Стивен Кинг - Столкновение миров

Талисман вспыхнул, осветив снег.

Джек повернулся… перепрыгивая во время перелета в Территории под яркое солнце. И там был Морган Орисский, огромный и уродливый. Он не сразу понял, что Джек разгадал его трюк: он быстренько перескочил на место, которое должно было оказаться позади Джека, когда тот снова переместится в Американские Территории. На его лице застыла жестокая улыбка ребенка. Плащ развевался за спиной. Левый ботинок был поднят, и Джек увидел, что песок прилип между рисунком подошвы. Морган бегал вокруг него кругами, все время изводя его грязной ложью о матери, швыряя камни и перепрыгивая туда и обратно.

Джек крикнул во всю мощь:

— Я ВИЖУ ТЕБЯ!

Морган оглянулся и застыл в шоке от услышанного, держась одной рукой за серебряный молниеотвод.

— ВИЖУ ТЕБЯ! — снова выкрикнул Джек. — Может быть, нам сделать еще один круг, Индюк?

Морган Орисский направил на него конец серебряной вещички. Выражение его лица, отражающее удивление и замешательство простого крестьянина, быстренько изменилось, так как умный человек всегда молниеносно находит выход из трудной ситуации. Глаза его сузились. Когда Морган Орисский направлял свою побрякушку на него и щурил глаза, Джек почти перелетел обратно в Американские Территории, и это могло убить его. Но в ту секунду, когда отчаяние или паника охватили его, заставляя кинуться под колеса приближающего трактора, то самое мгновение рассказало ему, что Морган перемещается из мира в мир, и снова спасло его. Джек понял маневры своего противника. Он сдержался, снова ожидая мистического совпадения с режимом Талисмана. На долю секунды Джек Сойер затаил дыхание. Если бы Морган был менее самовлюбленным гордецом, раздуваемым тщеславием, он уже давно убил бы Джека Сойера, чего так страстно желал в этот момент.

Но, вместо этого, как раз, когда Джек подумал об этом, образ Моргана внезапно разделился в Территориях. Джек вздохнул. Тело Спиди («Тело Паркуса» , — понял Джек), бездыханно лежало неподалеку. Режим совпал. Джек выдохнул и переместился обратно.

Новая полоска света разделила песок на пляже Понт Венути, отражая внезапный поток белого света, вырвавшегося из Талисмана.

— Потерял одного, не так ли? — прошипел Морган Слоут из темноты. Снег окутывал Джека, морозный ветер продувал его насквозь. Рядом вынырнуло лицо Слоута, на лбу пролегли знакомые морщины, окровавленный рот открылся. Он направлял ключ на Джека сквозь шторм и ураган, а снежная пыль залетала в рукав его коричневого пиджака. Джек увидел, как из левой ноздри побежала струйка крови. Глаза Слоута, ослепленные болью, сияли сквозь мрак ночи.

Ричард Слоут смущенно открыл глаза. Каждая клеточка его тела дрожала от холода. Сначала, без каких-либо эмоций он подумал, что мертв. Он свалился вниз, например, с широкой парадной лестницы Школы Тейер. А теперь замерз и был мертв, и ничего уже больше не могло случиться с ним. Он пережил мгновенное расслабление.

Но голова болела, и он ощутил стекающую струйку теплой крови. Оба эти ощущения доказывали мысль, принятую с распростертыми объятиями, что Ричард Левелин Слоут был еще жив. Он был всего лишь раненым, страдающим созданием. Вся макушка его головы, казалось, была порезана на тонкие кусочки. Он не имел ни малейшего представления о своем местонахождении. Было холодно. Он лежал на снегу. Пришла зима. Сверху на него падал снег. А затем он услышал голос своего отца, и память вернулась к нему.

Ричард прижал руку к макушке, и очень медленно поворачивал шею так, что вскоре мог посмотреть в том направлении, откуда доносился голос его отца.

Джек Сойер держал Талисман. Это была вторая вещь, которую вспомнил Ричард. Талисман не был разбит. Он почувствовал частичное облегчение. Даже без очков Ричард увидел, что вид у Джека непобежденный, непокоренный , и это растрогало его. Джек выглядел как… как герой. Вот и все. Он выглядел, как грязный, оборванный, возмутительно юный герой, не подходящий для этой роли ни в коем случае, но, безусловно, все-таки герой.

Джек теперь был Джеком, Ричард видел это. То необычное супер-качество, как у кинозвезды, переодетой в оборванного двенадцатилетнего мальчика, ушло. И это делало его героизм еще более впечатляющим для Ричарда.

Его отец хищно улыбался. Но это не был его отец. Его отец исчез давным-давно из-за своей зависти к Филу Сойеру под грязью своего тщеславия.

— Мы можем кружиться по этому кругу вечно, — сказал Джек. — Я никогда не отдам тебе Талисман, а ты никогда не сможешь повредить Талисману своей чертовщиной. Брось это.

Ключ в руке его отца медленно опускался вниз. Теперь алчное лицо отца развернулось к нему.

— Сперва я разорву Ричарда на куски, — произнес отец. — Неужели ты действительно хочешь увидеть своего приятеля Ричарда превратившимся в кусок отбивной? А? Неужели? И, конечно же, я не стану колебаться, чтобы проделать то же самое с твоим любимчиком, лежащим позади него.

Джек и Слоут обменялись взглядами. Его отец не шутил, Ричард знал это. Он убьет его, если Джек не отдаст Талисман. А потом он убьет старого, черного мужчину Спиди.

— Не делай этого, — удалось прошептать Ричарду. — Нафаршируй его. Пусть он сам открутит себе башку.

— Просто урони Талисман, — услышал он голос отца.

Ричард с ужасом увидел, как Джек разжал пальцы рук и позволил Талисману выпасть.

— Джек, нет!

Джек не оглянулся на Ричарда.

«Ты не обладаешь вещью, пока ты не можешь расстаться с ней, — пронесся шепот в его голове. — Ты не обладаешь вещью, пока ты не можешь расстаться с ней; какая польза человеку от этого, никакой; это не принесет ему никакой пользы, ты не учил этого в школе, но ты выучил это в жизни, ты узнал об этом от Ферда Янклоффа и Вулфа, а Ричард может взорваться в этих песках, как „Титаник II“, прямо сейчас. Либо ты узнаешь об этих вещах, либо умрешь где-то в далеком мире, в котором нет чистого света».

— Не нужно больше убийств, — произнес он в наполненную снегом темноту Калифорнийского полуденного пляжа. Он чувствовал себя абсолютно измученным. Он пережил четырехдневную гонку ужасов, а теперь, в самом конце, выпустил его, как первокурсник забрасывает учебники, когда ему предстоит слишком много выучить. Он все отбросил назад. Он слышал уверенный голос Андерса, Андерса, преклонившего колени перед Джеком-Джейсоном; Андерс говорил: «Со мной все будет хорошо, и все тоже будет хорошо».

Талисман сиял на пляже, снег таял под ним, превращаясь в маленькие капельки, и в каждой капле сияла радуга, и в этот момент Джек познал головокружительную чистоту отдачи того, что так необходимо тебе самому.

— Не надо больше резни. Подойди и разбей его, если ты сможешь, — произнес он. — Мне стыдно за тебя.