Бентли Литтл - Университет

Ян не знал, какой в точности закон он нарушает, но и дураку понятно, что привозить взрывчатку на территорию университета — подсудное дело. Как минимум огромный штраф. А если имеется в виду взорвать что-то, тогда это тянет на несколько лет тюрьмы.

В одиночку ящик было тащить тяжело. Обливаясь потом, Ян пошел через газон к зданию, где находился его кабинет.

Два-три дня на ремонт компьютерной сети в Уэйкфилде.

Значит, чтобы не дать маху, Стивенс будет считать, что у него два дня.

Итак, два дня.

Свой саботаж в Уэйкфилде Стивенс устроил сегодня ночью. Стало быть, завтра решающий день. Не позднее чем завтра Бреаский университет должен взлететь на воздух!

Стивенс так и сказал ему: завтра. Таким обыденным тоном, что Ян поначалу не "врубился" и машинально кивнул. Это "завтра" Стивенс небрежно обронил в разгар своих объяснений, как следует обращаться с минами. "Завтра мы установим эти штуковины..."

Когда смысл реплики дошел до Яна, внутри у него все похолодело. Они должны будут взорвать максимальное число зданий в максимально короткий промежуток времени. Завтра.

Ян хотел протестовать, завести речь о порочности терроризма, о моральной ответственности, но у него язык прилип к небу...

А через секунду он уже думал о том, как именно они все осуществят.

Если подождать до десяти вечера, то на университетской территории практически не останется студентов и преподавателей — одни уборщики и ночные сторожа. Общежития они, естественно, взрывать не станут. К счастью, общежития расположены на достаточном расстоянии от учебных и административных корпусов, стало быть, там жертв не будет...

Что касается уборщиков и сторожей — Ян и Стивенс непременно придумают способ их предупредить и вовремя эвакуировать. Скажем, включат пожарную сирену или сделают что-нибудь еще. Очень даже возможно, что если взяться с умом и не пороть горячку, то ни один человек в итоге не пострадает!

Это была отрадная, успокоительная мысль.

В плену у этой радужной надежды, Ян чуть было не спросил у Стивенса: а чего мы, собственно, ждем? Зачем откладывать? Давайте рванем университет прямо сегодня ночью!

Под конец разговора Ян не утерпел-таки и задал этот вопрос: почему не сегодня ночью?

Стивенс отвечал уклончиво. Трудно предположить, что такой решительный человек, как Стивенс, мог откладывать развязку из малодушия. Очевидно, у него были свои резоны, и Стивенс не хотел полностью вводить Яна в курс дела.

Надо думать, именно завтра, по мнению Стивенса, наступал самый благоприятный день для сплоченного удара по университету.

Пока Ян нес ящик по коридору от лифта до своего кабинета, он проклял все на свете. Таких тяжестей и на такое расстояние он не таскал уже лет десять.

У дверей кабинета он только усилием воли не грохнул ящик на пол. Горестно кряхтя, профессор медленно и осторожно опустил свой груз на линолеум и вынул из кармана ключ.

Поднять ящик уже не было сил. Поэтому Ян волоком втащил его в кабинет, поставил в дальний угол и стал искать глазами, чем бы его прикрыть.

Тут-то он и заметил какой-то непорядок у себя в кабинете.

Ян напрягся. Внимательный осмотр ничего не дал. Все было на месте, ничего не сдвинуто, не перевернуто, бумаг вроде бы никто не касался... Так что же его так смутило, что показалось ненормальным?

А ненормальное было, хотя Ян не смог бы внятно изложить свои ощущения. Изменилось что-то в температуре и консистенции воздуха. Теперь в кабинете была другая акустика. Словом, нутром чувствовалось: Университет знает, чем занят профессор Эмерсон, и дает ему понять, что следит за ним и вот-вот решит покарать зарвавшегося врага...

Было нелепой наивностью думать, что удастся ввезти что-то на территорию Университета без ведома этого монстра!

И действительно, в тот же момент сама собой включилась внутренняя связь, и из микрофона раздалось сперва злобное шипение, а потом зазвучал приглушенный нечеловеческий смех.

Итак, Университет забавляется с ним как кот с мышью. В любой момент может прикончить — но щадит, потому что хочет продлить удовольствие...

Ян растерянно заморгал глазами.

Он ощущал зуд в ногах: так бы и кинулся вон из кабинета, а потом к своей машине — и прочь из университета!..

Но его пытливый рассудок задался вопросом: а способен ли Университет убить его? Ведь игра зашла слишком далеко. Тут речь идет о мышке, которая имеет возможность и намерение размазать кота по стене. Стало быть, кот должен кончать игру одним быстрым ударом лапы... А удара все нет и нет. Выходит, Университет попросту не в силах убить профессора Эмерсона, а также его друзей?

Практически сделать это достаточно просто. Их, отчаянных борцов, всего семеро. Университет мог бы давно перебить их по одному. Кто погиб бы в лифте при аварии, кто провалился бы во внезапно открывшийся канализационный люк... И так далее. Не было никакой логической причины оставлять их в живых так долго.

Ян невольно мысленно вернулся к тому факту, что Стивенс отложил взрыв до завтрашнего вечера.

Возможно, тут существовало сложное расписание событий, о котором Стивенсу известно, а Яну — нет.

Результатом этих размышлений было то, что Ян немного успокоился. Собственный кабинет по-прежнему казался ему чужим, однако паника отступила. Ян нашел скатерку, прикрыл ящик со взрывчаткой, затем спокойно вышел из комнаты и запер дверь.

Не без сомнения входил он в лифт. Но ничего, пронесло. Он без приключений доехал до первого этажа.

На улице царил сумрак. Солнце еще не зашло, но небо на западе было затянуто низкими тучами.

По дороге к своей машине Ян услышал справа от себя странный томный стон и быстро оглянулся. Справа на газоне он увидел Лоуренса Роже и Мидж Коннорс. Профессор и профессорша, совершенно голые, лежали валетом и жадно ласкали друг друга.

Ян сердито фыркнул, заиграл желваками скул, однако ничего не сказал. Роже и Коннорс оторвались от своего дела, насмешливо посмотрели на него — и снова заработали ртами.

Он рванул прочь, затравленно глядя по сторонам. Теперь он обнаружил, что на газонах расположились по меньшей мере еще десяток совокупляющихся пар. Очевидно, они были тут и десять минут назад, когда он шел к себе в кабинет, но тогда он был так занят своими мрачными мыслями и тяжелым ящиком, что ничего вокруг не замечал.

Теперь Ян слышал столько похотливых стонов и такое гнусное хихиканье, что сам невольно возбудился. Он вдруг подумал о Сильвии — будь они все еще в браке, она была бы небось здесь, на одном из газонов, и с упоением трахалась с кем-нибудь из его коллег.

Вполне вероятно.

Что же с ним такое? Как долго он собирается пребывать в роли мученика? Эта глава его жизни завершена, все кончено и должно быть забыто. Сильвии нет. Есть Эленор. Правда, сейчас они в ссоре, но непременно помирятся и снова будут ворковать как голубки.