Юрий Моренис - Охота на вампиров

А в оперативной машине находился не кто иной, как Федор Зинаидович Будников. Получив по рации сообщение, он велел водителю гнать к пустырю. Федька почему-то ни на секунду не засомневался, что там грянула беда.

Он обладал врожденным чувством опасности. Не в том смысле, что предчувствовал, что где-то, например, будет драка и оттуда надо «делать ноги». Совсем наоборот. Его, как утлый челн, просто несло во всякие водовороты, стремнины и приключения. Например, дежуря на танцплощадке и заметив непорядок, Будников вонзался в толпу танцующих и тараном проталкивался к месту происшествия. Он подлетал к хулиганам и в одиночку разнимал дерущихся, не обращая внимание, на их количество, а затем еще парочку дебоширов прихватывал с собой на пост. Его смелость пугала. И Федора Зинаидовича боялись не на шутку.

Откуда в нем это? Может, генофонд? Его отец был бригадиром слесарей на химкомбинате, зато дед — милиционером, правда, невысоких чинов, простым постовым, ушедшим на пенсию старшиной. Видимо, кровь взяла свое. Федор был оперативником от природы.

По дороге, сам не зная почему, он связался с отделением и попросил узнать, поступали ли за последнее время заявления о пропажах людей из квадрата Б-12, то есть из района пересечения улиц Александра Невского и Ярослава Мудрого.

Через минуту ему сообщили, что да, было. Трое: один мужчина и два подростка, мальчик и девушка…

— Чего ж вы не чешетесь? — возмутился он.

— Почему? Работаем, разрабатываем версии…

Подъехали. Ни на пустыре, ни на трамвайной остановке никого не было. Милицейский «УАЗ», переваливаясь на кочках, двинул вдоль тропки к злосчастному кусту. Метров за десять остановились. Федора охватил охотничий азарт, и в груди у него аж холодело от предчувствия опасности.

Куст высотой около двух с половиной метров выглядел вполне мирно, но там, в его середине, что-то таилось… Там кто-то был… Будников знал это наверняка.

— Чую, подмогу вызывать придется, — сказал он напарнику, взял с заднего сиденья АКМ, поправил бронежилет и вышел из машины.

Другой на месте Федькиного напарника, может быть, стал ухмыляться, отпускать шуточки, но Коля не первый день работал с Будниковым и знал, тот зря пургу гнать не будет. Николай сидел за рулем и внимательно следил за товарищем, ожидая от него команды то ли броситься на помощь, то ли вызывать ОМОН.

Вблизи куст не выглядел таким стройным и аккуратным, как издалека. Тропинка проходила рядом с сиренью, почти вплотную. И, если внимательно приглядеться, на ней можно было различить изогнутые и поломанные ветки. Притом изломаны они были вовнутрь, словно кого-то туда затащили. Федор заметил еще одну странную вещь: листья блестели и казались влажными. А ведь дождей давно не было. Подойдя еще ближе, он понял — это какая-то слизь… Рука невольно сжала автомат, палец лег на спусковой крючок.

— Где она?! Где?!

Будников краем глаза заметил подбегающего высокого мужчину. Курчавые с проседью волосы, приличный костюм, лишь одна странность — обувь надета на босую ногу, а пиджак на майку.

— Это я вам звонил, я! — крикнул Михаил Семенович.

— Коля, займись товарищем! — приказал старший лейтенант. — И людей с трамвая отведи в сторону.

Как раз подошел трамвай, и несколько человек шли по тропинке. Никто дальше машины не прошел — Николай знал свое дело. Люди сгрудились у автомобиля и с любопытством глазели на вооруженного милиционера.

— Я из окна смотрел. Она зашла за куст, и больше я ее не видел, — все повторял и повторял Михаил Семенович. — Она там? Раечка там?!

Федор вплотную приблизился к кусту и стал невольно причмокивать. У него была еще одна особенность — чем гуще угроза, тем слаще становилось у него во рту.

Ал его как-то спросил:

«А здесь, в этом городе, тебе сладко?»

«Сладко. Даже чай без сахара пью. Но откуда опасностью несет, до сих пор не почувствовал»…

Ветви куста стояли стеной и образовывали воронку, на дне которой зияла черная дыра. На краю валялся разорванный целлофановый пакет с высыпавшимися продуктами, а там, в самой дыре, что-то шевелилось.

— Эй, — тихо спросил Будников, — есть кто живой?

Листок сирени противно прилип к лицу, но он этого не заметил. Хотя стояла теплая летняя погода, из дыры несло смертельным холодом.

— Эй!

— Федя! Что там? — позвал напарника Николай.

— Не подходи!

Он вдруг почувствовал, что сейчас на него нападут. Он спружинил ногами и отпрыгнул назад. Вовремя! По тому месту, где только что стоял Федор, полоснуло белое громадное щупальце. Старший лейтенант, не задумываясь, дал короткую очередь. Люди у машины закричали и бросились врассыпную. Только Михаил Семенович рванул вперед.

— Рая! Раечка!

— Тихо, гражданин! — оттолкнул его Николай и открыл огонь по кусту сирени.

Щупальце или то, что так было похоже на щупальце, исчезло, оставив на листьях вонючую зеленоватую жидкость.

— Колька! Стой здесь. Если эта дрянь полезет, стреляй!

— А ты?

— Да вон же, трактор!

На счастье, метрах в сорока на дороге остановился экскаватор «Беларусь» с ковшом.

Водитель распахнул дверцу и с интересом наблюдал за происходящим.

— Вылазь, мужик! Быстро! — велел Федор.

Тот безропотно подчинился.

Федька залез в «Беларусь» и на полной скорости понесся на злосчастную сирень. Он так виртуозно ее протаранил, что проскочил как раз над дырой. Лишь левое заднее колесо на мгновение чуть просело в землю. Сладкая слюна вязла во рту. Федор резко затормозил, вздыбив трактор, тут же схватил рычаги управления ковша. Хищная пасть машины, чавкая, вгрызлась в землю. Зачерпнув пласт; он со стоном выдернул его, отшвырнул в сторону и снова погрузил ковш. Неизвестная дрянь оплелась вокруг железа. Федор не стал вынимать его, а наоборот сунул еще глубже в яму и начал елозить ковшом внутри, давя там все и перемалывая. Лишь потом вытянул ковш наверх. С краев ковша свисала дергающаяся противная масса. Что-либо конкретное разобрать в этой каше было невозможно.

— Всем отойти! Всем немедленно отойти!

Будников поднял голову. Из подъехавших автобусов выбегали бойцы СОБРа в касках, бронежилетах и начали окружать куст. Кто их успел вызвать? Когда?..

— Товарищ старший лейтенант, вы тоже отойдите!

Это кричал господин в штатском костюме… Настолько в штатском, что сразу было ясно, из какого он ведомства.

То ли от приторной сладости во рту, то ли от вида живого месива, а может от зрелища, увиденного в яме, Федьку вывернуло наизнанку. За свою боевую жизнь он пережил многое, всякого насмотрелся, но наполовину обглоданных людей видел впервые.

Потом ему под страшной подпиской о неразглашении невнятно объяснили, что это, мол, результаты нарушения экологии, неудачный опыт секретных лабораторий химкомбината.