Сергей Дубянский - Госпожа Клио. Заходящее солнце

– Ты хоть представляешь, что творишь?!.. – от ее спокойствия не осталось и следа, – ты даже не можешь объяснить, как ты оказался в сельве!.. Ну, скажи мне!

– Не знаю… – пробормотал обескураженный переменой Найплам, – я никогда раньше здесь не был, но, кажется, мы спустились с гор…

– Куда вы спустились?! – перебила Па-ке-ну, – вы идете в Кахамарку, которая расположена на высоте двух с половиной тысяч метров! А Чавин еще выше – почти три тысячи!.. Как вы могли сюда спуститься?.. Если б не девушка, которая увязалась с тобой, я, вообще, не знаю, куда б ты забрел! В дебри Амазонки…

Найплам совсем растерялся. В представлении человека, выросшего в пещере, все происходило не только логично, но даже естественно – ведь иначе они б не встретили стадо пекари, не развели огонь и, скорее всего, умирали б сейчас голодной смертью, согласно законам Великого Инки.

– Я согласен, мы немного заблудились, – согласился жрец, – но мы все равно дойдем до Кахамарки; там я встречусь с Ланзоном, и тогда Крылатый Змей…

– Какой Змей?

– Вон, он, – Найплам поднял руку, – Крылатый Змей, затмевающий Луну и Солнце, сеющий смерть и хаос. Если его огненный хвост коснется земли, то все живое погибнет. Па-ке-ну, твое место в лесу и не тебе судить о делах небесных.

– Ах, этот Змей?.. – Па-ке-ну расхохоталась, – да будет тебе известно, что это комета, странствующая между Солнцем и Юпитером. Раз в пятьдесят два года ее орбита проходит вблизи Земли, и с этим тебе ничего не сделать. При ее приближении возможны стихийные бедствия, но комета не столкнется с Землей. Никогда! Она всегда двигается по собственной орбите!..

– Ты хочешь сказать, что Крылатый Змей никогда не прилетит? – удивился Найплам, – и Ланзон сможет вершить свой порядок без Змея?

– Как трудно с тобой разговаривать, – пробормотала Па-ке-ну, – я всегда говорила, что писатель должен быть очевидцем, но никак не участником событий.

– Что? – не понял Найплам.

– Ничего, это я так, – она замолчала, и жрец решил перейти в наступление.

– А что за серые крылья, которые стелятся над Большой Водой? Их явил мне Ланзон. Они несут смерть и разрушение…

– Тут ты прав, – Па-ке-ну задумчиво кивнула, – это тебе стоит увидеть. Только, умоляю, ни во что не вмешивайся! Учти, я буду следить за тобой.

– Как только я покину лес, ты исчезнешь, – голос Найплама обрел уверенность, – а Ланзон вечен и вездесущ, потому что воплощает в себе мир во всех его проявлениях! Даже Солнце…

– Это я все знаю, – Па-ке-ну махнула рукой, – короче, утром ты встанешь и пойдешь в Кахамарку, чтоб увидеть встречу Писарро с Великим Инкой…

– Утром я встану? – Найплам посмотрел на свою ногу.

– Не переживай – к утру все заживет. А, знаешь, почему? – ведьма хитро подмигнула, – потому, что бамбук в горах не растет, так-то! … – она исчезла с противным дребезжащим звуком, который явно не принадлежал обитателям сельвы.

Па-ке-ну уже не было, но звук повторялся снова и снова…

…Женя открыл глаза, наконец сообразив, что звонят в дверь. Это было совсем некстати – он бы с удовольствием спал дальше, блуждая в никогда не виденном им тропическом лесу, но, с другой стороны, в столь резком пробуждении имелся и свой плюс – внезапно прерванный сон отчетливо сохранился в памяти, и лицо Па-ке-ну продолжало живо стоять перед глазами. …Надо все записать… срочно записать!.. Вскочив, он тут же уселся за стол, но незваный гость оказался настойчив. …Блин, кого там принесло?.. Убью!..

