бушующим Северным морем. Казалось, мужчина не замечал ни Батори, ни хлеставшего дождя. Батори обнажила клыки и начала бесшумно, осторожно подкрадываться к нему. Дождь заглушит звук моих шагов.

Едва эта мысль пронеслась в ее голове, дождь внезапно прекратился. Облака расступились, и полная луна осветила фигуру, стоявшую на валуне.

— Настало время держать ответ за свои грехи, — донес ветер баритон Дракулы. Князь обернулся. — Эржебет.

Ей очень не понравилось, как в устах Дракулы прозвучало на родном языке ее имя, — не как приветствие, а как проклятие. Каждая клеточка тела жаждала наброситься на Дракулу и разорвать его на кусочки. Веками Батори ждала этого часа. Пусть он себе немного поиграет; что для нее несколько мгновений, если впереди простирается вечность? Усмиряя растущую жажду крови, графиня представила, как вырвет язык врага и будет носить его на цепочке вместо подвески.

Вступив в лунный свет, она увидела в глазах Дракулы тревогу. Ее новый ужасный облик явно застал его врасплох. Если бы у Батори были губы, она бы улыбнулась. Но их, как и нос с веками, пожрало пламя в метро.

— Со словами любви на устах ты вспорол мне глотку и оставил подыхать, — прошипела Батори. — Теперь, когда на моей стороне сила преисподней, я клянусь, что на этот раз тебе не перехитрить смерть.

Дракула поглядел на нее сверху вниз и со спокойной уверенностью ответил:

— Будь осторожна. На моей стороне сам Господь.

— Твоя слепая преданность божку тебя и погубит.

Одной рукой Дракула распахнул плащ, другой что-то метнул. Лунный отблеск проследил полет двух мечей, которые, описав во тьме дугу, острием воткнулись в землю.

— Как в старые времена, — произнес Дракула.

Батори посмотрела на оружие.

— Меч твоего отца? — спросила она, кивнув на тот, что был ближе к ней.

— Да, — отозвался Дракула. — А другой — один из многих, что принадлежали моему брату.

— Ты мне льстишь.

Батори подошла к мечам, изучая их. Оба были изготовлены очень искусно, в стиле древних мастеров. Зазубрины на клинке свидетельствовали, что оружие побывало в битвах и не раз проливало кровь. Превосходно. Слишком много всего произошло между ними, чтобы использовать не окропленную кровью сталь. Батори подняла оба клинка и сжала их в своих шишковатых, лишенных плоти руках. Один из мечей имел деревянный эфес с заостренной головкой, которую можно было повернуть и использовать как кинжал. На эфес другого пошла слоновая кость, а его крестовина была изогнута буквой «V», концами к закругленной рукояти. Меч Раду. Оружие как раз по ней.

Без всякого предупреждения Батори бросила второй меч Дракуле и одновременно ринулась вперед, чтобы разрубить его голову.

Со скоростью, которой бы позавидовала даже молния, князь поймал в воздухе клинок своего отца, нырнул в сторону и увернулся от атаки.

Изуродованное лицо Батори сложилось в мине, которая могла бы сойти за улыбку: вечный позер, Дракула вращал меч, словно на сцене.

Она вздохнула, вспомнив о темном человеке, своем наставнике. Как же Батори хотелось, чтобы он был сейчас здесь и стал свидетелем гибели Дракулы!

— Ты не задавался вопросом, Влад, — начала она, не в силах сдержать желания разбередить старые раны, — кто ненавидит тебя даже сильнее, чем я?

На лице Дракулы мелькнуло замешательство.

— Мы много врагов наживаем за отпущенное нам время — как среди смертных, так и среди равных нам.

— А кто направил меня по пути отмщения после того, как ты бросил меня умирать? — продолжала Батори. — Кто наделил меня темным даром?

Графиня почувствовала, как Дракула входит в ее сознание, ищет лицо неведомого наставника — того, кто сделал ее вампиром. Она не сопротивлялась. Ей нужно было подорвать самообладание князя, чтобы он сдался на милость собственной злобе. Этот момент истины приносил редкое наслаждение.

— Я не одинока в борьбе против Господа, я лишь одна из многих. Возможно, ты считаешь себя достаточно храбрым, чтобы в одиночку противостоять грядущему натиску. Ты самонадеянный глупец, если думаешь, что в силах изменить судьбу мира.

Дракула зарычал, обнаружив, наконец, предмет своих поисков. Имя и лицо ее наставника он знал даже слишком хорошо. Их обоюдная ненависть вошла в легенды. В глазах Князя тьмы вспыхнула ярость. Он воззвал к небесам и, высоко подняв меч, спрыгнул с разбитого валуна, чтобы вступить в Батори подняла оружие и встретила его атаку. Свирепость Дракулы потрясла ее: им двигало чистое бешенство. Клинки сходились с такой страшной силой, что во все стороны летели искры. Лязг металла звучал, словно звон колоколов в ночи возвещающий о конце всего сущего.