Сергей Дубянский - Деревянный каземат

– То есть? – не поняла Катя.

– В определенных ситуациях она будет вести себя неадекватно; не так, как ты, и ее перестанут признавать друзья, родственники… понимаешь, это будет не та спокойная жизнь, к которой все они стремятся. Ей это быстро надоест, и она уйдет; найдет себе новое тело, отследит его по всем правилам и, в конце концов, переселится в него. Тогда твое снова останется тебе, если ты, конечно, сможешь дотерпеть до этого момента. Поэтому твоя задача – затаиться в самом дальнем уголке и ждать. Что бы ни делала ты (то есть, уже не ты), не вздумай проявлять свою реакцию, пока я тебе не дам знак. Ты поняла?

– Честно говоря, это похоже на бред, – призналась Катя.

– Еще одно такое высказывание, и будешь выпутываться сама, – ангел строго погрозил пальцем.

– Ну, извини. Ты спросил, я ответила.

– Как с тобой трудно, – ангел вздохнул, – нормальные люди едва столкнутся с чем-то непонятным, тут же начинают призывать, и бога, и черта, а ты… уже вляпалась по полной программе, но все равно ерепенишься, – он неожиданно улыбнулся, отчего на волосатой мордочке нарисовались ровные белые зубки, – но чем-то ты мне даже нравишься. Наверное, между ангелами и людьми все-таки много общего… так вот, – голос его вновь стал серьезным, – повторяю еще раз для самых упрямых и бестолковых – что бы ни происходило, ты должна затаиться и молчать, пока я не дам знак. Она должна постоянно ошибаться, и тогда нам, возможно, удастся победить.

– Можно вопрос? – Катя, как в школе, подняла руку.

– Можно, – смилостивился ангел. Ему стало приятно, что она наконец-то поняла свое место и соблюдает субординацию.

– А если мы не победим, как это будет?.. Я хочу знать, что бывает после смерти?

– После смерти не бывает ничего. Твоя, употребляя вашу терминологию, душа потеряет состояние личности, и сольется с мировым энергетическим полем. Если ты, конечно, не вампир… а, вообще-то, тебе не положено это знать. Лучше иди и прячься.

– Куда? – Катя растерянно оглядела безграничное кладбище и снова повернувшись к ангелу, увидела, что на памятнике уже никого не было.

Аревик разбудил звон разбившейся посуды и недовольный возглас: – О, черт! Любимая чашка!.. Она открыла глаза, пытаясь спросонья понять, откуда посторонний мог оказаться у нее дома, и увидела совершенно незнакомую обстановку. У нее, при всем желании, не могло быть такого огромного телевизора, да и тратить деньги на вазочки и икебаны она б тоже никогда не стала.

…Неудобно-то как – разлеглась в чужой квартире… – стыдливо подумала она, но, тем не менее, потянулась, как делала всегда, просыпаясь по утрам; при этом краем глаза увидела на своем плече бретельки чужого зеленого топика, а еще через секунду обнаружила, что грудь, каким-то образом освободившись от лифчика, чувствует себя непривычно легко и вольготно. …Блин, я б так никогда ни вышла на улицу!.. Хотя, может, меня переодели после того, как Костя плеснул вином?.. От этого воспоминания стало тоскливо, но новая обстановка занимала ее гораздо больше, чем прошлые неприятности.

…Нет, я ведь помню, как доехала домой. А потом решила отравиться… вот, дура… не видеть солнца, неба… своими собственными руками… Она взглянула на них, пытавшихся совершить тот ужасный поступок, и поняла, что руки не ее. …Блин, аж бронзовые!.. А я ведь еще ни разу не загорала!.. А ногти?.. Откуда у меня лак с блестками? А золотое колечко в виде сплетенных цветков?.. Или я еще сплю? Ну, конечно, это галлюцинации после таблеток, ведь чего там только не было, в той куче!.. – Аревик мгновенно успокоилась. Такой сон ей нравился. Знать бы, от каких таблеток он наступает, так можно пить их каждый вечер! Она усмехнулась , – так, наверное, и становятся наркоманами. Ну и что? А кому нужна моя жизнь? Пусть хоть во сне появится отдушина…

Что ж еще мне снилось? Портрет, который написал Костя… может, он мне тоже приснился?.. Хотя нет, я видела его, а после Костя облил меня вином. Но где тогда грязная одежда?.. Стоп. Одежда осталась в реальной ванной, а я нахожусь во сне. Или наоборот?.. А какая разница между сном и явью? Да-да, кто-то мне уже объяснял, что никакой разницы нет. Кто ж это был? Как все интересно!.. (Впервые она призналась, что в ее жизни происходит нечто интересное) . Так чего я лежу?! Надо пользоваться моментом, пока оно не ушло! Надо по-настоящему почувствовать себя новым человеком…

Аревик встала и первым делом подошла к окну. Вместо замкнутого двора со скамейкой под самым окном перед ней раскинулась панорама новостроек, доходивших до молодого соснового леска. Слева стоянка с ровными рядами крошечных, разноцветных автомобильчиков; справа улица с магазинами и снующими маленькими людьми, а за улицей огороженный котлован очередного дома с уже торчавшими из земли сваями.

…А, может, это даже другой город? – подумала Аревик, второй раз за последние пять минут решив, что все это безумно интересно, – на каком же этаже я теперь живу?.. Хотела открыть балкон, но услышала за спиной шаги и резко обернулась. В двери стояла симпатичная большеглазая девушка с рыжеватыми волосами и улыбалась.

– Знакомишься с обстановкой?

– Да, – Аревик кивнула, – а вы кто?

– Я – Анна, и ты у меня в гостях.

– В гостях?.. – настроение сразу упало. …Значит, никакой это не чудесный сон, и по-прежнему живу я в своей убогой комнатенке, а сюда попала… неважно, как я сюда попала. И одежда эта наверняка принадлежит Анне… да, но что тогда случилось с руками?.. Видимо, весь этот сумбур отразился на ее лице, потому что Анна вдруг расхохоталась.

– Да-да, так и бывает, когда не умеешь, а берешься.

– А что я сделала? – испугалась Аревик, но сообразила, что, раз хозяйка смеется, значит, все не очень страшно.

– Садись. Главное, все закончилось благополучно.

Аревик отошла от окна, сразу переставшего представлять интерес, и вернулась на диван, а Анна, внимательно наблюдавшая за каждым ее движением, вдруг выдала неожиданное заключение:

– Ты и вправду, хорошенькая.

– Я?.. Какая ж я хорошенькая?.. (…Или все-таки это сон, и с моим лицом тоже что-то произошло?..)

– Разве ты себе не нравишься?! – с притворным удивлением воскликнула Анна, хохоча еще громче, – над тобой просто умрешь! Подожди-ка!..

Она на секунду исчезла и вернулась с зеркалом. Когда Аревик заглянула в него, рот ее невольно приоткрылся, а дар речи пропал напрочь. Она лишь ошарашено смотрела на совершенно чужое лицо с приоткрытым ртом и расширенными от изумления глазами – лицо чистое, без всяких пигментных пятен, с замечательным аккуратным носиком. Это было то, о чем она мечтала всю жизнь.

– Итак, тебя зовут Катя.