Виталий Вир - Ануш для искушения

Не будучи уверенной, что кто-то управляет речью Джэя, я хотела понять, что происходит. После моей фразы такая возможность появилась: было очевидным то, что в Джэе говорит настоящий ученый-майянист (а не кто-то другой со стороны темных сил).

Для того чтобы у меня окончательно сформировалось мнение о том времени, Джэй решил описать наиболее древний ритуал. Он оказался еще более жестоким, чем приношение военнопленных в жертву Богам. Сначала для древнего ритуала, стреляя из лука, убивали жертву, отрубали голову, а кровь собирали в особые чаши. В дальнейшем жрецы посчитали, что божествам нужна совершенно свежая кровь. Чтобы получить ее, несчастную жертву привязывали к столбу, к нему подходил жрец, ножом вспарывал живот, а затем еще теплой кровью натирал статую Бога, в честь которого обряд совершался. После этого тело жертвы обмазывали глиной или краской, а вокруг сердца рисовали белый кружок, изображающий символическую мишень для стрельбы из лука. В таком виде труп закапывали у входа в дом, а землю орошали собранной кровью. После этого хозяин дома мог спать спокойно (!), зная, что дух умершего будет его охранять.

– Такова история, таковы нравы, – закончил Джэй тем, с чего завязался наш разговор.

От услышанного на душе становилось жутко и продолжать далее мне не хотелось.

Тем более Джэй как истинный майянист решил воспользоваться свободным временем и показать мне еще одну историческую достопримечательность.

– Идем, Ануш, разомнемся, – позвал Джэй и протянул мне руку.

За руку с ним я готова была идти хоть на край света. Мы же спустились по ступенькам, где Джей меня придерживал, не позволив мне оступиться, после чего он выпустил мою руку.

Невдалеке от пирамиды храма воинов располагался уникальный природный колодец. Он был круглым. Этот знаменитый гигантский колодец, созданный природой, и сейчас продолжают называть священным. Он поразил меня размерами. Джэй сказал: «Его словно кто-то высверлил огромным коловоротом». В диаметре он достигает шестидесяти метров. При этом до сих пор ученые затрудняются сказать, насколько глубоко уходят его крутые отвесные стены. Однако хорошо известно расстояние от естественной кромки колодца до мутной глади поверхности его воды – это двадцать метров!

– Колодец почитался у майя как священное место. В его сине-зеленые воды жрецы майя сбрасывали жертв, чтобы умилостивить богов. Поэтому он получил название Колодец Смерти.

– Джэй, пожалуйста. Для меня уже этого много. Сдаюсь. Не получается из меня настоящего майяниста.

Я не знаю, увлекал ли «кто-то» Джэя в такие места, чтобы мне на «что-то» указать, но он, как и прежде, оставался веселым, а я же походила на измученную жертву, как перед актом жертвоприношения… наверное.

Джэй улыбнулся. Мне показалось, что ему хочется прижать меня к себе и пожалеть. Но вместо этого, глядя на меня и улыбаясь, он сказал:

– В принципе, древнее поселение предназначалось прежде всего для церемоний жертвоприношения, в том числе и человеческих. Я ничего не могу поделать.

– Ну да, – по-детски согласилась я. – Но что за культура могла питать и стимулировать такие нравы?

– В Чичен-Ице более 1200 лет назад сформировалось «гибридное» общество. В нем объединились элементы культур майя и ацтеков. Какую цель преследовало это маниакальное душегубство? – он пожал плечами. – Ученые точно не знают. Надеюсь, пока не знают. А согласно утверждениям ацтеков, как я уже говорил, это делалось, чтобы задержать наступление конца света.

Наш разговор опять выходил на интересующую меня тему, но я морально изрядно подустала, потому сегодня к новому витку совершенно не хотела проявлять интерес. Под давлением этих мыслей я посмотрела в глаза Джэя и выразила на лице сожаление, поджав губы.

– Не расстраивайся так сильно. В доколумбовы времена человеческие жертвоприношения считались нормой.

Джэй не знал, о чем я сожалею. Но он был так мил в стремлении успокоить меня, что снова виделся мне только желанным и, как прежде, тайно моим.

Спохватившись, Джэй вскинул руку и посмотрел на часы:

– Вот это мы заболтались. Если мы хотим успеть, то нам придется поспешить. Я знаю одно шикарное местечко, оттуда хорошо видно.

По пути Джэй утверждал, что при виде этого необычного зрелища в первый раз он испытал некое ощущение, похожее на духовное просветление. Хоть он и мог говорить о ревностном отношении к своей религии, но в данном случае это ему не мешало, поэтому он приехал в Чичен-Ицу во второй раз, и сейчас мы поторапливались, чтобы успеть к началу.

Мы остановились на возвышенности поодаль от остальных, но с прекрасным видом на пирамиду (почти в одиночестве). Если бы мы встали ближе к пирамиде, то рисковали затеряться среди тысячи туристов. Собой они заполонили открытое пространство перед пирамидой, и теперь сборище людей походило на большую темную массу. В предвкушении начала собравшиеся переговаривались, толпа издавала негромкие звуки, и над этим местом стоял приглушенный гул.

Джэй стоял позади меня, и мне настолько сильно захотела оказаться в его объятиях, что я чуть не попросила его об этом. Опомнившись, решила прогнать такие мысли:

– А что у майя означает «Кукулькан»?

– О, я забыл тебе сказать – «Оперенный Змей».

– И тоже не обошлось без жертвоприношений?

– Тоже. И посвящены они были высшему Богу – Ку куль кану.

На таком расстоянии мне бросились в глаза платформы, напоминающие террасы.

– А эти террасы, они для чего?

– На сторонах пирамиды их всего девять. По одной террасе на каждую область царства мертвых. Так майя представляли себе загробный мир – место, куда они отправлялись после смерти.

Я продолжала себе поражаться. Меня кидало из крайности в крайность. На месте храма воинов я спокойно перенесла поклонение мне, а вот сейчас… У меня моментально участился пульс, появилось волнение. Я понимала, с чем это связано, но боялась осознанно провести хоть маломальскую аналогию между силами Света тут и силами тьмы там. Мне захотелось притвориться перед собой, что я ничего не поняла, и попыталась думать только о Джэе.

Но кто-то словно чувствовал во мне борьбу и не унимался, определенно заставляя Джэя говорить дальше:

– Если принять во внимание календарное значение ступенек пирамиды, как и ее ориентацию по сторонам света, станет очевидным – это сооружение символизирует главную ось, вокруг которой вращается мироздание.

Я качнула головой в знак понимания.

– Видишь змеиные головы? – спросил меня Джэй.

Как пояснял он мне, сама пирамида ориентирована строго по четырем сторонам света. Лестница, сбоку которой стояли мы, приходилась на северную сторону пирамиды, и внизу по краям эта лестница оканчивалась змеиными головами.