Рубин Алекс - Голос крови. Антология

Она не особенно рассчитывает на результат. Тех самых упомянутых правил никто из них не обозначил. Ей нечем на него повлиять. Она беззащитна. Но Алекс снова удивляет ее.

— Ты правда этого хочешь?

— Да.

Шорох, тихий звук шагов, приглушенных ковром, и скрип петель новой двери. Тишина. Волак ушел.

***

Она спит весь день, а когда пробуждается, силится забыть последние недели, как кошмарный сон. У нее плохо выходит. Он все время перед глазами. Странно. Слышать в голове его мысли, ощущать его кожей. Чувствовать, что сейчас ему холодно и грустно, как потерявшемуся котенку.

Она ругает себя за глупую сентиментальность и неуместное сострадание к тому, кто пьет людскую кровь. Но странные ощущения не покидают ее. Она злится. Размышляет. Приходит догадка, что это реакция, как после укуса комара. Только ранка от комариного укуса зудит, а в случае с волаком возникает навязчивое чувство близости. От этих мыслей ее отвлекает звонок в дверь.

— Не могу прогнать. Весь день тут жмется. Выкинуть жаль, хорошенький. Не твой?

Ольга смотрит на соседку недоуменно, та кивает за дверь. На полу у стены сидит собачонок.

— Мой, — врет Ольга.

У нее необъяснимая слабость к собакам, но ритм жизни, частые командировки не дают возможности завести щенка. Она решает, что это знак свыше.

Собачонок попался прожорливый. Вылакал тарелку молока, умял пять сосисок и наглейшим образом разлегся на ее коленях, вылизывая при этом хозяйскую руку с какой-то непередаваемой нежностью и сытой благодарностью.

— Стоило одного нахала вон выставить, как тут же другой образовался…

***

Поздний вечер. Усталость.

Дом встречает шумом музыки и грохотом кастрюль на кухне. Приятный аромат любимого соуса растекается квартирой.

— Пришла наконец! Мои нервные клетки тоже, знаешь ли, плохо восстанавливаются! Ольга изумленно хлопает глазами. Волак в переднике и со сковородкой хлопочет на кухне, как ни в чем не бывало.

— Рано тебе на работу, — ворчит он себе под нос.

— А где пес?

Ольга приходит в себя и кидается к заветной коробке, где она устроила комфортное жилье драгоценному заморышу.

— Пройдоха, ты где?

— Что за имя такое?! Пройдоха! Мне совсем не нравится, — бурчит он. — Нет его, не кричи.

— Ты его вышвырнул? Как ты посмел! Я всегда мечтала о такой ласковой собаке.

— Я знаю.

— Как ты попал сюда?

— Ты сама меня впустила.

— Не понимаю… — шепчет она.

Ольга кривит душой. Она понимает. Догадывается. Еще утром у нее мелькнула мысль, что у щенка слишком знакомые, необычно лазурные для собаки глаза. Таких совпадений не бывает. Снова иллюзия…

— Зачем? — спрашивает она.

— Я не могу теперь уйти, — горько усмехаясь, шепчет он.

— Потому что я знаю твою тайну?

— Потому что я попробовал твою кровь…

***

Ночь. Дверь закрыта на замок, ее подпирает массивная тумбочка. Но она не спит. Прислушивается.

Тихо. Ни звука. Она знает, что и он не спит, и это тревожит ее, не дает расслабиться. Ей в равной степени страшно и интересно. Выгнать его она не может. Какой смысл? Он снова придет. Проберется в дом, просочится в ее жизнь. Ведь он сам сказал, что теперь она ему нужна. Он познал тайну ее крови, и она пришлась ему по вкусу.

От этих мыслей тревожно и жутко, особенно по ночам. Но днем еще тяжелей. Днем перед ней постоянно эти глаза. Теперь они смотрят иначе. Ждут и просят… Ее кровь как-то по-особенному подействовала на него. Он сам признает это. Она открыла перед ним новый мир. А может, он увидел старый ее глазами.

Волах стал ласков, как котенок, но она не верит ему. Нельзя верить тому, кто пил твою кровь и знает все тайны твоей души.

Он много говорит. Удивляется всему, что видит, и она непроизвольно верит, что этот мир стал для него открытием.

— Как же так?! — дивится он. — Почему на Земле так много людей, и все они так по-разному воспринимают жизнь? Никто под этой Луной не смотрит на небо такими, как ты, глазами…

Она становится для него наркотиком, и это ее пугает. Из нежного зверя он превращается в опасного хищника, ловца, который умело расставляет свои сети. Он снова жаждет ее поймать. Это страшно: каждую ночь ложиться в свою постель и не знать — наступит ли завтра?..

Но пока оно наступает. Он говорит, что она — драгоценнейшее из сокровищ мира, редкий человек. В ее жизни было много горя, но она все еще умеет любить.

— При чем здесь любовь, не понимаю, — возражает она устало.

— Чем больше в крови информации о жизни, о любви, тем сильней ее заряд, — поясняет он. Теперь он все время что-то ей поясняет. Он открывается, и это пугает еще больше. Он и Ольгу заставляет смотреть на мир иначе. Теперь в ее жизни все меньше тишины и все больше неспешных ночных разговоров обо всем на свете.

— Значит, я всего лишь долгоиграющая батарейка?

Он несогласно мотает головой. Лазурные глаза задумчивы и грустны. Только подумать, и это — глаза вампира! Как странно…

— Ты моя живая вода, — мелодично возражает его голос. И от этого признания ей становится еще страшнее.

* * *

— У нас праздник? — интересуется она, едва переступает порог своей квартиры.

— Прости, что не встретил. Не успевал все закончить, — извиняется он откуда-то из недр ее кухни.

Вечерние прогулки стали традицией. Он встречает, провожает. Обеспечивает безопасность. Настаивает на том, что свежий воздух ей полезен. Она всякий раз усмехается, едко замечая, что от «свежего воздуха» кровь, вероятно, сытнее. Он не спорит, не доказывает и не опровергает. Он поразительно терпелив. Определенно, это качество он позаимствовал не у нее. Однако раньше он им не отличался.

Ольга боится. Он слишком обходителен. Волак, познавший все тайны ее души, — грозный враг. Ей тяжело ему противиться. Он двигается и смотрит так, что у нее переворачивается все внутри. Затрагивает нужные темы и говорит только тогда, когда она желает его слышать. А когда ей нужна тишина, он молчит. Он идеален, но разум напоминает ей, что это всего лишь иллюзия… — Первый юбилей, — он возникает в дверном проеме, улыбаясь.

— Неужели?! Пятнадцать дней, как ты меня укусил? — она традиционно защищается сарказмом.

— Четырнадцать, как я живу без чужой крови.

— И долго ты еще продержишься? — насмехается она.

— Посмотрим. — Он улыбается. Ей не нравится эта улыбка.

* * *

Ужин съеден, и вина осталось на донышке. Они разговаривают. Вернее, он говорит, а она слушает. Странный вечер. Все слишком гладко и легко. — Я хочу начать новую жизнь, — задумчиво признается он.

— Новую?

— Не брать больше того, что мне необходимо. Ты права во всем от первой до последней буквы. Я благодарен судьбе, что она подарила нам встречу. Я многому научился у тебя. Завтра я уйду…

— Уйдешь?