Фрэнсис Вилсон - Замок

— Куда это ты так торопишься, козопас?

Говорил тот, что постарше, рябой, с густыми усами. Молодой заржал при слове «козопас». Вероятно, в нем было что-то унизительное.

— В свою деревню. Она наверху, через перевал. У меня отец заболел. Пожалуйста, пропустите меня.

— Всему свое время. И докуда ты хочешь доехать?

— До замка.

— Замка? Никогда не слышал. Это где?

Ага, все ясно. Значит, в окрестностях замка боевых действий нет, иначе эти люди знали бы хоть что-то.

— Почему вы меня задержали? — спросил он, прикинувшись испуганным. — Что-нибудь не так?

— Такие, как ты, не задают вопросов Железной гвардии, — нахмурился усатый. — Ну-ка, слазь с коня, чтобы мы могли тебя получше рассмотреть.

Значит, это не простые солдаты, а Железная гвардия. От них отделаться сложней. Рыжий молча спешился и встал возле коня.

— Ты, похоже, нездешний, — хмыкнул усатый. — Покажи-ка документы.

Именно этого рыжий боялся на протяжении всего путешествия.

— У меня их нет при себе, господин, — сказал он извиняющимся тоном очень почтительно. — В спешке забыл их взять, но могу вернуться за ними, если желаете.

Солдаты переглянулись. С человеком без документов не о чем разговаривать — он нарушитель закона, и этим все сказано.

— Значит, никаких документов? — ухмыльнулся усатый, приставив винтовку к груди рыжего и сопровождая каждое слово тычком по ребрам. — Откуда же мы узнаем, кто ты такой есть, а? Может, ты везешь оружие партизанам в горы?

Чтобы не злить усатого, рыжий моргнул и отступил, сделав вид, что ему очень больно.

«Ничего не изменилось, — подумал он. — В любом месте в любое время солдат есть солдат, как бы он ни назывался».

Усатый отступил чуть назад и взял рыжеволосого на мушку.

— Обыщи его! — приказал он напарнику.

Тот перекинул винтовку за спину и начал грубо обыскивать рыжего. Нащупав пояс с деньгами, он замер, ловко расстегнул рубашку и сорвал пояс. Увидев золото, солдаты снова переглянулись.

— Где ты его украл? — рявкнул усатый, сильно ударив рыжеволосого прикладом по ребрам.

— Это мое, — ответил тот. — Здесь все, что у меня есть. Но вы можете забрать его себе, только пропустите меня.

Рыжий говорил правду. Золото ему больше не нужно.

— Уж конечно, заберем, — усмехнулся усатый. — Но сначала посмотрим, что у тебя еще имеется! — Он указал на плоский длинный футляр, притороченный справа к седлу. — Открой-ка вот это! — обратился он к молодому.

Рыжеволосый решил, что с него достаточно. Он не мог позволить им открыть футляр.

— Не трогайте! — приказал он.

Солдаты, услышав явную угрозу в голосе задержанного, изумленно уставились на него. Усатый, злобно поджав губы и шагнув вперед, еще раз с размаху ударил рыжего прикладом.

— Какого…

Все последующие движения рыжего казались хорошо продуманными, но на самом деле действовал он чисто рефлекторно. Не успел удар усатого достичь цели, как рыжий ловко выхватил винтовку у него из рук. Пока усатый тупо смотрел на свои пустые ладони, рыжий ударом приклада сломал ему челюсть. Дальше оставалось перебить ему гортань, а это было уже несложно сделать коротким ударом по открытой шее. Тут он увидел, как молодой патрульный судорожно срывает с плеча винтовку. Сделав резкий выпад, рыжий вогнал штык на всю длину в грудь солдата. Тот слабо охнул и уже мертвый осел на землю.

Рыжеволосый невозмутимо смотрел на дело собственных рук. Усатый был еще жив, но при последнем издыхании. Судорожно выгнув спину, с посиневшим лицом он отчаянно рвал руками горло, тщетно пытаясь вдохнуть хоть каплю воздуха.

Как и раньше, когда он убил Карлоса-контрабандиста, рыжий не испытывал ничего — ни сожаления, ни радости. Он считал, что мир не обеднеет, потеряв двух членов Железной гвардии, и понимал, что, промедли он еще, лежал бы сам на земле, раненый или убитый.

К тому времени, когда рыжий уже подвязал пояс с деньгами себе на талию, усатый перестал хрипеть и неподвижно лежал рядом с напарником. Оттащив трупы и оружие за камни на северном склоне ближайшего холма, рыжий вскочил на коня и помчался во весь опор к замку.

Магда мерила шагами крохотную, освещенную свечами комнатушку, в которой ее поселили в корчме, нервно потирая руки и время от времени останавливаясь у окна и бросая тревожные взгляды в сторону замка. Ночь была темной — с юга надвинулись тучи и закрыли луну.

Темнота пугала ее. Темнота и одиночество. Она уже забыла, когда в последний раз оставалась ночью одна. Здесь она была совсем беспомощна и беззащитна. Конечно, немного утешало, что в корчме была еще одна женщина — Лидия, жена Юлиу, но вряд ли от нее будет какой-нибудь прок, если тварь, обитавшая в замке, перейдет ров и появится здесь.

Из окна открывался прекрасный вид на замок — это была единственная комната с окном на север. Именно поэтому Магда в ней и поселилась. Никаких трудностей не возникло — кроме нее постояльцев не было.

Юлиу вел себя весьма любезно, даже заискивающе, чем слегка удивил девушку. Конечно, он и раньше был предупредителен с гостями, но не до такой степени. Он перед Магдой буквально стелился.

С того места, где стояла Магда, было хорошо видно освещенное окно на первом этаже башни, где находился отец. Никакого движения там она не заметила, значит, отец оставался один. Сперва девушка рассердилась, сообразив, каким образом он заставил ее покинуть замок, но со временем обида улеглась и уступила место беспокойству. Как же он будет там без нее?

Она повернулась и, прислонившись к подоконнику, осмотрела оштукатуренные стены. Комнатка была крошечной — узенький шкафчик, тумбочка с зеркалом, табурет на трех ножках и широкая, слишком мягкая кровать. На ней сейчас лежала мандолина — с момента своего переезда Магда так к ней больше и не прикоснулась. Книга, «Культ Гули», лежала в нижнем ящике тумбочки нераскрытая. Магда и не собиралась ее читать — взяла ее лишь для отвода глаз.

Нужно пойти прогуляться. Она задула две свечи, оставив гореть одну — не хотелось возвращаться в темную комнату. После прошлой ночи она теперь, пожалуй, всю жизнь будет бояться темноты.

По полированной деревянной лестнице девушка спустилась на первый этаж. Корчмарь с удрученным видом сидел на нижней ступеньке и строгал какую-то деревяшку.

— Что-нибудь случилось, Юлиу?

При звуке ее голоса корчмарь поднял голову, мельком заглянул ей в глаза и вернулся к своему занятию.

— С вашим отцом… с ним все в порядке?

— Пока да. А что?

Юлиу отложил нож, закрыл лицо руками и быстро-быстро заговорил:

— Это из-за меня вы здесь оказались. Мне так стыдно… Я не мужчина… Но они хотели знать все о замке, а я ничего не мог рассказать. И я вспомнил про вашего отца, которому известно о замке все, что только может быть известно. Я не думал, что он так болен, и не представлял себе, что они и вас сюда привезут. Но я ничего не мог сделать! Они меня били! Жестоко били.