Вадим Смиян - Пушкинский вальс

Ксюша вошла в кабинет и в полном молчании положила обе книги на стол перед грозной начальницей. Лилия Николаевна резко поднялась с кресла и нетерпеливо схватила первый том, будто тот был живым существом и мог убежать.

Она долго вертела книгу в руках, поворачивая ее и так и этак, а бедные Вера с Ксюшей стояли перед ней, потупив взоры, как провинившиеся школьницы в кабинете завуча. Госпожа Гончарова попыталась открыть книгу, но это ей удалось с трудом, причем весьма своеобразно: том состоял не из сброшюрованных страниц, а из нескольких листовых блоков , так что открыть книгу было возможно лишь в некоторых местах. При этом каждый блок склеившихся страниц был неправильной формы, представляя собой не параллелепипед, а некую волнообразную структуру, похожую на кусок старого доброго трехслойного мармелада. Не хватало только разве что сахарной посыпки.

- Не понимаю, - буркнула Гончарова. – Что это с ней сделали?

- Намочили, - виновато промолвила Вера. – Залили водой.

Правоту Веры подтверждали ржавого цвета разводы, украшавшие те страницы, которые можно было раскрыть. Однако большинство листов склеились намертво, и при малейшей попытке их разделить неминуемо портился текст.

- Черт знает что! – в сердцах ругнулась госпожа Гончарова, продолжая вертеть в руках толстый том. – Ну это… просто возмутительно! Куда же вы смотрели, принимая вот это! – она потрясла книгой в воздухе. – Разве не видно, что книга изуродована? Чем вы тут занимались в мое отсутствие? Журнальчики модные листали? Глазки читателям строили?

Ее разгневанный голос гремел над подчиненными грозовыми раскатами, и обе девушки будто бы делались все меньше и меньше ростом. Госпожа Гончарова была по-настоящему разъярена.

- Ничего нельзя вам поручить! – она швырнула том на стол с таким грохотом, что Вера с Ксюшей содрогнулись. – Абсолютно ничего! Мне что – уже и отпуск взять нельзя? Я должна за вами присматривать, как в детском саду? Так, что ли? Что молчите?!

Она сорвалась на крик. И это был вовсе не крик бессильной ярости, а скорее, рык разъяренной тигрицы.

- Лилия Николаевна…- пролепетала Ксюша. – Это я виновата, я недоглядела…- Вера толкнула ее локтем: уймись, мол…- Простите меня… Ну пожалуйста!

Гончарова взяла в руки второй том и стала вертеть его в руках, как и первый. Второй том знаменитого романа был в таком же безобразнейшем состоянии.

- Бездельницы! Ротозейки! – злобно вскричала Лилия Николаевна, сверля Ксюшу испепеляющим взглядом. – Лентяйки! Ни на что путное не способны! И откуда вы такие беретесь малохольные!

Вера осмелилась наконец подать голос.

- Лилия Николаевна, - решительно сказала она. – Это я виновата. Я была старшей… Если надо нас наказать – меня наказывайте.

- А вы, благородная барышня, и с этим читателем были столь же великодушны?- едко отозвалась начальница. – А мы с вами несем, между прочим, ответственность за сохранность книг! Материальную! Договорчик при устройстве на работу подписывали? Или подмахнули, не читая, по легкомыслию своему? А зря, барышня!.. Старшей она была! Соску тебе сосать впору еще, старшая ты моя! Если старшая, так плати! В пятикратном размере! Зарплата ведь у тебя большая! Денег у тебя много! Сию минуту напишу докладную, и будет завтра же приказ! А не сделаю так, значит, с меня вычтут вместо тебя – это что, непонятно? Вам, непонятно, я спрашиваю?!

- Понятно,..- в один голос протянули обреченные.

- Ни черта вам непонятно! – продолжала бушевать Лилия Николаевна. – Вы работники библиотеки! Вы стоите на страже мировой культуры! Для вас это всего лишь красивые слова, я понимаю. И вам невдомек, что это значит. Но вот факт исторический: когда в конце IV века в Александрии толпа христианских фанатиков, вооруженных дрекольем и камнями, напала на Александрийскую библиотеку, ее хранители взяли в руки мечи и грудью встали на защиту бесценных свитков, в которых хранилась мудрость человечества, накопленная за тысячелетия! Их была всего лишь горстка, этих отважных эллинских книжников, горстка против многотысячной толпы невежественных пустынников и монахов, одуревших от своего фанатизма. Вот как люди защищали культуру от варваров – с оружием в руках, не жалея жизни! И они не были богачами, они были всего лишь библиотекарями. Они не купались в золоте, как сотни богатых александрийских бездельников. Они защищали сокровища духовные, и не думали не только о богатстве, но и о смерти! Вот что значит настоящий библиотекарь… Вы – их наследники. Но вам даже в голову это не приходит, и все, что я говорю вам сейчас, для вас только пустой звук. Но от вас-то не требуется ни подвигов, ни самопожертвования! Вас просят лишь об одном – выполняйте свои обязанности! Всего лишь! Пожалуйста! Но вы и этого не можете! И не хотите! Куда проще – стоять передо мной, как детки перед воспитательницей, распускать нюни и канючить: простите, простите! Ну прощу я вас – и дальше что? Ведь не мою книгу загубили при вашем попустительстве, а ту, которая доступна всем! Должна быть таковой. И что теперь? Кто ее прочтет – историю благородного и мужественного человека, созданную гением Дюма? Кого она теперь сможет научить противостоять ударам судьбы? Кто прочтет ее теперь – я вас спрашиваю?!

Голос Лилии Николаевны звенел под сводами кабинета, а девушки молча внимали своей разгневанной начальнице, исподлобья бросая взгляды на два толстенных тома, похожих на две буханки испорченного прокисшего хлеба. Госпожа Гончарова с каким-то отчаянием во взоре смерила взглядом обеих и безнадежно махнула на них рукой.

- Убирайтесь…- сказала она упавшим голосом. – Вам ведь домой пора. Что проку вам говорить… Даже о кармане собственном подумать – и то лень.

И она устало опустилась в свое кресло. Девушки понуро побрели на выход.

В полном молчании подружки сели за столы напротив читательской стойки. Первым делом отпустили последнего читателя, терпеливо дожидавшегося, пока начальница разберется со своими подчиненными. Потом тихо обменялись впечатлениями.

- Я как будто оплеванная, - сказала Вера мрачно.- Но это бы черт с ним… Как ты думаешь: мегера и впрямь накатает на меня докладную?

- Ну откуда мне знать, Вер! – отозвалась Ксюша. – Но я думаю все-таки, что нет. Лиля добрая…

- Добрая! Ты слышала, что она сказала? Если я не напишу, мол, мне придется платить! Не будет же она за меня расплачиваться!

- Послушай… Но ведь были уже такие случаи, - заметила Ксения. – Тогда с Пушкиным. Ну, этот парень, которого потом без головы нашли на Жуковой горе. Кто-то платил за книгу-то?

- Не знаю, - раздраженно ответила Вера. – Что, мне докладывают, что ли?

- А за «Русскую литературу» с Ленки Пучковой денег ведь слупили…- сказала Ксюша.