Андрей Буторин - ИМЯ ДЛЯ НЕРОЖДЕННОЙ - Потусторонняя гостья

– А что? Кончил дело – гуляй смело! А смех он того… жизнь продляет. Точно говорю, сам читал.

Мужики за его спиной надрывно захохотали:

– Читал он!.. Календарь в сортире… Читатель!..

– Наташа, пойдем, – потянул Олег девушку за рукав плаща. – Только время теряем.

– Ладно, стойте, – стал серьезным Женька и, не оборачиваясь, показал за спину кулак. – Не было здесь девки этой. Точно не было. Мы, как про Сеньку услыхали, все ее ждали, посмотреть хотелось на маньячку. А вы куда это собрались? – кивнул он на ружье за Наташиной спиной. – Маньячку ловить? Нас с собой возьмете? – Тон его снова стал дурашливым.

Наташа не стала отвечать. Кивнула Олегу с профессором и шагнула на дорогу. Потом остановилась и обернулась к мужикам:

– Детей вечером гулять не пускайте. И сами по одному не бродите. Особенно пьяные. А то дохохочетесь.

– Ой, стра-а-ашно!.. – завыли-загоготали мужики.

– М-мда… – произнес Валерий Анатольевич, когда веселые пьяные голоса стали уже едва слышны; дорога повернула в сосновый бор, оставив Покрово позади. – Как можно поднять сельское хозяйство, когда мужикам ничего, кроме водки не надо?

– Да нет, Валерий Анатольевич, – вступилась вдруг за земляков Наташа. – Они нормальные, работящие. И добрые, и вообще… Просто их за скотину держат, быдлом считают. Знаете, сколько тракторист за месяц получает?..

– Да при чем тут это?! – неожиданно вскипел профессор. – Все только и стонут: ах, меня не ценят, мой труд не поощряют!.. Я теперь с горя пить буду – и гори все синим пламенем!.. Ерунда это все, отговорки, самооправдание! Не платят тебе достойно в колхозе, или что там сейчас у вас, так увольняйся! Не тридцатые ж годы!.. Возьми землю в аренду, если работать на ней любишь и умеешь, паши, сей, страусов, я не знаю, выращивай!..

Наташа открыла было рот, чтобы что-то с жаром возразить, но Олег, шедший на пару шагов впереди вдруг замер на месте и поднял руку:

– Тихо!..

Все послушно замерли, прислушиваясь к погрузившемуся в густую вечернюю тишину лесу. Сгустившийся сумрак стал почти осязаем, отчего уши казались заложенными им, словно ватой.

– Чего ты? – шепнула Наташа, устыдившись того, что, призывая напарников к тишине, сама же затеяла этот глупый спор, позабыв о деле.

– Что там? – ткнул Олег рукой в сторону виднеющегося меж деревьями частокола. Если бы доски, из которого тот был сколочен, не были выкрашены белым, в быстро обваливавшейся на бор темноте его вряд ли заметили бы вообще.

– Кладбище…

Наташа сказала это совсем тихо, отчего даже у хладнокровного Валерия Анатольевича по спине побежали мурашки.

– Я что-то видел, – сказал Олег.

– Ее? – выдохнула Наташа.

– Не знаю. Что-то белое. Мелькнуло там, за забором…

– Может, собака?

– Может… Но мы ведь сюда все равно собирались заглянуть?

– Да, конечно… – Наташа медленно сняла с плеча ружье и, бесшумно ступая, сошла с дороги под кроны сосен. – Идите за мной, – по-прежнему шепотом, позвала она. – Только не очень близко… И старайтесь не шуметь. Обойдем кладбище, оно небольшое, с той стороны встретимся и подождем…

Олег кивнул, хотя Наташа уже снова шагала вперед. Затем он жестом показал Валерию Анатольевичу, чтобы тот шел левее, сам же стал забирать вправо.

– Нам бы не потеряться тут! – шепнул ему вслед профессор. Олег остановился и вернулся назад.

