Сергей Пономаренко - Проклятие рукописи

— А что у вас здесь за тела валяются, словно побоище произошло? — поинтересовался Даниил.

— Это все декорации спектаклей. Мы — экспериментальная театральная лаборатория и здесь во время фестиваля покажем несколько спектаклей. Приходите завтра вечером, не пожалеете. Если хотите, можете принять участие в лепке гигантской головы Гоголя из земли и соли — это в конце зала. Идите на грохочущий звук бетономешалки — она готовит смесь.

— Спасибо, подумаем! — с энтузиазмом произнесла Таня и увлекла Даниила к выходу. — Если декорации так пугают, то спектакля я точно не выдержу. Давай выйдем на воздух, немного передохнем.

Выходя, она еще раз взглянула на пластикового человека, так ее испугавшего, словно ожидая, что он пойдет за ними.

Они торопливо проследовали к лестнице, спустились и вышли на улицу. Здесь лицо Даниила вновь приняло холодное, равнодушное выражение, как и в начале встречи.

— Как работа в библиотеке? — спросила Таня, подбирая тему для разговора так, чтобы расшевелить Даниила. — Наверное, это очень интересно — иметь возможность держать в руках старинные фолианты, написанные столетия назад. Пожалуй, я тебе завидую: имеешь возможность увидеть прошлое глазами современников.

— Напрасно завидуешь — возишься в пыли, вдыхая ее и чихая, в итоге через несколько лет такой работы можно заработать аллергию, — чуть язвительно сказал Даниил. — А зарплата нищенская! Нет, я уже работаю в другом месте — вновь в рекламном бизнесе.

— Поздравляю! — обрадовалась Таня. — Ты вернулся в то же агентство?

— Нет, дважды ступить в одну и ту же реку никому не дано, да и не стоит. Другое агентство, более солидное, расположено в центре города.

— Вот видишь, у тебя полоса невезения закончилась и теперь все будет хорошо!

— Полосы только на тельняшке бывают, а в жизни обычно тянется лишь одна полоса.

— Даниил, почему так пессимистично?

— Наоборот, оптимистично. Я считаю, что теперь мне будет сопутствовать только свет удачи.

— Но так же не бывает! — с сомнением покачала головой Таня.

— В жизни бывает многое из того, чего вроде бы не может быть, порой даже задаешь себе вопрос: а существует ли вообще невозможное?

— Невозможно жить вечно — раз; невозможно мгновенно исполнять свои желания-прихоти, так как они делятся на те, которые можно выполнить со временем, и те, которые невозможно выполнить никогда, — это два; невозможно заглянуть в будущее, оно всегда преподнесет какую-нибудь неожиданность — это три, и много-много всего, на чем стоит гриф «невозможно».

— Я в последнее время столько раз переступал через невозможное, что даже стал забывать это слово. Хочешь, я попробую заглянуть в глубины твоего сознания и прочитать твои мысли?

— Ого, ты стал парапсихологом и ясновидящим! — развеселилась Таня. — Я тебя слушаю.

— Тебя в детстве родители называли бельчонком, и ты хотела бы, чтобы я так тебя называл.

— Откуда ты знаешь, как меня называли родители? Этого я ведь даже подругам не рассказывала, — поразилась Таня.

— Ты влюблена в меня и думаешь, что у меня это же заболевание. Ожидаешь услышать от меня любовную бредятину. В твоем представлении любовь — некая драгоценность, которую совместно заключают в оправу двое, почувствовав, что не могут жить друг без друга. Только знай: любовь для меня — непозволительная роскошь, и я обойду ее десятой дорогой!

От слов Даниила у Татьяны перехватило дыхание, она покраснела, но, пока готовила гневный ответ, у Даниила зазвонил мобильный телефон.

— Слушаю, — отозвался он, и Таня услышала доносящийся из трубки женский голос.

Слов нельзя было разобрать, но ей достаточно было услышать то, что говорил Даниил:

— Нет, сейчас я не могу с тобой встретиться — я занят… Не знаю, когда освобожусь… Хорошо, перезвоню. — Он закончил разговор и выжидающе посмотрел на нее.

— Еще одна заблудшая? — с иронией спросила Таня. — Не волнуйся — я скоро дам тебе возможность с ней созвониться И встретиться.

— Это по работе, — кратко пояснил Даниил, и это была правда.

Новую работу в рекламном агентстве ему устроила Лиза, использовав свои возможности и связи отца. Он вначале не хотел принимать ее помощь, пока в его голове явственно не прозвучал чужой голос: «Это не она дает тебе работу, ты получаешь ее с помощью магии».

— Меня это не касается. — Таня горько улыбнулась. — Думаю, это наша последняя встреча. Я хочу тебе сказать: ты изменился, и не в лучшую сторону. Скажу больше — ты стал другим, чужим, и мне остается лишь пожалеть о том, который остался в прошлом.

— Ты, как и все обыкновенные люди, не переносишь правды. Я лишь озвучил твои мысли — только не говори, что ты думала иначе. Чем же я обидел тебя? Твоими мыслями?

— А ты необычный, не такой, как все?

— Наверное, да.

— Ты не обидел меня, а лишь открыл мне глаза. Да, мне казалось, что я люблю тебя, и я рассчитывала на взаимность. Часто вспоминала нашу последнюю встречу… — Таня поняла, что еще немного — и она не сможет сдержать слезы. — Извини, мне пора. — Она побежала к выходу из дворика Центра искусств и, не раздумывая, выскочила на проезжую часть и стала махать рукой.

Серебристый «фольксваген» едва успел затормозить перед ней, водитель хотел было ее отругать, но, увидев ее расстроенное лицо, согласился подвезти.

— Куда? — поинтересовался он.

— Прямо, и подальше от этого места, где разбиваются иллюзии. — Таня села на заднее сиденье и, не сдержавшись, заплакала.

В голове у Даниила вновь зазвучал чужой голос «Если хочешь, завтра она к тебе прибежит и сразу прыгнет в постель. Но зачем она тебе?»

В нем боролись противоречивые чувства — с одной стороны, его тянуло к Тане, он понимал, что незаслуженно обидел ее. Живя в лесной хижине старика Савелия, он часто вспоминал их встречи и горел желанием увидеть девушку, а сегодняшняя внешняя его холодность была лишь боязнью впустить ее в свою жизнь. С другой стороны — кто она такая и чем отличается от других? Вот он может многое, неподвластное обычному человеку, а она не замечает его исключительности.

— «Не хочу! Пусть живет своей жизнью», — мысленно ответил он.

— У нас сегодня на завтрак фруктовый салат и апельсиновый фреш, но, если хочешь чего-нибудь существенного, я могу поджарить битки. — Лиза, в шелковом халате на голое тело, хлопотала возле барной стойки.

— Салата будет достаточно. — Даниил устроился на высоком барном стуле.

— Как прекрасно было утром проснуться в твоих объятиях — ты меня обнимал всю ночь, — мечтательно произнесла Лиза. — Поживи у меня — по утрам я буду отвозить тебя на работу, не надо будет мучиться, ездить на метро.

— Если будем вставать, как сегодня, и я буду ждать, пока ты оденешься, накрасишься и отвезешь меня, я появлюсь как раз вовремя, чтобы получить выговор директора за опоздание. У нас с этим строго.