Леонид Крупатин - Дню Победы! Крылья в небе

Кондрат не утерпел:

-Товарищ полковник! Есть предложение- повесить мемориальную доску на наш туалет с надписью: 3-го августа 1968 года наш туалет имел честь посетить маршал Советского Союза…

Полковник его перебил:

-Предложение принимается с поправкой: «После посещения нашего туалета маршалом Советского Союза имел честь его первым помыть курсант… ваша фамилия Кондратьев, если я не ошибаюсь?

-Так точно!

-Задание ясно? Выполняйте! Старшина! Проверить качество и доложить комэска!

-Есть!

Полковник пошёл с довольной улыбкой, заложив руки за спину.

-А за что?- спросил Кондрат ни у кого – сам у себя и сам ответил:

- Унижение за унижение?

- За твой язык! - сказал подошедший инструктор- Лётная осмотрительность тебя подвела ! Ну, и нашёл же ты момент, когда шутить! Дошло?

-Дошло…

Мы учились летать на реактивных истребителях по системе ДОСААФ(Добровольное общество содействия Армии, Авиации и Флоту). Зимой мы учились в городе, а ранней весной нас выводили в лагеря на полёты.Был среди нас курсант Кондратьев- «хохмач» по жизни, но всё это он делал не специально- так получалось.

Теорию полётов и эксплуатацию самолётов Л – 29 (реактивные Чехословацкого производства типа «Дельфин») мы проходили зимой в городе, а там у нас в лагерях техники наших самолётов жили и работали, проводя регламентные работы на наших самолётах по графику. В помощь им наше командование отправляло по одному курсанту на одну неделю не больше, чтобы не отставали от напряжённой учебной программы. Пришла очередь ехать в лагерь и нашему Кондрату.

Жили техники в «финских» домиках, а работали в ТЭЧ (технико-эксплуатационная часть)- это очень большая утеплённая палатка со стёклами из оргстекла. В неё закатывали сразу два самолёта, расстыковывали и производили ревизию оборудования. Самолёты были с конвейера- новьё. Качество и оформление вызвали восторг и не только у курсантов. Не верилось, что нам придётся на них летать. Палатку эту тоже, как приложение прислали «чехословаки». Однако они не додумались прислать нам в приложение и туалет – приходилось пользоваться русским, деревянным в котором кто-то для «прикола» прибил гвоздём в правом верхнем углу позади «очка» на цепочке ручку от унитаза. Однако в эту снежную зиму и в этот туалет «типа сортир» доступа не было. Сугробы были в рост человека. Туалетом пользовались в основном в жилой части лагеря, но если сильно «приспичит», то втихаря за углом технарской бендежки «по-малому» «сверлили дырки в сугробах». Кондрату сразу вручили лопату с заданием прокопать дорожку к деревянному туалету, который находился метров за пятьдесят от ТЭЧ и бендежки техников, так сказать- конторки, отапливаемой самодельной эл.плиткой. Кондрат умудрился набить кровавые мозоли прокопав пять метров в сугробе и его отправили в медсанчасть. После этого его и на работе-то можно было применять ограниченно.

Техники работали в тёплых комбинезонах с меховым воротником. Очень удобные для работы комбинезоны были очень не удобны в случае «большой нужды». Нужно было расстегнуть молнию от бороды до пояса, снять с себя комбинезон до колен и приседая постараться достать из-под себя воротник, чтобы не наложить в него свои «гостинцы». Такой же комбинезон был выдан и Кондрату.

Однажды сидят техники в бендежке- у каждого маленький столик, чтобы заполнять журнал о проведённых работах. Кондрат сидит в отсутствие инженера эскадрильи за его столом, читает с умным видом журнал «Наука и жизнь» и страдает от отсутствия возможности общения, т.к. болтун он был отменный, как впрочем и юморист.Но техники болтать разрешали не часто, т.к. заполнение журнала была работа не менее ответственная, чем на самолёте. В прямом смысле – можно было ответить головой.

Почитал Кондрат журнал и почувствовал приближающуюся потребность серьёзно отвлечься в туалет с частичным раздеванием. Посидел он повздыхал, оторвал кусок газеты и пошёл из бендежки за её дальний угол «раздеваться». Сделал Кондрат все дела, встал заправил одежду в комбинезон стал натягивать сам комбинезон на себя и кинул взгляд на место в снегу, где должен быть предмет его «творчества»….. Ужас! Там было пусто, чисто!Чуть в стронке использованные бумажки лежат подтверждая, что всё состоялось… а того самого не было! Кондрату жарко стало! Значит в воротник наложил. Осторожно спустил комбинезон, ощупывая воротник и спину….Но ничего не обнаружил. Постоял в растерянности, подумал… и вдруг его осенило! Неужели провалилось за пояс, ниже, в штаны…. Ни- че-го ! Оделся, постоял, потоптался на месте, посмотрел по сторонам. Собак не было – украсть было некому. Нонсенс! Чудо! Очевидное – невероятное!

Пришёл Кондрат в бендежку, сел на старое место, открыл журнал, судорожно вздохнул… Техники сидели на своих местах, так же заполняли свои журналы. Общаться по этому поводу невозможно, т.к. в неположенном месте это дело делал. Сидит Кондрат вздыхает…

Один техник отвлёкся от своего журнала, нагнулся и осматривая свою обувь говорит:

-Что-то у нас запах какой-то, будто кто в штаны наложил! Ноги вроде чистые, на «мину» не наступал… А ты посмотри…? -говорит он обращаясь к соседу. Тот тоже осмотрел обувь, говорит:

-Да нет! Я и не выходил никуда…

Кондрат молча встал и пошёл из бендежки на улицу. Зашёл за угол, с большой надеждой посмотрел на злополучное место, но там были только мятые бумажки. Начал опять торопливо раздеваться, ощупывая комбинезон не только внутри, но и снаружи. Опять в штаны лазил…

Ну, нет ничего! Ну, что это? С ума сойти можно! Стоит Кондрат со спущенным до колен комбинезоном и вдруг слышит за бендежкой за углом сдерживаемый хохот. Кондрат выглянул из-за угла: видит – два техника корчатся от смеха, держась за животы. Кондрат вышел из-за угла, держа в руках спущенный комбинезон, с ужасом, вопросом и надеждой глядя на смеющихся.Открылась дверь бендежки, из неё вышли остальные техники и начали закатываться от хохота видя ситуацию. Кондрат взмолился:

-Мужики! Я щас с ума сойду! Скажите, где?

-Вон! Смотри! На пожарной лопате, что в сугробе лежит- продолжая надрываться от хохота сказал один из них. Кондрат всё понял- пока он пристраивался за углом, а техники из под бендежки, стоящей на стойках над землёй подставили под него лопату, а когда он закончил, они убрали её в сугроб. Потом в бендежке, договорившись разыграли спектакль насчёт запаха.

Кондрат взмолился: Мужики! Я всё уберу, я больше не буду, только не рассказывайте никому…

-Ладно! -сказали ему- Но чтобы больше этого не было. Ведь весной всё это растает и будем как в туалете сидеть.

Не знаю, сдержали ли слово «мужики», но нам Кондрат сам рассказал однажды, не удержавшись, потому что сам был болтун и юморист. За то и вспоминаем его с благодарностью!