Анатолий Шинскин - Тихий омуток

Сидевший, как на иголках, Мнимозина, вздрогнул, вскочил, заюлил по кабинету и молча выскочил за дверь. Вслед ему весело хохотала Джульетта. Не дав закрыться дверям, в кабинет протиснулся напористый лысоватый крепыш в футболке и бриджах:

-- У меня по декларации непонятки, -- заговорил с порога.

Джульетта в ответ наклонила голову, пристально окинула посетителя взглядом из-под бровей и сладко улыбнулась.

-- Прессуют, на фиг, по пустякам, -- парень продолжал выдавать заготовленные фразы. -- Я всего-навсего сантехник в ЖЭКе, а меня обкладывают, как нефтяного олигарха. Дурака из меня делают.

Джульетта снова кивнула и улыбнулась еще обворожительнее:

-- Вы успокойтесь и не нервничайте, -- мягко пропела. -- Олигархи, точно, не дураки. Зря вы эти слова рядом ставите, и олигархов в России налогами не обкладывают, а, если и возьмут иногда, случайно, то с лихвой возвращают на развитие производства, на разработку недр и прочее. Россия -- их страна. А у меня посетитель. Может быть, вы не заметили? Поэтому с декларацией приходите завтра перед обедом. Нам потребуется время, поэтому постарайтесь не в половине и уж, тем более, не без пятнадцати двенадцать.

Джульетта говорила спокойно и доброжелательно, но посетитель расслышал плохо скрытую насмешку и язвительность.

-- Вы со всеми так разговариваете или только с теми, кого считаете полными придурками? -- агрессивно спросил крепыш-сантехник и придвинулся.

Брови Джульетты удивленно взлетели. Парень показывал начатки интеллекта, интересно будет повозиться. Этому не скажешь с циничной откровенностью: "Да, я всех держу за полных придурков!" -- и он заглотает покорно да еще подхихикнет веселому цинизму чиновницы.

-- Жду завтра с декларацией, -- строго выговорила Джульетта, и парень выкатился за дверь.

Гульфик выглянул в коридор и, неслышно ступая, вернулся на место:

-- Крепенький мальчик. Я, пожалуй, не откажусь перекусить. Приглашаешь? Ты, кстати сказать, зря так неосторожно наскочила на парня. Не исключено, что за туповатой внешностью и невысоким социальным статусом скрывается сердце льва. Он русский, а в каждом русском дремлют Добрыня Никитич, Алеша Попович и Илья Муромец вместе взятые.

-- Так-таки и спят трое в одном?

-- Не спят, а затаились и ждут момента. Готовятся к прыжку, -- Гульфик облизнулся и посерьезнел. -- Ну?

-- Мнимозина врет, -- Джульетта наклонилась через стол и заговорила шепотом. – Мнимозина разговаривал с Обломком, и боится его.

-- И уже играет в его команде? Посмотрю, как они отреагируют на мое присутствие на берегу речки Вонючки. Место тихое, безлюдное.

-- Вот-вот. Нужно им подыграть. Витюху мы схаваем попозже.

-- А собирались сейчас?

-- Сегодня. Но пока пойдем по плану Мнимозины. Я поймаю Обломка на секс. Тряхну полузабытым лозунгом: "Интим не предлагать, сколько надо я и сама возьму." Давно хотелось вынести на суд народный свою природную сексуальность -- не растеряла ли форму.

-- Не растеряла, -- грустно вздохнул Гульфик. -- Ты всегда на двести процентов. Не думаю, что Обломок сможет устоять.

-- Предупрежу Коляна, а ты иди, набивайся в друзья менту.

-- Два таких друга, и врагов уже хватит. -- засмеялся Гульфик. -- Доказать непричастность Коляна не составит труда, тем более, Кирюха, по определению судмедэксперта, самоубийца, и, значит, никакой уголовщины.

-- Удачи.

По коридору протопали быстрые шаги, распахнулась дверь, и в кабинет вбежал Мнимозина:

-- Смотрите в окно...

На площади перед зданием администрации костром полыхала легковушка, в стороне, высоко подняв плакат с надписью, стоял парень.

-- Наш сантехник, -- удивился Гульфик и громко прочитал надпись на плакате. -- "Вампиры, вы меня достали".

К парню уже бежали милиция и охрана. Свалили, начали бить дубинками и ногами.

-- А я предупреждал: надо было просто выслушать человечка, -- усмехнулся Гульфик.

-- Умоется кровавыми слезами человечек, -- оскалилась Джульетта. -- Уже сегодня.

Колян очнулся и, не открывая глаз, попробовал определиться. Затылок ныл тупой болью, давило пространство тесного закрытого помещения. Колян открыл глаза и сел. Камера, три на три метра, дверь с глазком. Через зарешеченный квадрат под притолокой желтый свет электролампочки скудно освещал помещение, оставляя затемненные углы.

«Хренасе!» -- Колян хмыкнул, встал и осмотрелся внимательнее. Ему ли было не знать, как устроена типовая ментовская кутузка. Нары – деревянный настил в полуметре от пола на пять-шесть человеко-особей, и у входа пустое ведро для естественных надобностей. С нар послышались возня и стон. Пятясь ногами вперед сполз из темного угла ранее не замеченный Коляном парень лет тридцати, попытался подняться, охнул и остался сидеть на корточках, придерживаясь руками за нары.

-- Я тебя знаю, -- парень едва шевелил разбитыми губами. Оба его глаза были украшены черными свежими фингалами. – Ты Колян,... бандит. Наверное, всех преступников уже переловили, коли за своих взялись.

-- Давно я здесь?

-- Часа два. Сам Витюха командовал. Велел шавкам следить, как очнешься, чтоб сразу к нему.

-- А ты кто? – Колян дотронулся до руки парня и сам ответил. –- Восемь классов, ПТУ на электрика, сантехник в коммунхозе, женат, дочке три года, Василий, прозвище Мотыль, от слова «мотыляться». В пьяном виде склонен к правдоискательству. Оно тебе нужно?

-- Ловко! –- подтягиваясь на руках, парень сел на нары, оперся спиной в стену. –- Прямо, экстрасенс. Мечта у меня была -- машину купить.

-- Иностранную?

-- Издеваешься! Любую машину, чтоб ездила. Да не при моей зарплате, которую месяцами задерживают и выдают частями. Несчастье помогло: тетка бездетная умерла, а домишко мне завещала. Чего проще, дом продать – машину купить? И начались мои беды. Дом сначала оформить надо: БТИ, зем. отдел, кадастровая палата, архитектура, еще много всяких кабинетов, а между ними походы в сбербанк на оплату сумм, бесконечное ксерокопирование пачек документов и покупки подарков для ускорения дела. Я разозлился. Вспомнил батю -– волевой был мужик и справедливый.

-- Коммунист и верный Ленинец?

-- Просто работяга, но всегда говорил: «Если бы все коммунисты были, как я, давно бы построили коммунизм.»

-- Значит не все были, как твой батя, -- засмеялся Колян. -- Полагаю, -- эта фраза не единственная в его кредо. Давай, колись, раз начал.