Мария Барышева - Говорящие с...

- Как же такая красивая девушка - и без зонтика? - неожиданно поинтересовался прохожий. Неизвестно, как он ухитрился обнаружить красивую девушку под дождем, грудой хрустящего целлофана и, уж будем откровенны граждане, простудными слезами и соплями, и Шталь немедленно преисполнилась подозрения, но следующая фраза подделки под Бриннера все объяснила: - Я как раз тут недавно магазин открыл, зонты завезли просто шикарные, новые модели. У меня как раз есть с собой... вот. Да не смотрите вы так, это же всего лишь зонт.

Подделка удивительно проворно раскрыла над Шталь действительно красивый серебристый зонт, который с таким же удивительным проворством извлекла словно бы из ниоткуда, и в этот момент топорик со зловещим лязгом рухнул на мокрый асфальт, явив себя во всей проржавевшей красе, и неожиданный собеседник, широко раскрыв глаза, отступил назад, взмахнув своим черным зонтом.

- Зашибись! - сказал он. - Девушки уже с топорами ходят! Для самообороны? Или наоборот?

- Он не мой, - зачем-то поведала Эша, поспешно подхватывая топор и пряча его в складках дождевика. - Я его просто несу.

- В общем, на Чехова магазин, возле "МакДональдса". Заходите на досуге, только, - подделка под Бриннера хихикнула и потерла бритую голову, - без топора. Мы с топорами не пускаем.

- Невероятно смешно, - заметила Шталь и, развернувшись, поспешно пошла прочь. Дождь усиливался, хотя, казалось бы, куда уж сильнее, и стук капель по голове уже стал довольно-таки болезненным - будто кто-то, вооружившись молотком, вколачивал гвозди ей прямо в череп. Может, с зонтом и вправду было бы лучше?.. Зонты, зонты... Что-то сегодня только и разговору, что о зонтах. С одной стороны, в дождь это, наверное, довольно естественно. С другой стороны, сколько Шталь себя помнила, она в любую погоду никогда не говорила ни с кем о зонтах. И с ней никто не говорил о зонтах. Ну вот как-то не было ни повода, ни желания говорить о зонтах.

Пожав плечами самой себе, Эша встряхнула затекшей правой рукой и торопливо пересекла темный двор, покосившись на одну из скамеек под мокрым развесистым деревом. На скамейке сидели три темных силуэта с зонтами в руках - сидели не шевелясь и не разговаривая, и единственным звуком, окружавшим их, был густой ливневый шум.

Может, она попала в какой-нибудь город дождепоклонников? Друиды же бывают, почему таким не быть? Может, у них тут такая традиция - сидеть под дождем по ночам. В сущности, это их дело, нравится - на здоровье...

Да-да, сидят под дождем, возносят молитвы дождю и приносят ему в жертву чужаков, топя их в священных лужах...

Ой, Шталь, иди уже!

Она почти дошла до конца двора, когда из-за угла дома раздался громкий рев, без труда разрезавший монотонную песнь ливня. В реве определенно присутствовали женские нотки. Такой рев могла бы издать потревоженная во время трапезы львица.

У Шталь мгновенно возникли сразу две мысли. Первой мыслью было убежать. Второй - пойти и посмотреть, что там делается. Совместить их было невозможно, и тогда она решила пробежать мимо источника звука и посмотреть, что там делается. Она дошлепала по лужам до угла дома, придерживая топорик, который опять начал выскальзывать, и в этот момент темное небо с шипением вспорола огромная молния, и на мгновение во дворе стало светло как днем. Мгновение было очень коротким, но Эша успела рассмотреть достаточно.

В палисаднике, меся ногами мокрую землю, двое людей выдирали друг у друга покореженный зонт. Одним из этих людей была женщина средних лет в джинсовом костюме - она-то и издавала этот мощный львиный рев, цепляясь за зонтик так, словно это было ее дитя. Второй человек действовал молча, и этот человек был тем самым громоздким мужчиной, которого Эша окатила водой на пригородной дороге. Несмотря на его явное физическое превосходство, ему почему-то никак не удавалось отнять зонтик у его довольно хрупкой хозяйки - та, вцепившись в ручку обеими руками, рывками тянула зонт к себе, одновременно отчаянно и небезуспешно брыкаясь и помогая себе ревом. Никто из них не обратил на Эшу ни малейшего внимания, и можно было незаметно отступить, но Эша тут же обнаружила свое присутствие, громко чихнув шесть раз подряд. Перетягивание зонта немедленно прекратилось, и рев стих. Потом женщина заверещала:

- Помогите, помогите! Мой зонт, мой зонт!

Маньяк же, повернув голову, довольно небрежно велел:

- А ну-ка, брысь отсюда!

Ой, нельзя так разговаривать с простуженными эшами шталь. То, что ты маньяк, не дает тебе никаких особых привилегий.

Топорик снова вывернулся из-за пояса - и на сей раз кстати. Эша подхватила его и грозно взмахнула им в воздухе. Хоть во дворе и царила тьма, по очертаниям топора вполне можно было понять, что это такое. Маньяк, очевидно, понял, потому что удивленно сказал:

- Эй, ты чего?

- Отпустил зонт и пошел отсюда, урод! - пискнула Шталь и оглушительно чихнула, потом добавила: - Психопат!

- Да ты ничего не понимаешь! - прогрохотал маньяк, и в этот момент женщина, воспользовавшись его замешательством, снова рванула зонт к себе. Противник, спохватившись, едва успел его удержать, что-то звонко щелкнуло, и ручка зонта осталась в руках у женщины, а маньяку достался смятый купол с остатком стержня. Женщина, не устояв на ногах, сочно плюхнулась на мокрую землю и громко зарыдала, а маньяк, швырнув купол, немедленно принялся топтать его ногами, совершенно хамским образом игнорируя Шталь с топором в руке.

- Я сказала, пошел вон! - хрипло взвизгнула Эша, и тут из темноты с лязгом выметнулось нечто массивное, с рычанием пронеслось мимо Шталь и обрушилось на зонтоненависца, а следом за нечто, накрепко вцепившись в тянущуюся за ним цепь, из темноты с писком выехала Ларка, все так же замотанная в шталевскую куртку и немедленно опознанная Эшей по голосу:

- Туман, фу! Ой, фу, фу! Ой, мамочки!

Маньяк болезненно охнул, двор осветился новой вспышкой, и Эша увидела, что Туман, не терявший времени даром, успел вцепиться маньяку в ту часть тела, на которой люди обычно сидят. Маньяк орал и отбивался, пытаясь стряхнуть с себя кавказца, женщина, все так же сидя на земле, пронзительно верещала, Ларка пищала, и в целом мизансцена была довольно жуткой, хоть серебристая занавесь дождя и придавала ей размытость и некую завораживающую потусторонность.

Все это прелестно, только вот маньяку сейчас полупопие отхватят, и он кровью истечет, а Шталь потом отвечать!

Выронив топор, она тоже ухватилась за цепь, чихая и кашляя. Тянуть Тумана было все равно, что пытаться вручную вытащить из земли вековой дуб - кавказец держался прочно, сквозь сжатые челюсти издавая кровожадное рычание. Не выдержав, Эша подскочила к псу и отвесила ему хорошего пинка под пушистый зад. Видимо, попала куда надо, потому что Туман вдруг по-щенячьи взвизгнул, цепь поддалась, и в следующую секунду Эша услышала громкий удаляющийся топот. Туман развернулся, и очередная вспышка осветила его свирепую, измазанную кровью морду. Ларка выскочила вперед и бесстрашно хлопнула прямо по этой морде.