Сергей Дубянский - Госпожа Клио. Восход

…Бедная Криста, – подумал Витус, – но как я могу помочь ей, если не знаю, как помочь себе?.. – мысль оборвалась, не найдя продолжения.

Когда оба жреца вышли в „колонный“ зал, пение уже не слышалось вовсе. Вместе с этим как-то незаметно растаял образ Кристы, и сознание вернуло Витуса к стоявшей перед ним глобальной задаче. Он шел рядом с Эйе и искоса глядя на него, пытался понять, стоит ли ждать от него помощи или это „проходная фигура“.

…Нет, Атоном быть лучше, чем жрецом Амона на земле… Только как вернуть это состояние стороннего наблюдателя?..

Они уже вышли из храма и теперь обходили его справа. Только сейчас Витус увидел, что, оказывается, храм имеет пристройки, более низкие и уступающие ему в размерах.

– Здесь живу я, – Эйе указал на обрамленный колоннами вход одной из пристроек, – а вот здесь будешь жить ты. Хаэмуаса был богатым человеком и любил роскошь. Хвала Осирису, который в своей стране подарит ему такой же дом. Ты тоже станешь богатым человеком, если…

– Что, „если“?..

– Если правильно поймешь волю Амона, которую он произносит моими устами – устами своего Верховного жреца.

– И в чем она заключается?

– Пойдем в дом. „Люди моря“ привозят очень хорошее вино, которое попадает на стол только к нам и во дворец царя… которого пока нет.

– Но есть Анхесенамон, – проявил эрудицию Витус и зачем-то добавил, – я присутствовал на одном из ее пиров.

– Да? – Эйе остановился, – тебя приглашала Супруга Бога? По понятным причинам она не жалует слуг Амона. Лишь я, в силу своего положения, вхожу к ней, но не вижу радости на ее лице.

Витус подумал, что если сейчас скажет, что являлся для нее олицетворением опального Атона, то Эйе прикажет убить его на месте, поэтому ответил уклончиво:

– Я не признавался ей в том, кто я.

– Ты умен, – Эйе удовлетворенно кивнул, – значит, я не ошибся, выбрав тебя.

– Разве на то не была воля Амона?

– Воля Амона, есть воля того, по чьему приказу приоткрывают створку, через которую дунет ветерок, качающий пламя факелов, – Эйе усмехнулся, – по твоему цвету кожи и не выбритой голове я понял, что ты не совсем обычный человек, а мне такой и нужен. Идем, Витус. Вот, твой дом.

Главный вход, перед которым они остановились, был облицован белым камнем, а выступающий портик напоминал лист папируса. Сквозь открытые ворота виднелась терраса, со всех сторон заплетенная виноградными лозами, дававшими тень. Между ажурных колонн, поддерживавших легкую крышу, можно было пройти в сад, разделенный на квадраты ровными дорожками. Несколько квадратов занимал пруд, обложенный камнем в лучших традициях современной школы ландшафтного дизайна. В нем цвели кувшинки и плавали неизменные красные утки. К воде вела узкая лестница без перил. Вид сада мгновенно навевал мысли о покое и отбивал всякое желание делать что-либо, кроме философского созерцания, но Эйе не позволил долго любоваться идиллией. По высоким ступеням, которыми заканчивалась терраса, он направился в большой светлый зал.

– Почему здесь никого нет? – спросил Витус.

– Слугам я приказал приготовить для нас угощение. Эти слуги служили Хаэмуаса и тебе будут служить также. Что касается женщин, которые здесь жили, так они ушли, оставаясь верными прежнему хозяину (Витус не понял, означало ли это, что они решили умереть вместе с ним или их просто убили). Ты найдешь себе других, – обнадежил Эйе, – из числа хенерет, которых видел сегодня.

…Класс! Надо немедленно забрать Кристу! – тут же решил Витус, и эта мысль показалась чуть ли не самой радостной за весь период, прошедший с начала его нового бытия, – оказывается, все здесь не так уж плохо; даже хорошо! Если б еще не проклятый хетт, – воспоминания о нем невольно вели к Анхесенамон, но Витус уже не ощутил к ней прежней теплоты и жалости.

Эйе остановился, оглядывая множество завешенных циновками дверей, ведших из зала в остальные помещения.

– Там твоя спальня, – начал он справа, – рядом комната для одевания, покои твоих будущих женщин, зал для еды, зал для приемов, зал для отдыха, комнаты слуг, купальня, туалет…

– Да?.. – у Витуса периодически возникал любопытный вопрос, как выглядел этот неотъемлемый атрибут современности в древности, – я хочу посетить… туалет.

– Конечно, – Эйе снова улыбнулся, – я жду тебя за накрытым столом. Извини, что распоряжаюсь в твоем доме, но пока еще ты не знаешь его, а слуги не знают тебя.

Витус зашел за циновку и понял – если придерживаться мнения кого-то из известных, что, якобы, о культуре общества можно судить по состоянию туалетов, то египетская цивилизация, действительно, находится на высоком уровне. Вырубленное из известняка удобное сиденье с отверстием посередине было установлено на контейнер с песком, сложенный из обожженных глиняных кирпичей. Вполне удобно, не хватало только смывного бачка и туалетной бумаги, вместо которой, как и на современном Востоке, стояли кувшины с водой.

По дороге Витус заглянул в купальню, напоминавшую дачный душ, только здесь еще стоял стол с подголовником, видимо, предназначенный для массажа.

…Отель „пять звезд“!.. – подумал Витус с удовольствием.

Эйе ждал его в высоком кресле с львиными головами над спинкой. Шесть слуг стояли в ряд, ожидая нового хозяина. Четыре женщины и двое мужчин. Все они тут же опустились на колени и согнули спины, касаясь лбами пола. Витус не знал, какими должны быть его ответные действия, поэтому просто прошел мимо и занял соседнее с Эйе кресло. Слуги также молча поднялись. Мужчины сразу удалились, а женщины остались прислуживать за столом. Самая молодая и стройная из них (она ни шла ни в какое сравнение с Кристой) тут же наполнила красным вином чаши, напоминавшие пиалы.

Набор блюд очень походил на то, что подавали Анхесенамон, только здесь напрочь отсутствовала рыба. (Витус очень правильно сделал, что не спросил об этом, иначе б сразу выдал свое неегипетское прошлое, ведь жрецы Фив из уважения к богу Хапи – олицетворению Нила, не едят рыбу. Впрочем, он еще многого не знал о своем новом мире…)

Эйе поблагодарил Амона за дарованную им пищу и первым взял с блюда тушку жареного голубя. Витус решил строго следовать его примеру, так как здесь тоже могли иметься свои правила и обычаи.

Еда оказалась вполне приемлемой, но что удивило Витуса, обильно приправленной самым обычным чесноком. Вино очень походило на молдавский „сушняк“, хотя после вынужденного длительного голодания и всех пережитых волнений ничего более крепкого и не требовалось.

Когда первый голод был утолен, Витус сыто вздохнул, сделал глоток вина и откинулся в кресле – он и в „прошлой жизни“ любил эту позу. Эйе сразу жестом отослал служанок. Чувствовалось, что пришел он вовсе не за тем, что вкусно поесть и даже не за тем, чтоб провести экскурсию по дому.