Пётр Михеев - Психология греха

Так больше не могло продолжаться. Виктория, несмотря на то, что её тоже тошнило от такого вида, встала и подошла к Хаумее. Когда та в очередной раз подняла молоток, Виктория схватила её за руку.

- О Боже... – Хаумея наконец опомнилась и осознала, что натворила. Она совсем не хотела этого. Не хотела! Так получилось, так... Девушка зарыдала как маленький ребёнок и, продолжая сидеть на бездыханном теле, примкнула к Виктории, размазывая кровь с лица и рук по белой майке психиатра. Женщина, растерянная, не зная, что делать, машинально стала гладить плачущую девушку по голове. Взгляд был прикован к изуродованной голове: как Виктория не старалась, она не могла отвести его. У мёртвого Церуго не было лица. А она уже сейчас не могла вспомнить, как оно выглядело. Только лицо его пятнадцатилетнего. Почему-то женщине казалось, что она его где-то уже видела. И точно не у озера.

Рыжеволосая девушка вдруг оттолкнула Викторию. Набухшие и красные от слёз глаза горестно смотрели на психиатра:

- Я – убийца.

- Хаумея, у тебя не было другого выбора. Он бы убил нас, - попыталась оправдать её Виктория. Девушка не виновата.

- Нет! – дрожащим от рыдания голосом не согласилась Хаумея. – Ты не понимаешь. Я – часть эксперимента. Я – его длань! Я заслуживаю наказания, потому что убила его!

Она положила руку на живот. Теперь Виктория поняла. Хаумея говорила не о Церуго. Она говорила о ребёнке.

- Ну и что? – безучастно спросила Криста, вытирая рукой рот. – Где тут твоя вина? Ты поступила так исходя из обмана Церуго. Он запутал тебя, значит и отвечать ему.

- Ошибаешься. Я сама сделала этот выбор. Ведь я могла родить. С того самого момента, как он был зачат, у меня появилось обязательство перед природой, перед Богом, человечеством, выносить плод. Потом я могла бы отдать его другой семье на воспитание. Вот какое решение было бы правильным. На мне лежит кровь. На мне – проклятье. Не тебе меня утешать. Кто ты? Ты, – Хаумея встала с Церуго и, показывая на него пальцем, стала отходить к двери. – Ты следующая.

- Что ты сказала? – разозлилась Криста, а Хаумея выбежала из ресторана.

Только этого не хватало! Теперь ещё и Хаумея начала сходить с ума, если уже не сошла, так вдобавок к этому она дико напугала Кристу! Это были всего лишь слова, но изречены так уверенно, что даже Виктории было тяжело усомниться в их предсказательной силе.

- Криста...

- Не лезь! – яростоно крикнула девушка с татуировкой. Она дышала очень часто и всей грудью. Признак того, что она отдаст свой разум под контроль эмоций. И остановить этого не было никакой возможности. Виктория мысленно выругалась. Да почему же никто не может взять себя в руки, почему надо обязательно искать конфликты с другими людьми или предпочитать одиночество. Почему невозможно сплотиться?!

- Я преподам ей урок! – с угрозой выговорила Криста и метнулась к двери с целью догнать сбежавшую Хаумею.

Виктория не могла себе позволить их потерять. Разделиться - неоправданный риск, но кроме неё никто этого не понимал. Оказавшись снаружи Виктория остановилась. То, что она увидела, заставило её на секунду замешкаться.

Чёрный дым полностью окутал город, но он будто бы видоизменился. Виктория взглянула наверх. Вместо дыма она увидела непонятно что. Что-то живое. Единственное сравнение, которая Виктория могла придумать – внутренности человека. Да, именно так. Она ощущала себя внутри человека, в желудке или где-то ещё. Это было слишком. Она ещё никогда в жизни не слышала, чтобы умалишённые видели что-либо подобное.

Пожар бушевал вовсю. Но Виктория не была против. В такой тьме это был единственный источник освещения, который нельзя сравнить с солнцем, и который всё же показывал многое. Она увидела, как бегут по дороге, не обращая ни на что внимания, Хаумея и Криста. И услышала недобрый стук, который, казалось, преследовал её. Она посмотрела в другую сторону: убийца с кувалдой приближался.

- Как? – отчаянно вырвалось у Виктории. Действительно, как? Торлин не был маленьким городом. И тем не менее, убийца запросто их находил. Да и не только он. Сама Виктория почти без проблем натыкалась на людей, какой бы путь она не выбрала. Словно, они все были подопытными кроликами, которых вели по лабиринту так, чтобы на пути обязательно пересечься. «Эксперимент». Кто же дойдёт до конца?

Женщина метнулась в сторону девушек. Нашли время для разъяснения отношений! У них на хвосту маньяк, псих! Вот какая мысль должна вертеться в голове в первую очередь! И ещё Хаумея со своим языком! Виктория выругалась. Зачем ты так рискуешь, Криста?

Это снова походило на бессмысленные бега по городу с целью заблудиться. Карта осталась в ресторане. Опять наугад. Погоня за Хаумеей больно напоминала утреннюю пробежку. Пока все ещё были живы. Тогда Виктория изо всех сил гналась за Хаумеей, чтобы не потерять ту из виду, иначе бы не смогла вернуться домой. Так было бы неправильно. В обществе правильным было бы найти и убедиться, что все вернулись живы-здоровы. А кто знает, что бы случилось с девушкой, потеряйся она из виду? Возможно, Шейн с Церуго выполнили бы задуманное. Или Хаумея попала бы прямо в лапы безумца, теперь гнавшегося за ней.

Женщина выбежала на площадь, в центре которой стоял фонтан в виде Прометея, прикованного к скале. На груди, где должен был находиться стальной кол, была только дыра. Скульптура запечатлила бедного дарователя огня, а вместе с ней надежды и культуры людям, в самый мучительный момент его наказания – когда орёл выклёвывает печень титана. По задумке художника именно из раны вода вытекала в бассейн под статуей. Вот это фантазия. Что должен символизировать такой фонтан?

Виктория не вдавалась в подробности этого тонкого искусства. Ей хватило того, что теперь из раны творца человека текла не вода, а настоящая кровь. Кошмар на кошмаре. Она уже перестала задумываться над тем, что правда, а что нет. Не было смысла. Она не могла заставить всё это исчезнуть.

Две девушки исчезли в здании на другом конце площади. Здание, построенное в стиле барокко, представляло собой ничто иное, как театр. В этом городе на самом деле было всё, что только нужно любому человеку. Какое место! В последний раз Виктория посещала театр будучи школьницей. По той простой причине, что её заставили туда идти. Прошло столько лет, а ситуация не изменилась. Ей придётся ворваться внутрь этого храма искусства не по своей воле. Хотя бы не нужно будет сидеть час или два, чтобы смотреть, как актёры избавляются от собственного «я» ради того, чтобы зрители могли на время позабыть о своих проблемах и о своей жизни, посмотреть на игру (Виктория никогда бы не поменяла своего мнения о том, что это всего лишь игра), и решить, что они достигли чего-то высокого. Самовнушение и ничего более. Искуственное повышение своей самооценки.