– Наташа ведь сказала – кладбище небольшое, обойдем его и на той стороне встретимся, – сказал он успокаивающим голосом. – Вы главное дальше не уходите.

– Да что вы со мной, словно с маленьким! – неожиданно вспылил профессор. – Я не за себя боюсь, а за вас. Вы, надеюсь, не забыли, как она к вам относится?

Олега передернуло.

– Не забыл…

– Тогда будьте внимательны. Не играйте в геройство. Если что – кричите, зовите нас на подмогу.

– Ладно, я тоже не маленький, – буркнул Олег и исчез между сосен.

На словах геройствовать и впрямь было легче. Оказавшись один среди старых мрачных могил (были тут и вполне ухоженные, но взгляд притягивали в первую очередь эти – заброшенные, с просевшими надгробиями и покосившимися, кривыми, будто изготовившимися к прыжку крестами), Олег судорожно сглотнул и непроизвольно пригнулся. Впрочем, стало уже так темно, что пригибайся, не пригибайся – в темном плаще он и так был практически невидим. Но его глаза к темноте вполне привыкли, так что ориентироваться среди оградок мог довольно уверенно.

Немного успокаивало, что та, кого они искали, одета в белое платье – его-то можно будет заметить хотя бы шагов за пять-шесть. Все-таки тьма была – не глаз коли, кроны сосен отчетливо выделялись на фоне более светлого неба. Жаль, что ближе к ночи его затянули плотные облака – на помощь света растущей луны надеяться не приходилось.

Олег прерывисто вздохнул и прислушался. Неподалеку хрустнула ветка под чьей-то ногой – скорее всего Валерия Анатольевича; Наташа все же умела ходить бесшумно, в чем он уже успел убедиться. Тем не менее, Олег затаил дыхание и пригнулся еще ниже. Противно затряслись колени. Он уперся в них вспотевшими ладонями. Ноги перестали дрожать, но внутренняя дрожь не унималась. Нельзя сказать, что ему было очень уж страшно, но, чего уж там, – жутковато и очень неуютно. «А ведь не будь этого нелепого происшествия, – подумалось Олегу, – я бы сейчас уже валялся в теплой постельке уютной холостяцкой квартиры с книжкой в руках…» Впрочем, следующая мысль ехидно перебила первую: «А как же тогда Наташа? Не та, потусторонняя, а эта, земная?..»

От мысли про Наташу Олегу сразу стало легче. Окружающая тьма не казалась уже такой непроглядной. Зато шорох лесного мусора под чьими-то легкими шагами послышался совсем рядом. Олег собрался в комок, отбросив расслабляющие внимание мысли. Кто-то шел очень близко от него и очень осторожно, часто останавливаясь… Но как ни вглядывался в густой сумрак Олег, никого увидеть не смог.

– Валерий Анатольевич?.. – спросил он громким шепотом. – Это вы?

Что-то, а точнее – кто-то, шарахнулось в сторону буквально в нескольких шагах от него. Олегу даже почудилось, что он услышал частое дыхание, прерываемое то ли негромким стоном, то ли всхлипами.

– Кто тут? – чуть громче спросил Олег, почувствовав на коже бег пресловутых мурашек.

В ответ, теперь уже совершенно явственно, простонали. Но как-то странно… Будто не от страданий, не от боли или разочарования, а словно от неуверенности и страха. Словно тот, кто издавал эти звуки, не умел говорить.

Олегу непереносимо захотелось развернуться и убежать. Впрочем, разворачиваться ему как раз не хотелось – ведь тогда неведомый и невидимый преследователь окажется за спиной. Олег невольно попятился. Стон повторился. Но теперь Олегу послышалось в нем что-то знакомое. Этот звук не был стоном в буквальном смысле… Так не стонут. Так… скулят!.. Да-да, конечно, где-то совсем рядом скулила собака! И скулила, похоже, испугавшись его, Олега.