Леонард Фолья - Плащаница из Овьедо

Окончательно запутавшись, отец Джимми отложил фотографии и стал смотреть на стену перед ним. На ней не было ничего, кроме распятия из черного дерева длиной в два фута. Когда-то оно было вырезано неизвестным ремесленником из Саламанки и теперь висело справа от единственного в комнате окна. Он остановил на нем взгляд, стараясь очистить свой разум, попавший в водоворот догадок и мыслей. Вдруг сердце у Джеймса екнуло!

Он установил светильник так, чтобы свет от него падал прямо на снимки. Нет, глаза его не обманывали. Наклон головы совпадал. Совпадал и угол, под которым были вытянуты руки.

И если, конечно, он не допускал страшной ошибки, то остальные: фотографии — тело, которое несли, как это делают пожарные, и неподвижное тело, положенное на землю, — были продолжением рассказа об одном и том же событии.

То, что разыгрывалось перед объективом поляроида, было не чем иным, как распятием Христа и снятием его тела с креста.

Ханне пришлось сильно напрячь зрение, чтобы различить крошечные буквы, но она была уверена, что прочитала их правильно. Они виднелись на вывеске одного из зданий, запечатленных на заднем плане фотографии, и выглядывали из-за левого плеча мальчика с мороженым.

Ханна сравнила этот снимок со снимком, на котором он и Джолин — неужели сын? — стояли на фоне собора, казавшегося сделанным из тающего воска. Тот снимок могли сделать где угодно. По всему миру соборов было предостаточно. А вот фото мальчика с мороженым — совсем другое дело.

На нем была площадь перед собором, но только снятая под другим углом, и здание из отшлифованного камня, на котором она заметила вывеску. Ханна переписала слова на клочок бумаги: Oficina de Turismo de Asturias.

Некоторое время Ханна задумчиво смотрела на них, не зная, что теперь делать. Эти пять слов над входом в старое здание не давали ей покоя.

Итак, надо было с чего-то начинать.

Ханна еще раз взглянула на фотографию с улыбающимися на фоне тающего собора людьми и выскочила из дома.

В городской библиотеке Ист-Эктона она направилась прямо к Американской энциклопедии. У нее ушло совсем немного времени, чтобы узнать, что Астурия — провинция на севере Испании. У стеллажей библиотекарь объяснила ей, где у них путеводители. Несколько из них были посвящены Испании.

Ханна заглянула в алфавитный указатель самого толстого, перелистала его до страницы сто шестьдесят семь, на которой была указана «Астурия», и от удивления открыла рот. На ней была многоцветная иллюстрация того самого собора, который она рассматривала на фотографии час назад. Он находился в Овьедо, культурной столице Астурии. Тающее сооружение с кружевным шпилем, как говорила надпись под иллюстрацией, было самым известным символом этого города. Страстно желая поделиться своим открытием с отцом Джимми как можно быстрее, Ханна поспешила вниз по лестнице, но это отняло у нее больше сил, чем она могла себе позволить, и уже через нескольких ступенек ей пришлось остановиться, чтобы отдышаться. Переводя дух, Ханна поняла, что торопится напрасно, так как ничего особенного не узнала.

Или узнала очень мало.

Джолин и Маршалл (Ханна предполагала, что именно он фотографировал) были в Испании. Ну и что? Разве Летиция Грин не говорила ей об этом при первой встрече с Витфилдами, когда с завистью описывала их как заядлых путешественников? И не было ничего странного в том, что они фотографировались на фоне этого собора. Туристы всегда так делают с тех пор, как фотоаппарат прочно закрепился в туристическом рюкзачке. Они становятся напротив какой-нибудь церкви, статуи или водопада, делают застывшие улыбки и получают снимок. Это — попытка прикоснуться к вечному, доказательство, что они, как и тот Килрой [21] «Здесь был Килрой…» — надпись, оставляемая туристами, любителями «увековечить» свое посещение тех или иных мест. Связь с именем Килрой не ясна, но известно, что надписи с упоминанием этого имени оставляли по всей Европе американские солдаты во время Второй мировой войны. , были здесь.

Даже вывеска на здании, которую Ханне с таким трудом удалось расшифровать, тоже оказалась сплошным разочарованием. Теперь ей стало понятно, что «Oficina de Turismo de Asturias» — всего лишь местное туристическое агентство.

Ханна замедлила шаг. Не было ничего такого, чем ей срочно нужно было поделиться с отцом Джимми, что не могло подождать до общественного церковного банкета в субботу.

Монсеньор Галахер посмотрел на фотографии, которые отец Джимми разложил перед ним на кухонном столе, и тихо вздохнул. Отец Джимми, торопясь прокомментировать всю эту головоломку, даже не дал ему закончить ланч.

Ему нравился этот юноша, но, как и у большинства молодых людей, терпение не было его чертой. Оно придет с возрастом — после бесчисленных месс и бесконечных исповедей. В данный момент пареньку не давало покоя то, что казалось монсеньору Галахеру не более чем фантастическим и запутанным рассказом.

Это должно быть как-то связано с той новой молодой беременной прихожанкой. Как ему только что сообщили, сильно углубляясь в подробности, она была суррогатной матерью и нашла у своих друзей эти фотографии. Снимки, несомненно, необычные, и с этим монсеньор был полностью согласен. Вот с чем он точно не мог согласиться, так это с выводом, который сделал отец Джимми. Чтобы кого-то распинали на кресте в наше время? Это было, мягко выражаясь, абсурдом.

На какой-то миг монсеньор почувствовал себя старым, очень уставшим человеком. Ответить так, чтобы твои слова никто не смог оспорить, и при этом остаться другом в глазах спрашивающего было для него довольно непростым делом даже с прихожанами. Ну а с человеком, которого он считал своим преемником, оно казалось и вовсе неосуществимым. Монсеньор ценил доверие и откровенность молодого священника, который обратился к нему за помощью, и не хотел разочаровать его необдуманным ответом.

Галахер продолжал рассматривать странные снимки, ни на секунду не забывая о паре глаз, которые смотрели на него с другой стороны стола.

— Что вы думаете об этом? — спросил отец Джимми, не скрывая своего волнения.

— Я думаю… это не наше дело, Джеймс, — наконец-то заговорил монсеньор. — Ты не детектив. Ты — священник.

Сказав это, он отодвинул от себя тарелку. Аппетит куда-то пропал.

— Но она думает, что ей действительно угрожает опасность. Она хочет, чтобы я ей помог.

— Неужели?

— Она уверена, что ее ребенок в опасности.

— Понимаю, понимаю… — Монсеньор почесал подбородок. — Мне кажется, что нашего внимания требует проблема куда более серьезная. Я имею в виду… твои отношения с миссис Мэннинг.

Пораженный неожиданным ответом, отец Джимми сказал, запинаясь: