Вячеслав Денисов - Ярость Антитела

Уже утром следующего дня, приняв решение, она отправила Николая и двоих женщин за водой, а сама с Дженни отправилась на рыбалку.

— У тебя неплохо получается, — заметила Дженни, когда они вышли на берег.

— Это начало саботажа?

Дженни рассмеялась.

— Нет, поверь! Просто если бы ты не стала сегодня покрикивать, уперев руки в бока, этим занялась бы я. Наши мужчины, те, что остались, никак не могут собраться с духом.

— Я думаю, даже собравшись, они не способны что-то решать, — облегченно вздохнув, ответила Катя.

Этот непроизвольный выдох не ускользнул от внимания Дженни, и она снова улыбнулась.

— Левша — он увлек тебя, верно?

Катя развела руки в стороны.

— Остров диктует свои условия. В обычной жизни я даже не обратила бы внимания на то лучшее, что в нем есть. Остров всех стеснил на одном месте и заставил проявиться всему лучшему и худшему в нас. И те преимущества, что Левша так упрямо хранил в себе, оказались все-таки сильнее выставляемых им напоказ пороков…

Она замолчала.

— Ты хотела сказать — его слабостей?

Ухватив самодельный гарпун, острием которого был найденный в груде обломков и заточенный Борисом электрод, Катя стала искать взглядом рыб.

— Разве есть мужчины без слабостей, скажи? — проговорила она, не обнаружив в глубине ни одной рыбины. — Макаров, который тебя увлек — он без слабостей?

— Я не пытаюсь тебя убедить в обратном. Я просто спросила о Левше.

— Да, он меня увлек. — Катя прицелилась и швырнула гарпун в толщу воды. Вонзившись в дно, он качнулся и замер. — И я… я верю, что он вернется.

— У меня нехорошие предчувствия…

Катя внимательно посмотрела на Дженни.

— Очень нехорошие, — добавила та. — А еще сегодня во сне я видела Гошу.

— Гоши мне не хватает, — призналась Катя. — Хотя вряд ли мы вступали с ним в разговор больше пяти раз.

— Иногда и одного раза достаточно. Ты видишь этого тунца?

— Да.

— Интересно, что делает тунец в прибрежных водах? Насколько мне известно, этой рыбе нужен простор.

— Я обеспечу ему этот простор… — прошептав это, Катя еще раз метнула гарпун. — На нашей кухне.

Через мгновение, напрягшись, она подняла на палке, как на рычаге, огромного тунца.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Катя снова бросила гарпун и схватилась за плечо.

— Что с тобой? — встревожилась Дженни.

— Ничего… просто вывихнула.

Они вышли на берег.

— Рукой шевелить можешь?

— Ерунда, все в порядке… — Глядя вверх, туда, куда уходила протоптанная за многие дни тропа, она развернулась и села на песок. — Хочу.

— Катя, я не поняла тебя… Что ты сказала?

— Я сказала, что хочу тебе что-то рассказать. Ты ведь задала мне вопрос.

— Это как-то связано с Левшой? — Этот вопрос Дженни прозвучал, потому что затянулась пауза.

— Мне кажется, это с нами со всеми связано. Но в первую очередь, конечно, с Левшой.

Через час они, неся кукан с десятком рыб, вернулись на авианосец. А еще через десять минут, сославшись на желание набрать фруктов, авианосец покинули.

То место они нашли сразу. Катя, увидев знакомый пригорок, остановилась.

— Это случилось здесь.

Дженни развернулась и посмотрела назад.

— Тогда, видимо, нам придется вернуться на полсотни шагов?

— Да, но не на полсотни даже, а шагов на десять… Едва я успела спрятать тубус, как увидела их.

Через минуту они стояли и смотрели вниз, туда, где, едва доходя им до колен, качалась под ветром, как живая, трава.

— Ты сказала, что сунула тубус в одну из сурчиных нор?..

Катя почувствовала, как в висках стала стучать кровь. Она водила взглядом по земле и ощущала беспомощность.

Вчера, когда она наклонялась, чтобы спрятать тубус, она на мгновение замешкалась, потому что видела три норы. И, руководствуясь женской логикой, точнее, полным ее отсутствием, выбрала среднюю.

А теперь она не знала, что ответить Дженни. Земля до самого холма, до того места, где она увидела Дебуа и его людей, была похожа на огромное сито. Через такое бог мог просеивать себе горох на ужин. Десятки, сотни земляных холмиков, уже растоптанных животными, покрывали всю площадь перед холмом. Вечером прошлого дня и этим утром сурки немало потрудились.

— Кэт, в какую из них ты положила тубус?..

Левша понял — он своего добился.

Азиат обезумел от гнева, а это худшее, что может случиться с палачом. Рубить головы нужно с чувством, но без запала. Сейчас же, когда стало ясно, что азиат не смотрит на минуту вперед, а озабочен только проблемой причинения максимальной боли пленнику, Левша рискнул.

Скотч удерживал руку наполовину, но старательный человек Гламура прикрутил ее на несколько слоев, так что о легком освобождении не могло быть и речи. Однако и медлить было нельзя. Двумя «укусами» киргиз разодрал ногу Левши так, что ходить — Левша был уверен — и без того будет нелегко. Сейчас же он намеревался вырвать из этой ноги кусок плоти. И, если у него получится, даже освобождение не давало Левше шанса выбраться из этой комнаты.

Едва скользкий от крови металл коснулся его ноги, он стиснул зубы, заревел и рванул руку на себя.

Скотч треснул и разошелся.

Левша видел, как с лица киргиза мгновенно сошла маска безумия.

Схватив щипцы за ручки, он резко дернул их на себя.

«Только бы он не выпустил их из рук!» — пронеслось в голове Левши.

Сами по себе щипцы в его руках ничего не значили. Палач мог просто выбежать из комнаты, заперев ее снаружи. И вернуться уже с помощниками и более серьезными орудиями труда.

Но в азиате гнев снова победил разум. Вместо того чтобы разжать пальцы, он вцепился в рукоятки щипцов мертвой хваткой в тот момент, когда Левша изо всех сил дернул их в свою сторону.

Он встретил азиата лбом. Не сохранив равновесие, легковесный киргиз полетел вслед за щипцами.

Уводя ручки в стороны, Левша качнулся назад и пробил головой в лицо своего палача на противоходе.

Удар пришелся туда, куда и был направлен — в нижнюю челюсть.

Боль в голове была ничто по сравнению с болью в ноге. Левша возликовал, видя, как его враг, уйдя в глубокий нокаут, падает под стул.

— Что, в школе изуверов этому не учат?!

Сунув острые зубцы щипцов под скотч на левой руке, Левша сделал движение, которым открывают консервную банку. И скотч разошелся, словно был вспорот заранее.

Первым делом он обыскал киргиза. Но ничего, кроме пластиковой карты, очень похожей на ключ для открывания электронного замка, не нашел.

— Да и ладно… — пробормотал он, сжимая клещи и выглядывая в коридор. — Хорошо бы где-то раздобыть бинт.

Ступив в коридор, он осмотрелся. Камер слежения под потолком не было. А он ожидал их увидеть, поскольку на входе в бункер таковые были. Видимо, руководители этой конторы посчитали, что если уж кому-то удалось пробраться вглубь незамеченным на входе, то здесь этого наглеца отслеживать смысла нет. Вывод логичен, ибо здесь повсюду — свои, и чужаку не спрятаться.