Сергей Дубянский - Деревянный каземат

Хотя голос Анны проникал в сознание издалека, с трудом преодолевая зрительные впечатления, но на такое дурацкое утверждение Аревик не могла не среагировать.

– Почему Катя? – она заставила себя оторваться от зеркала, и больше всего испугалась, что взглянув в него снова, обнаружит свой обычный уродливый облик.

– Как, почему? – Анна полезла в сумочку, лежавшую на диване, – вот, в паспорте написано – Калинина Екатерина Владимировна. Смотри сама.

Аревик взяла документ и увидела на фотографии свое новое лицо.

– Я ничего не понимаю…

– С этого и надо начинать, – Анна сделала длинную паузу; потом усмехнулась, – не пугайся. Получилось, конечно, топорно, но уж как получилось, – и поймав на себе бессмысленный взгляд, уточнила, – ты что, совсем ничего не помнишь? Как говорят у вас в России, в одно ухо влетело, в другое вылетело, да? Ты ж умерла! Мы были у тебя дома… ну, помнишь?

– Кажется, вспоминаю… – тут добросовестная память копнула очередной, самый нужный пласт, и все вернулось очень зримо, в мельчайших подробностях, – ты – Сусанна Фурмент, да?

– Да. Только так меня звали в шестнадцатом веке, а теперь я Анна Тарасова; просто Аня.

– Да-да, – Аревик радостно кивнула, – ты приехала в Лондон писать статьи по живописи!

– Ну, слава богу, – Аня облегченно вздохнула, – а теперь, Катюш, давай вернемся к твоим проблемам.

– Да не Катя я! – автоматически выпалила Аревик.

– Паспорт видела? Вот и все… впрочем, если хочешь, можешь сменить имя. По нынешним ценам все удовольствие обойдется в пятьсот рублей. Но пока ты – Катя, и я даже не хочу знать, как тебя звали раньше! Усвоила? – Аня напоминала молодую, но строгую учительницу.

– Усвоила. Но ведь надо еще привыкнуть.

– Тут ты сама виновата. Чтоб захватить тело, достаточно пяти секунд, сама убедилась, а мы тратим на это месяцы и даже годы. Мы что, дураки по-твоему?

– Нет, наверное…

– Не наверное, а точно! Мы ж предварительно изучаем объект – его привычки, круг общения, интересы, связи, понимаешь? Чтоб никто потом не заподозрил подмены. Со временем человек, ясно дело, меняется, но перемены должны происходить органично, в процессе. А ты что наделала?

– Что?..

– Тупо хапнула приглянувшееся тельце! А что ты знаешь об этой Кате? Слава богу, она хоть таскала с собой паспорт, а то б ни имени, ни прописки. Кстати, а живет ли она там, где прописана? И с кем живет? Вот, придешь домой, и не узнаешь отца с матерью!.. А, представь, на улице подходит к тебе мужчина. Может, ты должна ему на шею броситься, потому как живешь с ним, а, может, это коллега по работе или сосед по дому? Как ты собираешься жить?.. А та же работа!.. Вдруг Катя была каким-нибудь уникальным специалистом?.. Хотя с виду не скажешь – скорее, торгует чем-то, но вдруг? Ты готова к этому?

Аревик растерянно молчала, потому что не думала так глобально, когда просто, как учила Сусанна, взглянула на первую попавшуюся посетительницу выставки.

– Вот и получается, – продолжала Аня, – что в свою прошлую жизнь ты вернуться не можешь, так как реально умерла, а новой у тебя нет. Есть вывеска – я, мол, Катя Калинина, а жить-то как?.. И что теперь делать?

– Я не знаю, – пролепетала Аревик.

– И я не знаю, но есть план. Пока ты спала, я проконсультировалась со специалистом – может получиться неплохо. Ты программу «Жди меня» смотришь?

– Нет, а что?

