Составитель Сергей Чекмаев - Зомби в СССР. Контрольный выстрел в голову

Слушая Борькины откровения вполуха, я разглядывал заплывшие плесенью страницы. На одной явно проглядывала печать «сов. секретно» в углу, на другой – гербовая.

– А еще тесть рассказывал, что сюда однажды сам товарищ Берия приезжал. Неофициально.

– Да ладно, брешет твой тесть! – Машка оживилась. – Не может такого быть: если б в нашу глушь товарищ Берия приезжал, все бы знали!..

– Я ж говорю, неофициально приезжал, без помпы. Тесть ему чанахи готовил. Для этого даже специального барана вместе с Берией привезли.

– Брешешь, Борька, ой брешешь! Барана ему специального. Да с любым чиновником такого уровня столько баранов ездит, что уж как–нибудь и без твоего тестя с чанахами справились бы.

– Зря ты так, – обиделся Боря за родственника. – Чанахи мой тесть замечательные делает. Хочешь, приходи в гости, как все закончится, он тебя угостит.

Слушая вполуха эту беседу и редкие выстрелы дядь Сани, отгоняющего особо ретивых мертвяков от дверей, я нашел наконец страницу, на которой можно было прочитать заголовок.

– Ордена Трудового Красного Знамени, – начал я зачитывать вслух, – ээээ… далее неразборчиво, институт личного бессмертия вождя. Ни больше ни меньше.

Машка потянулась и встала:

– Вот так вот. То–то я и гляжу, личного бессмертия кругом хоть отбавляй. Шилов, давай я тебя подменю, отдохни чуток! Вредно так напрягаться.

Тот не стал спорить, уступил свою огневую позицию. Закурил. Я посмотрел на него.

– Дядь Саня, а ты знал, чем Территория занималась?

– Да были всякие слухи, – он пожал плечами. – Поговаривали и об этом. У нас же народ такой: только дай языками почесать. Что здесь опыты над зэками ставили – так то ни для кого не секрет. Потому и свернули все спешным порядком в пятьдесят четвертом. Никто после Сталина не хотел ответственность на себя брать. А ну как мировая общественность узнает? А что до личного бессмертия, даже и не знаю. Может, так и есть, а может, это смежник какой. Что за бумага–то? Там не написано?

– Неразборчиво. Приказ вроде.

Тут вмешался Николай:

– Товарищи! Я, конечно, все понимаю. И сталинскую тиранию мы уже решением съезда осудили, и культ личности развенчали… Но гриф «сов. секретно» с информации еще не снят, так что я бы попросил вас воздержаться…

– Тихо! – внезапно шикнула Машка, вскинув левую руку. Мы все замолчали. – Слышите?

Сначала ничего слышно не было, но через некоторое время сквозь взрыкивание и топанье трупаков под окнами до нас донесся очень странный и подозрительно знакомый звук.

– Эт–то еще что такое? – недоуменно протянул Николай.

Звук повторился, на этот раз ближе. Кажется, он шел со стороны экспериментального корпуса. Мы все бросились к окнам, выходящим на ту сторону. Звук повторился снова, и теперь его можно было уже разобрать без проблем.

– Пионерский горн? – В Борином голосе слышалось такое же точно недоумение, какое испытывал и я сам, и наверняка остальные тоже.

До нас явственно доносились звуки пионерского горна и барабанная дробь. Какой пионер не узнает сигнал «Подъем»?

Саныч заложил трехэтажный матюк, не стесняясь даже стоявшей рядом Машки.

– Что это такое, товарищ Шилов? – излишне формально, видимо, от испуга, поинтересовался вытянувшийся в струнку Николай.

– Не знаю, что это такое, но уж точно ничего хорошего, – дядь Саня посмотрел на часы. – До полудня еще полчаса. Рано высовываться, что бы там ни было – нужно ждать.

– Смотрите, мужики! – Машка отошла снова к противоположной стене, глянуть, чтобы гады не растащили завал перед дверью. – А мертвяки слиняли.

Борька демонстративно проверил, снят ли его пулемет с предохранителя и взведен ли затвор.

– Если мотают отсюда, значит, ничего хорошего не жди…

Горн продолжал трубить, теперь сигнал «На зарядку».

Из–за угла экспериментального корпуса, маршевым шагом, показался отряд пионеров. Мы все оторопели. Белые рубашки, красные галстуки, красные пилотки. Впереди, гордо воздев к небу свой инструмент, шествовал юный горнист.

А в середине строя, возвышаясь над всеми его участниками, шла, переваливаясь, огромная зеленая тварь. Голова у твари сливалась с телом. Ничего похожего на шею не наблюдалось. Лица тоже не было, только вокруг самой макушки протянулся ряд маленьких, черных, блестящих глазок. Обильная плоть твари свисала складками, волочась по земле так, что ног было не разглядеть. А в маленьких пухлых ручках она сжимала почему–то красное знамя. Еще через несколько шагов стало заметно, что от самой твари к окружающим ее пионерам идут тоненькие суставчатые ножки, которыми тварь крепко сжимает макушку каждого ребенка.

Первым не выдержал Боря. Крикнув «Мамочка!», он вскинул пулемет и дал длинную очередь.

Пули поднимали фонтанчики пыли вокруг монстра, бились с чмоканьем в его жирное тело, прошивали насквозь пионеров. Тварь продолжала двигаться и трубить в горн так, как будто даже не замечала этого. Боря кричал и давил на курок, пока не высадил весь диск. Через секунду присоединились и мы трое, только Машка стояла за нашими спинами, как будто оцепенев.

Патроны закончились быстро.

Сухие щелчки затворной задержки привели нас в чувство.

– Мужики! У него огнемет! – выдохнула Машка.

И действительно, самый последний пионер в ряду, здоровенный русоволосый дылда, тащил за спиной вполне узнаваемые баллоны. Оружие было явно тяжеловато для пионера, но его это, похоже, мало волновало.

– Сейчас устроят пионерский костер… Башня–то деревянная. Как раз самое оно, – сказал Николай, перезаряжая автомат.

Пионерский отряд приближался все тем же маршевым шагом. Приглядевшись, можно было рассмотреть красные звездочки значков на их белых рубашках и дырки от наших пуль на теле главного монстра. Из дырок сочилась густая желтоватая жидкость.

Дядь Саня повернулся ко мне:

– Ну–ка, ты же у нас легкоатлет. Гранату хорошо метаешь?

Я кивнул. Метание, конечно, не мой вид спорта, да и расстояние великовато, но если хорошо размахнуться… Я снял с пояса гранату.

Бросок вышел на пятерку! Эргэдэшка прокатилась по земле, прямо под ноги горнисту. Прогремел взрыв.

– Так его, гада! – обрадовался Николай. Все немного повеселели.

Когда пыль от взрыва осела, стало ясно – повеселели рано. Тварь как будто даже и не заметила взрыва. Только ногу горнисту разворотило и горн из рук выбило. Остальные как лезли, так и лезут, даже рубашки как были белые, так и остались. Тут чекист, глазастый, рукой махнул.

– Смотрите! Там лапа одна почти перебитая. – Автомат вскинул, выцеливать стал. Прицеливался долго, почти полуминуты. Потом саданул одиночным. Попал! Не только Машка у нас, оказывается, умеет бить снайперски, если нужно.