Луиза Хоффман - Дом интриг

Обняв рукой за плечи, она властно вывела меня с чердака и крепко заперла дверь. Вдруг у меня появилось подозрение, что ее так разъярило отнюдь не то, что она увидела меня перед раскрытым чемоданом с вещами Кевина. Я сама не могла объяснить, почему появилось такое чувство. Мне показалось, что на чердаке было еще что-то, что она хотела бы скрыть от моих глаз. Помимо вещей Кевина. Но что именно — я не знала.

Эта мысль породила какую-то неосознанную тревогу, к которой присовокупилось что-то неопределенное и нехорошее. Что-то бессмысленное на первый взгляд. Что-то, о чем упоминала Сара. Или, может быть, Джеф?.. Я никак не могла ухватиться за эту мысль, она постоянно ускользала, но свербила в голове, как заноза.

Взяв из ящика стола скатерть, я постелила ее и расставила приборы для чая. На столе лежал какой-то листок бумаги, я машинально взяла его в руки и поднесла к глазам. Это был список продуктов, которые нужно было купить Саре. Я смотрела несколько секунд на этот листок, все еще думая о чердаке.

— Проснись, Дженни! — резко ворвался в мои мятущиеся мысли голос Сары.

Я быстро повернулась к ней с виноватым выражением и увидела, как ее взгляд опустился на листок бумаги, который я держала в руке. Выхватив его, она скомкала и швырнула его в ведро.

Я недоуменно посмотрела на нее, не понимая, зачем ей понадобилось столь резко выхватывать у меня из рук этот список. То же выражение, что и при встрече на чердаке, вновь появилось на лице у Сары. Казалось, на мой вопрос есть только один ответ. В этом списке опять было что-то, чего она не хотела мне показывать. Что же именно? Обычный список, который составляется перед походом в магазин…

Под конец я решила, что у меня слишком разыгралось воображение.

— Дженни, будь любезна, принеси мне из гостиной сигареты, — попросила она каким-то не своим голосом.

Я вышла из кухни и искала сигареты в течение нескольких минут. Их нигде не было видно. Когда я вернулась к ней, Сара сказала:

— Прости, милая, они оказались под рукой.

Я поняла, что это был всего лишь предлог для того, чтобы услать меня из кухни. Зачем?.. Все это казалось мне какой-то бессмыслицей. И вообще сегодня Сара была сама не своя.

Во время чая мы хранили молчание, будучи погруженными в свои мысли. Звук телефонного звонка раздался, словно гром.

— Наверное, это меня, — тут же сказала Сара. — Это, должно быть, тот фермер, у которого я выкупаю землю.

Когда она вышла из кухни, мой взгляд автоматически упал на зеленое ведро для мусора, которое стояло под большой старомодной раковиной. Меня все еще беспокоила мысль о том списке продуктов. Я чувствовала, что мне необходимо еще раз взглянуть на него, хотя бы для того, чтобы успокоиться.

Я быстро пересекла кухню, стараясь ступать потише, и открыла крышку ведра. Списка продуктов там уже не было. Я не верила своим глазам и еще с минуту рылась в мусоре, пытаясь отыскать его. Тщетно. Только теперь мне стало ясно, зачем она отослала меня в гостиную. Все верно рассчитала и спрятала список в более надежном месте. Возможно, бросила в огонь.

— Дженни, тебя к телефону.

Краска бросилась мне в лицо, и я испытала горчайший стыд, когда обернулась к Саре. Лицо ее было бесстрастно.

Пытаясь действовать небрежно, я вернулась к столу, взяла тарелку из-под печенья, подошла к ведру и ссыпала туда крошки. Впрочем, я понимала, что этим ее не обманешь.

— Кто это, Сара?

— Рейчел Фицпатрик.

— Рейчел Фицпатрик? М-м… Не думаю, что мне очень хочется с ней разговаривать.

— Именно это я ей и передала.

— Может, ты скажешь, что меня сейчас нет?

— Я могу это сказать, но… похоже, тебе стоит все же поговорить с ней. У нее очень рассерженный голос, и она сказала, что собирается подать на тебя в суд за клевету.

— Что?! — Потрясенная этими словами, я глубоко вздохнула и торопливо сказала: — Конечно, лучше поговорить с ней.

Моя рука подрагивала, когда я брала трубку.

— Говорит Дженни Армитедж.

— Так вот, слушайте, Дженни Армитедж! Мое терпение, похоже, подходит к концу! — Голос ее дрожал от ярости.

— Не понимаю.

— Отлично понимаете! Тут мне звонила Морин Талли и сказала, что вы вынюхивали обо мне. Как вы смеете совать свой нос в мои дела?!

Я так и знала, что это случится.

— Вы солгали мне, — бесстрастно проговорила я. — Вы появились у нее на ферме не в шесть, а в семь часов.

— Даже если бы я появилась у нее на ферме в восемь часов, это не вашего ума дело! Я была далеко от моря в то время, когда вы барахтались в волнах, и вам никогда не доказать обратного! А если вы и впредь будете гнуть свою линию, мне придется подать на вас в суд за клевету.

— Я не говорила Морин, что видела вас тогда…

— Вы не могли видеть меня тогда, и вам крупно повезло, что вы ничего ей об этом не сказали! Если бы сказали, то сейчас к вам звонил бы мой адвокат!

Меня так и подмывало сказать ей: что бы она ни придумывала, я твердо уверена — именно она оставила меня в тот кошмарный вечер погибать в море… Однако я удержалась, справедливо рассудив, что в такой ситуации полезнее промолчать.

— Я уже виделась с Джефом и рассказала ему все! — продолжала она.

— И тем самым вы, несомненно, хотели снова поссорить нас! — рассерженно воскликнула я.

— Спросите лучше его самого, когда пойдете сегодня к нему!

В ее голосе прозвучали какие-то странные нотки, которые мне совсем не понравились. Что-то между насмешкой и триумфом, кажется… Неосознанная тревога зародилась во мне. Я уже открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, но в трубке раздался резкий щелчок, и пошли частые гудки.

Я не сомневалась в том, что Рейчел предприняла очередную атаку на наши с Джефом отношения и, возможно, вбила новый клин в них. Я боялась, что, если и на этот раз между нами пробежит трещинка, ее уже ничем не залатаешь. Это будет означать конец, бесповоротный конец всех надежд.

Желая избежать встречи с Сарой и ее вопросов, я сразу же прошла в свою комнату. Не включая света, подошла к окну. Ветвь плюща, которая трепетала под ветром над верхней рамой раскрытого настежь окна, коснулась моего лба. Я вздрогнула от неожиданности и почувствовала, как кровь застыла у меня в жилах. Нервы… Я глубоко вдохнула вечерний воздух. Пахло чем-то влажным и мрачным… Эта атмосфера шла не только с моря, ею полнился и дом, в котором я находилась.

В сумерках я различила силуэт человека, идущего к дому. Это был Кевин. Работа для него на сегодня закончилась, и он шел пить чай.

По-зимнему голые сучковатые деревья зловещими призраками вставали на фоне неба. Они словно задумались над своей бесплодностью и, казалось, были обречены всю жизнь такими оставаться. Был отлив, и с моря доносился слабый шорох.