Фрэнсис Вилсон - Замок

Девушку надо было срочно убирать из замка.

Когда все улеглось, Ворманн, оставив своих людей на сержанта Остера, прямым ходом поспешил на первый этаж к евреям. Пока Кэмпффер разбирался со своими, он хотел, воспользовавшись моментом, поскорей убрать Магду из замка. Главное — успеть выдворить ее за ворота и поместить в корчме прежде, чем Кэмпффер сообразит, в чем дело, а потом он сумеет устроить все так, что Магда останется там.

На сей раз капитан и не подумал постучаться, а сразу вошел и громко позвал:

— Фрейлейн Куза!

Старик все так же сидел у стола, самой же девушки видно не было.

— Что вам от нее нужно? — спросил профессор.

Ворманн не ответил и снова позвал:

— Фрейлейн Куза!

— Да? — взволнованно откликнулась она, выходя из соседней комнаты.

— Быстро собирайтесь. Вы немедленно переходите в корчму. Две минуты на сборы. Не больше!

— Но я не могу бросить отца!

— Две минуты, и вас здесь не будет! С вещами или без!

Ему нужно было оставаться непреклонным, и он надеялся, что у него достаточно решительный вид. На самом деле он испытывал неловкость, разлучая старика с дочерью, — профессор, несомненно, нуждался в уходе, а лучшую сиделку, чем Магда, трудно было найти. Но он в первую очередь должен думать о своих подчиненных, а девушка вызывает ненужные осложнения. Отцу придется остаться в замке, а дочери — перебраться в корчму. Без вариантов.

Ворманн видел, как умоляюще она смотрела на отца, видимо, в надежде, что он вступится за нее. Но старик молчал. Не дождавшись помощи, Магда тяжело вздохнула и направилась в соседнюю комнату.

— У вас полторы минуты, — бросил ей вслед Ворманн.

— Полторы минуты на что? — раздался за спиной у Ворманна голос Кэмпффера.

Чертыхнувшись про себя, Ворманн повернулся к эсэсовцу, готовый дать отпор.

— Вы, как всегда, вовремя, майор, — начал он. — Я как раз велел фрейлейн Куза собрать вещи и отправиться в корчму.

Кэмпффер открыл было рот, но не успел произнести и слова, как раздался исступленный крик профессора:

— Я запрещаю! Я не позволю вам забрать мою дочь!

Глаза Кэмпффера зло сощурились, и он смерил старика презрительным взглядом. Даже Ворманн изумился столь внезапной вспышке гнева у профессора.

— Ты запрещаешь, старый жид? — прохрипел майор, медленно приближаясь к калеке. — Ты запрещаешь? Так вот что я тебе скажу: ты ничего здесь запретить не можешь! Ничего!

Старик покорно склонил голову.

Удовлетворенный результатом разыгранной ярости, Кэмпффер бодро обратился к Ворманну:

— Проследите, чтобы ее немедленно убрали отсюда! От нее одни неприятности!

Слегка ошеломленный и в то же время развеселившийся, Ворманн проводил взглядом Кэмпффера, который удалился столь же внезапно, как и возник. Затем он перевел взгляд на профессора, который уже поднял голову и отнюдь не выглядел покорным.

— Почему вы не возражали до прихода майора? — поинтересовался капитан. — Мне показалось, вы сами хотите, чтобы она покинула замок?

— Может быть. Но я передумал.

— Да, я заметил… Причем сообщили об этом в самой провокационной манере и в самый подходящий момент. Интересно, вы каждым человеком можете так манипулировать?

— Дорогой капитан, — серьезно ответил Куза, — мало кто обращает внимание на калеку. Люди смотрят на тело, искалеченное либо в результате несчастного случая, либо болезнью, и считают, что разум тоже разрушен. Рассуждают примерно так: «Раз он не способен передвигаться, то и соображать не может». Этим и пользуются люди, подобные мне, чтобы заставить других сделать то, чего хотят сами, а те уверены, что действуют по собственной воле. Это не манипулирование — скорее, своеобразный метод убеждения.

Когда Магда появилась в дверях с чемоданом в руке, Ворманн с горечью и в то же время с восхищением сообразил, что им тоже манипулировали — или просто смогли его «убедить», и отдал должное уму профессора. Теперь он точно знал, кто виновник частых походов Магды во двор и в подвал. Впрочем, это открытие его особо не огорчило. Он и сам считал, что женщине в замке не место.

— Я оставлю вас в корчме без охраны, — сообщил он Магде. — Думаю, вы и сами понимаете, что, если вы убежите, вашему отцу от этого лучше не станет. Так что полагаюсь на ваше честное слово и преданность отцу.

Он не стал объяснять, что приставить к ней охрану — значит нажить еще большие неприятности. За этот пост, дающий двойную выгоду — отдаленность от замка и близость к привлекательной женщине, — начнется свара между черными и серыми, и напряженность возрастет. Поэтому у капитана не было иного выхода, как доверять ей.

Отец с дочерью переглянулись.

— Не бойтесь, капитан, — сказала Магда, не сводя глаз с отца. — Я не собираюсь сбежать и бросить его здесь.

Ворманн заметил, как старик гневно сжал кулаки.

— Возьми лучше это. — Куза придвинул к ней книгу, которую называл «Аль Азиф». — Изучишь, а завтра обсудим.

Улыбка Магды была несколько озорной.

— Ты же знаешь, что я не понимаю арабского, папа.

Она взяла со стола том поменьше.

— Пожалуй, возьму лучше эту.

Они снова переглянулись. Эти двое явно мерились силой воли, и Ворманн это хорошо понимал.

Внезапно Магда обошла стол и, нагнувшись, поцеловала отца в щеку. Она погладила его редкие седые волосы, затем выпрямилась и посмотрела Ворманну в глаза.

— Позаботьтесь о моем отце, капитан. Пожалуйста. Кроме него, у меня никого нет.

Прежде чем Ворманн успел подумать, слова сами сорвались у него с языка:

— Не волнуйтесь. Я лично обо всем позабочусь.

И тут же выругался про себя. Он не должен был ничего обещать. Это противоречило его офицерской выучке, его прусскому воспитанию. Но что-то в ее взгляде не позволило ему поступить иначе. У него не было дочери, а если бы была, он хотел бы, чтобы она заботилась о нем так же, как эта девушка о своем отце.

Нет… Не стоит беспокоиться, что она убежит. А вот отец — тот еще хитрец. За ним нужен глаз да глаз. Ворманн решил, что доверять этим двоим нельзя.

Конь мчался во весь опор, нес рыжего по подножиям крутых холмов к юго-восточному входу на перевал Дину. В спешке он даже не заметил, что вокруг все цветет. Чем больше солнце клонилось к закату, тем круче становились холмы по обеим сторонам дороги, которая к тому же сужалась, пока не превратилась в тропку не больше двух футов шириной. Только бы проскочить это ущелье — и он окажется на широком плато перед перевалом. Дальше уже просто, даже в темноте. Эту дорогу он хорошо знал.

Он уже хотел было поздравить себя с тем, что благополучно избежал встречи с многочисленными патрулями, как вдруг налетел на двоих солдат, преградивших ему дорогу с винтовками наперевес и примкнутыми штыками. Осадив коня, рыжий быстро сообразил, что делать, — лишние неприятности ему не нужны, поэтому он решил прикинуться ягненком.