Сет Грэм-Смит - Президент Линкольн: охотник на вампиров

Я порой смотрю на него несколько часов подряд. Прижимаю его к груди, слушаю легкое дыхание. Глажу его восхитительные пухлые ножки. Честно говоря, когда он спит, я вдыхаю аромат его волос; я перебираю его пальчики, когда он тянется ко мне. Я его раб и сделаю что угодно, лишь бы заслужить его улыбку.

Эйб со всей страстью приступил к выполнению отцовских обязанностей. Но два десятка лет, наполненных потерями и похоронами, давали о себе знать. Шли месяцы, Роберт рос, а Линкольна преследовал навязчивый страх: он боялся потерять сына, будь то из-за болезни или воображаемого несчастья. В дневнике он принялся делать то, чем не занимался уже много лет, — торговаться с Богом.

Я лишь хочу увидеть, как он вырастет. Как вместе со своей семьей встанет у моей могилы. Больше ничего. Я с радостью обменяю каждый миг собственного счастья на его благополучие. Я готов пожертвовать своими свершениями ради него. Господи, пожалуйста, пусть его не коснется беда. Пусть горе обойдет его стороной. Если Ты должен кого-то покарать — покарай меня.

Эйб мечтал увидеть, как Роберт достигнет зрелости, мечтал сохранить то счастье, которое обрел в браке, и осенью 1843 года принял нелегкое решение:

Я должен прекратить свои танцы со смертью. Мэри нельзя остаться без мужа, а Роберту — без отца. Сегодня утром я написал Генри и известил его, что он больше не может рассчитывать на мой топор.

Минуло двадцать лет сражений с вампирами, и вот теперь пришла пора оставить длинный плащ. После восьми лет службы в законодательном собрании настало время двигаться дальше.

В 1846 году Линкольн был избран в Конгресс Соединенных Штатов от партии вигов.

Когда в конце 1843 года Эйб решил оставить охоту, одно из поручений Генри еще оставалось невыполненным.

Я как бы невзначай упомянул об этом в письмах к Армстронгу и Спиду — и оба они выказали желание взяться за дело (на что я втайне и надеялся). Поскольку мои друзья были все еще новичками в искусстве охоты на вампиров, я полагал, что им удобнее будет работать вдвоем.

Джошуа Спид и Джек Армстронг впервые встретились 11 апреля 1844 года в Сент-Луисе. Если верить письму Спида (написанному три дня спустя и адресованному Эйбу), отношения у них не заладились.

Как ты и предлагал в своем письме, вчера в полдень мы встретились в таверне на Маркет-стрит. [Армстронг] выглядел в точности как ты описывал, Эйб! Это не человек, а бык! Шире амбара и не слабее Самсона! Впрочем, ты забыл упомянуть, что он также хам, тупоголовый и недалекий. Прости, я понимаю, что он твой друг, но за тридцать лет жизни мне ни разу не довелось встречаться с более неприятным и задиристым человеком, к тому же лишенным чувства юмора. Совершенно очевидно, для чего ты приобщил его к делу (для того же, зачем в тяжелую повозку впрягают огромного и глупого вола). Но почему ты, с твоим исключительным умом и нравом, довольствовался его компанией — этого мне никогда не понять.

Армстронг ничего не написал о Спиде, но, скорее всего, его мнение было в равной мере нелестным. Богатый и энергичный парень из Кентукки отличался предприимчивостью и болтливостью, то есть именно теми качествами, которые раздражали Армстронга даже в самых крепких мужчинах. Спид же был отнюдь не крепким, а, напротив, хрупким и избалованным — «хлыщом», какого ребята из Клэрис-Гроув запихнули бы в бочку и скинули в Сангамон.

Только из уважения к тебе, мой друг, мы решили забыть о взаимной неприязни и выполнить твое поручение.

Целью охотников был доктор Джозеф Нэш Макдауэлл, известный профессор, декан медицинского факультета в Кемпер-колледже.

Генри предупредил меня о [Макдауэлле]. Он считал доктора «исключительным параноиком». Макдауэлл постоянно носил под одеждой нагрудник на тот случай, если убийца попытается вогнать кол ему в сердце. Я передал его замечание Армстронгу со Спидом и кое-что добавил от себя: «смерть» Макдауэлла, скорее всего, вызовет в Сент-Луисе переполох, так что во время поисков следует держаться в тени и по возможности не расспрашивать о местонахождении доктора. Иначе они рискуют навлечь на себя чудовищные последствия.

Армстронг со Спидом сделали все ровно наоборот.

Апрельским утром невольные товарищи стояли на углу Девятой улицы и Серр-стрит. Они оделись в подозрительные длинные плащи, под которыми явно что-то скрывалось, и спрашивали каждого, кто входил в четырехэтажное здание медицинского факультета:

— Сэр, вы не подскажете, где можно найти доктора Джозефа Макдауэлла?

Наконец нас направили в круглый лекционный зал с крутой лестницей. Нашим глазам предстал миниатюрный колизей с длинными рядами и перилами, на которые облокачивались любопытствующие. Лица были подсвечены шипящими газовыми фонарями, расположенными внизу, возле хирургического стола. Все взгляды сосредоточились на бледном человеке с всклокоченными волосами: он вскрывал труп мужчины. Мы присели на самом верхнем ряду и наблюдали, как доктор Макдауэлл вырезал у трупа сердце и выставил его на всеобщее обозрение. «Забудьте про поэтические образы, — заговорил он. — Предмет, который я держу в руках, чужд любви или отваги. Он знает лишь ритмичные сокращения».

Макдауэлл несколько раз сжал сердце рукой: «У него одно-единственное, прекрасное предназначение: поставлять свежую, насыщенную кровь в каждую частицу человеческой плоти».

Вампир преподает анатомию людям! Эйб, ты можешь себе представить? (Честно говоря, его наглость меня даже восхитила.)

Он принялся дальше препарировать труп и демонстрировать остальные органы — один за другим, пока тело не начало напоминать выпотрошенную рыбу. (Армстронг ощутил слабость в коленях, я же, напротив, восхищался происходящим.)

Лекция закончилась, раздалось «вежливое постукивание тростей по перилам», студенты направились к выходу — все, кроме двоих. Доктор торопливо собрал свои бумаги, инструменты, «быстро нырнул в небольшую дверку в задней части „сцены“ и исчез». Армстронг и Спид последовали за ним.

В кромешной тьме мы спускались по узкой каменной лестнице, ощупывая шероховатые влажные стены, пока наконец не наткнулись на какую-то гладкую поверхность. Я чиркнул спичкой о каблук, и огонь высветил черную дверь с золоченой надписью: «Дж. Н. Макдауэлл, доктор медицинских наук, частное владение». Я вытащил пистолет, Армстронг — арбалет. Спичка погасла. Мое сердце усердно выполняло свое «единственное, прекрасное предназначение» — ведь мы знали, что по ту сторону тьмы нас поджидает вампир.