– Неужто одни сериалы? – поразилась Аня, – ох, и недалекий ты человек, оказывается. Поясняю, почти в каждой передаче показывают людей, потерявших память, которые не могут вспомнить даже, как их зовут. Через телевидение они пытаются выяснить, кем же являются на самом деле. Находят их родственников, и постепенно у некоторых восстанавливается память; кстати, я почти уверена – все эти случаи по нашей части – неумехи, вроде тебя, орудуют. Ладно, это лирика. Короче, в твоей ситуации полная амнезия – самый оптимальный вариант; будешь по чуть-чуть выяснять, кто есть эта Катя – как жила, с кем спала, – Аня достала сигарету, – насколько я поняла, ты не куришь, да?

– Почему? Курю.

– Да не ты , елки зеленые!!.. Катя , похоже, не курит, потому что, ни сигарет, ни зажигалки в сумочке нет! Привыкай, в конце концов, к новому образу! – она затянулась и с удовольствием выпустила струйку дыма, – значит так. Пару дней поживешь у меня – я подрессирую тебя немножко, а потом пойдем в милицию и расскажем жуткую историю, как, где и в каком состоянии я нашла тебя. Дальше разберемся, – она уставилась в окно, вспоминая, не упустила ли чего-то важного, но так и не вспомнив, повернулась к Аревик, – есть хочешь?

– Ну, можно, конечно… – смутилась та.

– Ты кончай это… как у вас говорят, кисейную барышню строить! Не знаю уж, что было в твоей прошлой жизни, и почему ты такая зашуганная, но теперь все по-другому. Хочешь есть – пошла на кухню и открыла холодильник; не нашла ничего, значит, пошла в магазин…

– Я схожу, – Аревик опустила взгляд, – но у меня денег нет.

– У тебя?! – Аня засмеялась, – у тебя, Катя , десять штук в сумочке лежит. Теперь это твои деньги, понимаешь? Каким-то образом ты их заработала… и нечего на меня смотреть, как кролик на удава. Думаешь, я тут хозяйка, а ты гостья? Ни фига! Я еще большая гостья в вашем времени, и ничего, обвыклась. Скажи, какой смысл жить вечность, если влачить жалкое существование? Тогда лучше умереть раз и навсегда!

– Голова раскалывается от всего… – призналась Аревик.

– Тогда поешь и ложись спать. Таблеток не предлагаю – ты наглоталась их на все остальные жизни, – Аня весело подмигнула, но Аревик не оценила шутки.

– Дай сигарету, а то я не усну, – попросила она.

– Бери, но лучше выпей рюмку водки. Знаешь, как прекрасно мысли осаживает?

– Я водку не пью…

– А это еще неизвестно! Может, Катя совсем и не трезвенница; а, вот, курить лучше бросить. Ладно, пошли, поедим.

Аревик встала, словно в тумане, и поплелась на кухню следом за хозяйкой квартиры.

Вадиму пришлось несколько раз обращаться к прохожим, прежде чем он отыскал улицу Келлера. В отличие от «новорусских поселков», где красивые литые таблички были вмонтированы в ворота, здесь они висели на домах; еще круглые с названием улицы и фамилией давно умерших хозяев, сверху украшенные треугольными фонариками – настоящая экзотика середины прошлого века! Только сады с тех изрядно подросли, да и краска изрядно облезла. Тем не менее, нужный дом Вадим все-таки нашел. Он стоял за покосившимся забором, чисто символически отделявшим любовно возделанный огород от улицы. Лет пятьдесят назад дом считался бы солидным и наверняка вызывал зависть обитателей бараков, наскоро возведенных пленными немцами на месте уничтоженного ими же города. Такие дома могли позволить себе вернувшиеся с войны полковники, но сейчас дом обветшал, и свежевыкрашенные рамы выглядели, скорее, нелепой случайностью, нежели началом столь необходимого ремонта. Все эти наблюдения Вадим вел от скуки, надеясь, что ему никогда не придется перешагнуть его порог. Ритуал знакомства с родителями – это ведь наивная причуда, свойственная созданиям юным, стремящимся заручиться чьей-нибудь поддержкой.