Эра Сопина - Печаль Алконоста

Пока... Пока... Моя доченька умирала... Яд всё настойчивее растекался по её телу, поражал все её органы...

Как оказалось по чужой правде, врачихиной, так нам и надо. Зачем торопиться спасать разложившиеся элементы. Мамаша всё знает, значит это не впервой...

Меня всегда возмущает в людях их собственная «правда» о других. Как в фильме «Поезд милосердия». Человеку было плохо, он задыхался, требовал положить его в ванну. Потому, что его так лечили до этого. И ему помогало. Но в вагоне не было ванны, зато было много советчиков и толкователей. Наконец, когда врач даёт указание организовать больному душ, страдалец умирает, так и не дождавшись его. Только тогда все стали мучиться совестью.

Как часто и бывает в жизни. Тебе необходимо одно, а подсовывают другое, или вообще принимают за сумасшедшего...

Наверное, поэтому я одиноко иду по жизни, потому, что мою правду не понимают и спешат заменить своей. А потом оказывается, что я не укладываюсь в их примитивные и удобные для них самих правила. Это же так неудобно – принимать кого-то в расчёт, когда самому не хватает.

Зато сама столько раз пролетала, когда видела, что человек не оправдывал моего о нём представления. Как в стихах: «Мне показалось, алмаз бесценный в тебе нашла я, а пригляделась – обыкновенный кусок стекла». В первый раз я применила эту формулу разочарования к своей единственной настоящей подруге в отрочестве. Мы с ней переписывались с пятого по десятый классы. И после девятого решили встретиться. Она приехала ко мне, в нашу казарму. По её виду я поняла, что Наталка не ожидала такой нужды, какую она увидела в нашем доме. Потом я повезла её в Ростовскую область к моей бабушке Дуне. И там я увидела, что мои представления о подруге не соответствуют её воззрениям на жизнь и на меня... Я создала себе идеальный образ настоящего друга и захотела владеть им безраздельно. Но она не вписалась в мои параметры, которые я задала ей. Её просто не хватило. И на много. Нечем было заполнять пустоту... И тогда я в дневнике написала стихи кавказской поэтессы: «Мне показалось алмаз...».

Наверное, она случайно прочла. Она – умница. Исправилась. И все параметры оказались заполненными: мы с ней стали как сёстры-близняшки. У которых получилось одинаковым внутреннее наполнение.

Жизнь показала, что мои параметры она превзошла намного. Дошла до министра по детскому питанию в Израиле, но попала в какой-то скандал, и это было сообщено по Евроньюсу. Нет, не то, что моя подруга влипла, а то, что пострадали дети во всём мире от некачественного детского питания, произведённого в Израиле. И министр детского питания Наталия Дегтяр ответила на несколько вопросов корреспондента Евроньюс...

Тогда в больнице, по чужой правде и я, и моя дочь были представлены, как какие-то недоразвитые отщепенки общества: начинающая наркоманка и её мамаша. И эта мысль пронзила меня только теперь, спустя добрый десяток лет. Я навещала свою дочь, и только благодаря тому, что сменили врача, ей назначили капельницы. Время было упущено, поэтому трое суток она не приходила в себя. Мне не позволяли дежурить возле неё. Она лежала на голой клеёнке, привязанная за руки и ноги к железной кровати, с постоянным катером в ключичной артерии. Тогда я думала, что так положено, что в больнице нет мест, слёзно просила женщин, лежавших в палате, присмотреть за дочерью.

А ведь это был уклад нашей советской жизни. Чёрствость и хамство. При этом если бы и дала я денег, то ещё не факт, что они попали бы в нужные руки. Ещё в приёмной со мной не церемонились. Дочь увезли на каталке, а мне было велено уходить.

Куда – это никому не интересно. На улице темень, хоть выколи глаз. Больница стоит в лесу, транспортное шоссе в полукилометре. Но какой транспорт в зимнем лесу в пять утра? Тем не менее, мне несколько раз указали на дверь. Я пошла, большая стая собак увязалась за мной. И только Божьим присутствием в нашем грешном мире можно объяснить неожиданное появление больничного «пирожка», в котором был только один водитель, и водитель этот жил на нашей улице через два дома! Если и бывают чудеса, то такое везение тоже оказалось из разряда чудес.

Шофёр подивился, что это делает одинокая женщина в лесу в окружении собак. Я отчаянно замахала ему рукой, и он меня взялся подвезти. Я была в таком состоянии, что куда бы он меня ни завёз – всё же лучше, чем тёмный ледяной лес с собаками. При этом я так спешила спасать свою дочь в больнице, что даже не взяла с собой денег, что лежало в кармане пальто, то и лежало: мелочь, которой, может, и хватило бы на автобус, но не на извоз. Разве об этом думаешь, когда твой ребёнок умирает?

Добрый, добрый дядечка-водитель! Всю дорогу он расспрашивал, что у меня случилось, сочувствовал. И когда довёз меня до дому, я протянула ему всё, что нашла в кармане пальто. Но водитель категорически отодвинул мою руку и сказал, что вёз он меня попутно, потому, что живёт через два дома. Наверное, так не бывает. Он просто придумал это для того, чтобы я не мучилась совестью, что не расплатилась за поездку.

Едва переступила я порог дома, как начала названивать в больницу. Дозвонилась только к десяти утра, врач сказала, что в крови нашли какие-то соединения: не то пива и димедрола, не то ещё какой ерунды. Хотя расширенные фиолетовые зрачки и желание залезть на стену говорили о том, что дочь накормили беленой.

К этому времени и Галина Аркадьевна привела в чувства своего сына Арчи, и уже было очевидно, что их в самом деле угощали булочками с маком. А вместо мака тот, кто стряпал, употребил белену, думаю, что по роковому стечению обстоятельств.

Вот тогда и всплыл в моей голове далёкий образ из детства: Валька, лезущая на стенку, колючие коробочки вонючего дурмана в огороде у Тишки и дон Хуан Кастанеды, обучающий студента жизни и любви к «траве дьявола»...

Так почему я одинока? Потому ли, что моя, очевидная, правда не совпадает с правдами, для меня неочевидными?

Если кому-то лень отгадывать мою правду, если кто-то её не может понять из-за отсутствия проницательности, то что это получается? Не есть ли моя очевидная правда для других очевидной кривдой?

Казалось бы, чего проще: послушать и понять. Часто ли вас слушают и понимают? Знаете ли вы наверняка, что в то время, когда вы пытаетесь объяснить свой поступок, вам уже отведено место на полочке лгунов? Как в морге: у каждого покойника своя правда... Была... И её разложили по цинковым ящикам в холодильнике.

Ведь и с каждым может такое случиться, что если не захочется кого-то воспринимать, то хоть режь, а он нам не нужен. С его объяснениями, невероятными и путанными рассуждениями...

Только надо же места выбирать! Одно дело, скажем, в местах общего пользования, другое в больнице. Ведь туда просто так не обращаются. У нас был тяжёлый случай. Или врачиха относится к месту, где работает, как к месту общего пользования. И ей уже давно всё равно: больница это или, пардон, сортир.