Выйдя в коридор, Женя распахнул дверь. На пороге стояла «рыжая»; кадры сна и реальности совместились. …Ее лицо… это ж лесная ведьма! Как я сразу не догадался!..

– Хватит дрыхнуть, – «рыжая» засмеялась, – работать пора.

– Кто ты? – несмотря на совпадение зрительных образов, Женино сознание все-таки отказывалось соединять их воедино.

– Я похожа на лесную ведьму, да? – «рыжая» по-хозяйски вошла и закрыла за собой дверь, – не пугайся, я просто помогаю тебе не сбиться с пути – надеюсь, ты уяснил, что Кахамарка находится в горах, и никакой сельвы там нет и быть не может?

– Уяснил, – Женя кивнул, но это уточнение выглядело ничтожным, в сравнении с главным вопросом, и он повторил его, – кто ты?

– Ладно, – «рыжая» прошла на кухню, бесцеремонно достала из шкафчика банку с кофе и включила чайник, – я – Клио. Тебе это о чем-нибудь говорит?

– Постой, – что-то смутное промелькнуло в Жениной памяти; он наморщил лоб, – госпожа Клио?.. Из издательства, да?

– Ну, издательство – это так, баловство, – «рыжая» махнула рукой, – печатать книжки сейчас не проблема; не то, что раньше, когда их писали вручную или еще раньше выбивали на глиняных табличках. Мое основное занятие – контролировать достоверность того, что творят всякие «гении», вроде тебя.

Женя заворожено наблюдал, как «рыжая» заварила себе кофе; как пила его, глядя в окно… Пауза затягивалась, но это не приносило обычных результатов – Женины мысли так и не могли обрести стройность, и уж, тем более, воплотиться в слова. Наверное, «рыжая» чувствовала это – не допив кофе, она встала.

– Работай, а не занимайся бесполезными расследованиями – какая тебе разница, кто я и откуда. Твое дело – писать, – она погрозила пальцем и ничего больше не объясняя, вышла.

Хлопнула дверь, а Женя еще несколько минут сидел неподвижно, пытаясь ухватиться за обрывок хоть какой-нибудь мыслишки. …Клио… Клио… – и вдруг вспомнил, – Настя ж что-то говорила про Древнюю Грецию; что я плохо знаю мифологию… причем здесь мифология?.. – он подошел к шкафу и извлек толстый мифологический словарь.

– Так, Клио… сейчас узнаем, что это означает… «К»… «Кл»… Вот, Клио! – Женя присел на диван, – «…в древнегреческой мифологии одна из девяти муз, покровительница истории. Ее матерью считается Мнемосина (Память), а отцом, как и у всех муз, Зевс. Вместе с богами музы обитают на Олимпе, что не мешает им свободно посещать землю и длительное время проживать среди людей, обучая их своим искусствам. Внешне музы изображались очаровательными девушками, сродни нимфам. Их чистая кожа, омытая в роднике Гиппокрены…» – Женя захлопнул книгу – подробности его не интересовали, потому что эту внешность он видел воочию.

…Но разве такое возможно? – он закурил, – настоящая муза… да и разве муза может быть настоящей, в принципе?.. Хотя эта-то, блин, как раз – Муза Алексеевна! Это что ж получается? Раньше говорили «пришельцы среди нас», а тут – музы среди нас?.. Но это нонсенс!.. – и тут он вспомнил покойного поэта Виктора… (фамилия так и не всплыла в памяти), – он ведь рассказывал про музу, которая бросила его… но она была!.. У них были какие-то отношения… интересно, есть среди девяти подходящая? – Женя вновь раскрыл книгу, – похоже, Эвтерпа – муза лирической поэзии… а я считал его психом и алкашом!.. Стоп! Может, я тоже псих?..