Нэнси Килпатрик - Векы барбат

— Почему?

Она уставилась на него, наблюдая за тем, как плывут и меняются очертания серой фигуры, как его лицо вдруг обретает животные черты, а потом из звериной морды превращается в нечто темное и чуждое, и так до тех пор, пока возникшие образы полностью не парализовали ее.

— Нита, когда вас нашли, вы были покрыты кровью. Вы, не векы барбат . Вы убили жителей деревни, потому что там вы чувствовали себя в ловушке и были обречены на жизнь, которая вас не устраивала.

Ее голова дернулась из стороны в сторону.

— Нита, если там был векы барбат , почему его не нашли? Где он сейчас?

Она закричала:

— Я не знаю!

— Спокойно. Здесь вы в безопасности.

Но его слова не могли унять ужас, от которого сжималось сердце.

— Он исчез. А я осталась рядом с телами, с красными от крови телами, с кровавыми пятнами, которые впитывались в голодную бурую землю, словно та была ртом и долго ждала, когда же ее накормят. Землю моих предков, всех селян, тех, кто пленил векы барбат . Разве вы не понимаете? Кровь вернулась в землю. Куда она должна была уйти много веков назад! Потому что они пленили его!

Доктор Зауэрс, заслышавшая ее крики, ворвалась в комнату:

— Что здесь происходит? Вы расстроили мою пациентку! — она с силой ударила по кнопке внутренней связи на стене и приказала медсестре как можно скорее принести все нужное для укола.

— Нет! Не надо больше лекарств! Отпустите меня! — Нита вскочила на ноги. — Снимите эти цепи! Я ничего вам не сделала, почему вы держите меня взаперти? Помогите! Кто-нибудь, помогите мне! Векы барбат , освободи меня, как я освободила тебя!

Но ее крики утихли вскоре после того, как игла вошла в тело. Окружающий мир отступил, цвета потускнели и почти исчезли, и она уже не видела и не слышала тех, кто был рядом с ней, со всеми их требованиями, суждениями и ограничениями. Зато она ясно слышала векы барбат , потому что теперь он мог говорить, и он разговаривал с ней, называл ее своей невестой, уверял, что никогда не оставит ее. Что она не всегда будет пленницей. — Однажды, — пообещал он, — ты тоже станцуешь со мной.