Юрий Моренис - Охота на вампиров

Молодая женщина, как вы понимаете, жила на свете одна-одинешенька, потому никто не удивился, когда она решила забрать приблудыша к себе. Назвала его Васькой, в честь своего кота, который, кстати, куда-то пропал с вселением нового жильца, а отчество дала «Константинович». Дело в том, что Маша Ермитина была тайно влюблена в знаменитого партизана Константина Заслонова. Точнее, не в самого партизана, а в артиста, который его играл. Был в свое время фильм «Константин Заслонов», и заглавную роль там исполнял Владимир Дружников. Сам актер не вызывал у нее никаких чувств ни в «Сказании о земле сибирской», ни в «Каменном цветке», но именно в киношном герое войны ей мерещился пропавший без вести отец.

Так найденыш обрел свое имя.

Наверное, Маша Ермитина была прекрасной матерью и в ребенке души не чаяла, но, надо полагать, замечала и некоторые странности. Не только исчезновение кота, но и беспокойство других домашних животных, стоило мальчику приблизиться к ним. В полнолуния с ним тоже что-то происходило. Ласковый и смышленый пацан вдруг как с цепи срывался, маялся, рычал, становился дурак дураком, а повзрослев, бегал ночами в лес.

Люди, окруженные тайгой, в отличие от горожан, верят в сказки дремучего леса: кикимор там, леших, водяных и русалок… Нет-нет, а приходится сталкиваться с подобной чертовщиной. Вот и Маша Ермитина быстро сообразила, что ее любимый сыночек время от времени оборачивается в волчонка. Про такую болезнь, как ликантропия, она, хоть и медик, слыхом не слыхивала. А если б и слыхивала, кто знает, как лечить ее, и лечится ли она?

На деревне ничего не утаишь — хруст разбитого горшка разносится по всей округе. Молодую мамашу обуял ужас за свое дитя. Таежный народ скор на расправу, а ну, как прознают? важно, что несмышленыш, главное, нечисть — оборотень!

Но случилась оказия, на дальней пасеке медведь задрал старого бортника. Случай не первый, и хоть мед — дело важное и прибыльное, никто не проявил смелость отправиться на выселки. Вот тут Маша и вызвалась. «Меня вон мужики боятся, а медведи тем более», — привела она веский довод. С тем и согласились…

…Дорогие родственники, зять и шурин, расположились в столовой, предполагая позавтракать. Дом Василия Константиновича состоял из двух этажей с нижним цоколем, где располагались банька и небольшой тренировочный зал. Обстановка была что ни есть самая современная, созданная по журналам «Интерьер» и «Салон». Например, большая столовая соединялась непосредственно с кухней, набитой всякими хозяйственными прибамбасами, включая холодильник «Розен Лев». Хозяин мог себе все это позволить. Сам он хлопотал возле газовой плиты, сооружая нечто аппетитное и ароматное, от чего у гостя слюна хлынула.

— Константиныч, ты особенно не разгоняйся, — попросил он. — Времени мало, я к тебе, собственно, по делу приехал.

— Ну, ты даешь, зятек! Впервой свиделись, неужто по рюмке не пропустим?

— Да что ты, шурин! Неужто пропустишь?!

— Поддержу, — неуверенно сказал Василий Константинович.

Зять нехорошо рассмеялся:

— Какой «поддержу», Константиныч?! Ни ты, ни я алкоголь не принимаем. Но мой организм он минует без хлопот, а тебя вывернет наизнанку. Лучше насчет закуски не суетиться, давай сразу — что покруче.

— Спасибо за предупреждение, Ал. Я вместо спиртного другого тебе налью, на медку.

Шурин был весел, говорлив, прежние страхи покинули его. Кстати, успокоиться ему помог Малыш, который, лежа у порога, радостно отбивал хвостом какой-то особый волчий ритм.

Когда Василий Константинович опознал зятя и, оставив карабин, по-прежнему полуголый, не торопясь двинулся к ворогам, он вдруг почувствовал еще один взгляд. В автомобиле еще кто-то был. Оттуда, с заднего сиденья, из-за затемненных стекол на него очень внимательно смотрели. Он притормозил.

Однако новоявленный зять, обойдя машину, вдруг распахнул дверцу и оттуда выскочил — Господи! — громадный волчище. Да не просто выскочил, а выкатился кубарем в снег, радостно скуля и виляя хвостом.

— Малыш? — осипшим голосом спросил Василий Константинович.

— Он, он! — захохотал зять. — Знакомьтесь, волки!

Пчеловод неожиданно для себя бросился к воротам, распахнул узорчатую калитку, и человек и зверь прыгнули друг на друга.

Сам гость даже не пошевелился. Он с улыбкой наблюдал, как эти двое боролись, тискались, визжали и валялись в снегу. Они хватали друг друга за горла, цеплялись лапами и руками за животы, не причиняя друг другу никакого вреда. Это была детская щенячья игра. Так взрослые мужики, распознав в знакомце приятеля далекой юности, начинают лупить и барабанить один другого по плечам, груди, отъевшимся пузам, готовые чуть ли не морды расквасить от избытка чувств.

— Эй, пацаны! Может, хватит? Я замерз, чай не лето.

Зверь и человек-зверь оказались послушными. Они вскочили и, по-прежнему пинаясь, визжа и смеясь, побежали к дому…

Всем досталось по огромному куску мяса. Только Малыш потреблял его сырым, а зять и шурин в виде роскошных прожаренных отбивных на косточках.

— Тебе такое тоже нравится? — спросил зять, кивая на рвущего мясо волка.

— Только когда перекидываюсь, — не смущаясь, ответил шурин. Да и то, чтобы удовлетворить азарт охоты. Я ведь с ружьишком мало хожу, больше предпочитаю натуральный способ добычи пропитания.

— Ты что, Константиныч, контролируешь себя?

— Давно. В любой момент могу стать собой. Но голым по тайге шариться неловко.

— А ружья зачем?

— А гости когда? Любит ко мне высокое начальство заглядывать, медком побаловаться. Как же тут без охоты?

— Да-а, Василий, мед у тебя — райское наслаждение! Как это у Грина — «сад и улей»?

— Помню, «Алые паруса».

— Приятно пообщаться с начитанным человеком. Хотя, я тут с одним читателем поговорил, — поморщился зять, — и пришел к выводу, не со всяким эрудитом получишь удовольствие в беседе.

Острое ухо оборотня уловило тревожную интонацию в голосе гостя, не соответствующую его благовидному выражению. Василий Константинович постарался быть тактичным.

— А что так неожиданно, Юрьич? Оля не отписала, а ведь путь не близкий… Даже телеграмму не отбили? Почту мне возят, если что срочное…

— Вот странно, шурин, электричество у тебя есть, а телефона нету.

— Тут высоковольтная линия недалеко, мне кабель и протянули. Телефон будет со временем. Я не тороплюсь. Не все ж время я взаперти, чего аппарату трезвонить на всю тайгу понапрасну? Но ты мне не ответил, Ал?

— Почему тебя не предупредили?

— Да.

— Будешь смеяться, но я здесь сам для себя неожиданно и инкогнито. Задание выполняю.

Василий Константинович вправду улыбнулся. Улыбка его была доброй, открытой, обнажившей ровные, ослепительные зубы. Хоть сейчас на рекламу, но ведь эти зубки запросто человеческую руку перекусят.