Рубин Алекс - Голос крови. Антология

Когда я проснулся, небо за окном было серым. Муха улетела, а быть может, легла спать. Сейчас раннее утро или поздний вечер? Я протянул руку, взял мобильник и посмотрел на дисплей. Две циферки «двадцать один», разделенные двоеточием. Очко, символ удачи. Может, мне сегодня повезет? Головная боль исчезла, но чувство разбитости ничуть не уменьшилось. Я поднялся, прошел на кухню и сварил кофе. Потом оделся, вызвал такси и поехал в «Полигон»,

Я бродил по клубу, выискивая взглядом Карину. Сегодня меня угораздило попасть на Japan-party. Атмосферу Японии пытались воссоздать незамысловатым путем: одели официанток в кимоно, на сцену выпустили танцовщиц азиатской внешности, а в баре после каждых двух рюмок сакэ третью наливали бесплатно. Формат музыки ничуть не изменился, монотонный ритм progressive-house продолжал стучать по ушам. Через час бессмысленных шатаний я уселся за барную стойку и заказал виски с колой. Пить сакэ я бы не согласился и задаром. Мне всегда казалось, что этот напиток отдает прокисшими грибами. На сцене несколько пар участвовали в соревновании по раздеванию. Конкурс избитый, но всегда вызывающий оживление в зале. Одна девица сдернула лифчик и помахала им над головой на радость зрителям. Ведущий отпустил пару сальных шуточек. Я знал, что будет дальше. Рано или поздно кто-нибудь решится снять с себя все и выиграет приз. Наградой победителям, наверное, будет бутылка японской бормотухи.

Рядом со мной сидела молоденькая девушка. Выглядела она лет на восемнадцать, не больше. Черные джинсы, майка того же цвета, перчатки без пальцев и бесконечная тоска во взгляде. Готов поспорить, что под широкими кожаными браслетами, скрывающими ее запястья, прячутся белесые рубцы от самопорезов, долгая память о рано умершей любви. Трубочкой для коктейля готичная барышня размазывала по стенкам стакана остатки напитка. Занятие столь же бессмысленное, сколь и завораживающее. На секунду девушка отвлеклась и посмотрела на меня.

— Угостишь? — спросила она без лишних предисловий.

В ее облике что-то неуловимо изменилось, теперь она напоминала хищницу, вышедшую на охоту. Правда, печаль не исчезла, а лишь спряталась в глубине бездонных глаз. По всем признакам, эта юная пантера ищет крупную дичь, но пока вынуждена предлагать час-другой удовольствия за скромную плату.

— Так что, угостишь? — повторила она и облизнула губы. Я кивнул. Девушка помахала бармену и что-то ему сказала.

— Ты часто здесь бываешь? — спросил я.

— Почти каждый день. Еще немного и можно будет прописку оформить.

— Я ищу свою знакомую. Ее зовут Карина. Не знаешь, как найти?

Моя собеседница беспокойно огляделась, и тоска во взоре вдруг сменилась страхом. Теперь она напоминала не пантеру, а маленькую испуганную мышь.

— Ты бы лучше забыл о ней. Бывают люди, от которых злом пахнет. Вот она как раз из таких. Тьфу ты, даже мурашки по телу. Терпеть ее не могу, как зыркнет своими глазищами, так хоть под стол прячься. Мой знакомый с ней несколько раз встретился, а потом исчез. Полгода уже числится пропавшим без вести.

Бармен поставил на стойку высокий стакан с подозрительной сиреневой жидкостью. Девушка сделала большой глоток и громко икнула.

— Извини, мне надо в туалет, — сказала она.

Маленькая хищница сползла с банкетки, пошатнулась и едва не упала. Только сейчас я заметил, насколько она пьяна. Девица едва держалась на ногах.

Я расплатился и вышел из клуба. «Полигон» подмигнул мне на прощание рубиновыми огнями вывески.

— Не похож ты на больного, совершенно не похож, — сказал Михаил. — Не знал бы тебя так хорошо, решил бы, что симулируешь.

— Какая уж тут симуляция, по утрам еле-еле с кровати поднимаюсь и весь день ползаю, как сонная муха. Сил совсем нет.

Мы сидели в кафе быстрого обслуживания за столиком безумного оранжево-красного цвета. На огромном экране крутили клипы, вокруг нас сновали девочки-студентки в ярких майках, а их юные поклонники тратили на своих дам последние деньги. В этом заведении я остро ощущал, что бремя прожитых лет все сильнее припечатывает меня к дивану.

— Ты куда в день рождения пропал? — спросив Миша. — Я тебя по всему клубу искал.

Я пересказал другу историю про Карину.

— Да, Диман, повезло тебе. Девушка высшей пробы. Когда она к нашему столику подошла, у меня аж в глазах потемнело. Признаюсь как на духу, мне с такими красотками дела иметь не приходилось. А ты еще себя неудачником называл. Шрам только у нее какой-то странный. Мне сначала показалось, что от струмэктомии.

— От чего? Это ты на латыни материшься? Объясни непосвященным.

— Перевожу: удаление щитовидной железы. Так вот, после такой операции остается похожий шрам. Похожий, да не совсем. У твоей Карины очень уж длинный рубец. Ни один доктор не станет такой разрез делать. Ладно, ты лучше скажи, что теперь делать думаешь.

— Понятия не имею. Телефон не оставила, в клубе не могу ее найти.

— Может, бросишь ты это дело? Приключение интересное вышло, чего тебе еще надо?

— Не понимаешь ты меня, Миш, совсем не понимаешь. Я ведь только о ней и думаю. В этот несчастный клуб хожу, как на работу. Только стемнеет, меня раздирать начинает. Не могу на месте сидеть, так и тянет туда. Всю неделю с вечера и до утра в «Полигоне» торчу. Увижу какую-нибудь брюнетку, и сразу как огонь по телу — Она! Вскакиваю, бегу… нет, не она. Ни разу в жизни подобного не испытывал. Не могу без нее, и все тут. Она совершенство, воплощенная мечта. Это наваждение какое-то. Знаешь, как будто приворожила. Я раньше любовь с первого взгляда выдумкой считал, а теперь на себе прочувствовал, что это такое. Люблю я ее, понимаешь?

— Да, случай запущенный, лечению не подлежит.

Мы перекусили, распрощались, и я отправился домой. Вагон метро был практически пуст. В дальнем углу притулился молодой парнишка с длинными засаленными волосами. Он немного походил на Курта Кобейна, чьи диски занимали почетное место в моей коллекции музыки. Напротив меня старушка в очках с толстенными стеклами поминутно поправляла сползающий берет. Мерный стук колес и покачи¬вание вагона. Я незаметно задремал.

— Ищешь? — раздался хриплый голос.

Я вздрогнул и проснулся. Надо мной нависал крепкий мужчина лет сорока. Несмотря на жару, на нем были высокие берцы, плотные штаны и камуфляжная куртка. Торчащие во все стороны космы, густая неопрятная борода и нездоровый блеск в глазах. Пока я спал, вагон совершенно опустел, в нем не осталось никого, кроме меня и бородача. Мне стало неуютно. Мужчина производил впечатление сумасшедшего. Опасного сумасшедшего.

Он плюхнулся на сиденье напротив и уставился на меня.

— Ищешь? — повторил он. — И я ищу. Красивая брюнетка со шрамом на шее. Знаешь, откуда у нее шрам? Триста лет назад ей перерезали глотку. Глупцы. Разве этим убьешь вампира? Надо было отрубить голову и забить кол в сердце.