Мойсес Пабло - Последний элемент

Ну конечно! Именно эти числа — 19,15,60 и 30 — фигурировали в цепочке первыми! Виктор воодушевился.

Оставалось разгадать четвертую загадку, в которой А просил назвать цифровые значения букв для того, чтобы узнать результат последнего сложения.

«Когда пример был решен, — вспомнил Виктор, — получились такие пары чисел: (21,90), (1737,6370) и (695,150)».

21 июня во время летнего солнцестояния в Стоунхендже Луна образует угол 90 градусов относительно Солнца. Вот вам и первая пара чисел! Следующие же числа, 1737 и 6370, — радиусы Луны и Земли. А третья пара определенно относится к Солнцу.

Решение последней головоломки представляло собой такую фигуру:

Боско долго созерцал рисунок. У него не было слов. Связь со Стоунхенджем была совершенно очевидной.

— Зеленые холмы Англии ждут меня! — воскликнул ученый.

Такого завораживающего и в то же время грозного зрелища Виктор Боско в своей жизни еще не видел. Он даже готов подумать, что это галлюцинация, вызванная усталостью и мучительным беспокойством, из-за которого он столько ночей подряд не мог уснуть, пытаясь разгадать «Загадку Галилея».

Внезапно как по волшебству появились фигуры в капюшонах; они идут гуськом по направлению к внутреннему кольцу мегалитов. Фигуры эти появились перед Боско, как появляется туман на зеленых холмах. В мгновение ока. Местные жители говорят, что туманная мгла — единственная женщина, которая всегда приходит неожиданно, целует тебя и исчезает.

Может, конечно, Виктор задремал и потому не заметил их появления, но ему в это не верится. Он не слышал шагов. Такое впечатление, что фигуры всегда были здесь. Или же возникли из пустоты.

Сейчас они находятся метрах в двадцати пяти, не больше, от того места, где в темноте, в густом тумане прячется за камнем из внешнего кольца Виктор.

Не долго думая, ученый засовывает правую руку в боковой карман и нащупывает мобильник. На ощупь находит кнопку вызова. Агент Сальдивар и другие сотрудники Управления должны прийти к нему на помощь! По крайней мере, он на них надеется. Чувствуя себя сейчас одиноким и беззащитным, Боско начинает сожалеть, что решил разгадывать загадку самостоятельно.

Он расстегивает куртку и бросает ее на землю. Затем, не теряя ни секунды, но при этом стараясь двигаться как можно тише, направляется к алхимику, который идет последним. Боско действует, как всегда, инстинктивно, вопреки логике. И ему становится так же страшно, как в лондонском универмаге, когда за ним гнались убийцы.

Воспользовавшись тем, что последний человек в капюшоне немного отстал, Боско резким ударом оглушает замыкающего цепочку, торопливо раздевает его и оттаскивает подальше к кустам, где лежащего не будет видно. А сам надевает его красную тунику и плащ с капюшоном.

Пока все идет по плану.

Странная процессия окружает внутреннее кольцо камней. Окружает, не пересекая воображаемой линии, вдоль которой установлены молчаливые камни. Темные силуэты неподвижно застыли у этой линии, образовав круг и как будто чего-то, боясь или ожидая.

На середину храма выходит величественная фигура в белой тунике. Голова опущена. Откуда появился этот жрец, тоже непонятно. Можно подумать, что он материализовался из пустоты. Он движется так быстро и бесшумно, как будто летит по воздуху.

В то время как человек в белой тунике идет к центру святилища, остальные, одетые в кроваво-красные яркие одеяния, тоже склонив голову, скрестив руки и спрятав их в складках одежды, — жест, напоминающий монашеский, — неустанно повторяют какие-то звуки. Словно что-то шепчут.

Однако удивленный профессор вскоре понимает, что это не просто звуки. Правильнее было бы сказать, что присутствующие слышали не обычные звуки, а некое эхо, отдававшееся в их головах. Больше всего это напоминало помехи, с которыми часто сталкиваются радиолюбители. Но здесь речь шла не о помехах, а об особом языке, в котором большая часть информации доходит до мозга. Это было сочетание звуков и телепатической индукции, происходящей с головокружительной скоростью. Обычный человек ничего бы не разобрал, но Боско был необычным человеком.

Когда ему удается расшифровать эти позывные и с превеликим трудом перевести их на нормальный язык, Боско с удивлением убеждается, что собравшиеся повторяют одно странное слово:

— Инициатор, Инициатор, Инициатор, Инициатор, Инициатор, Инициатор, Инициатор.

Внезапно звук обрывается. Собравшиеся умолкают, хотя вообще — то они не размыкали губ, не произнесли ни слова. И на равнине, окутанной ночной мглой и туманом, раздается громовой голос Инициатора.

Во всяком случае, таким он кажется Боско.

— Члены братства алхимиков…

«Эврика! Нашел!» — мысленно восклицает Виктор, услышав начало этой приветственной речи.

— …31 октября — последний день в кельтском календаре. Он был одним из двух самых важных дней для маленького мирка кельтов, потому что дальше начиналось время холодов, ранних сумерек и увядания. Сезон зимы. До 1752 года 31 октября по юлианскому календарю наступало на несколько дней раньше. Ночью 31 октября кельты праздновали Самайн, поклонялись богу мертвых, вызывали призраков и духов, проклятых и мучающихся за гробом.

Как вы знаете, наши предки верили, что в Самайн души умерших могут вернуться в свои земные жилища, вернуться всего на одну ночь, чтобы вновь обрести тепло и расположение окружающих. Верили и в то, что некоторые особенно зловредные духи пытаются вырваться на свободу и, объединившись с местными колдунами и разной нечистью, всласть поиздеваться над окружающими. Что они похищают детей, уничтожают посевы, губят домашний скот. Чтобы отпугнуть злые силы, кельты разводили на склонах холмов костры. Так они указывали добрым духам путь к родным, а злых и колдунов отгоняли подальше.

Однако кровь требует крови. Стремясь унять ярость бога Самайна и искупить грехи умерших, кельты приносили человеческие жертвы.

Жрец выдерживает эффектную паузу и продолжает:

— Братья-алхимики! Мы собираемся здесь каждые одиннадцать лет, чтобы отдать дань ученым и науке, Науке, истоки которой, как и зарождение человеческого рода, теряются во тьме времен. Безымянные люди, воздвигшие этот монумент, заслуживают того, чтобы о них помнили. Заслуживают этого и алхимики, которые спустя много веков боролись с религиозными предрассудками, с косной, нетерпимой Церковью. Они — наши отцы, а мы — их дети и должны чтить их память. Нас объединяют многие вещи, неподвластные времени и религиозным обрядам. Потому что человек, общающийся с другими людьми посредством символов, по сути сам является величайшим символом. А Наука — его главный путеводитель.