Олег Трувинс - Неоновые блики

««Парни», кажется, уже не опасны. А этого детину надо бы нейтрализовать получше… А заодно отомстить за тот веселенький вояж на кладбище…», – быстро оценил обстановку Петр, и с боевым ревом кинулся на своего обидчика.

В следующую секунду, тот, как пружина, подскочил на ноги и бросился наутек, в сторону ворот.

– Второй раз я тебя не упущу! Я же тебе обещал, что мы еще обязательно встретимся! – орал на бегу Петр, с каждым шагом настигая патлатого, в один момент из наглого агрессора превратившегося в убегающую жертву.

– Какой второй раз, дяденька, я тебя в первый раз в жизни вижу, – визгливо кричал тот, смешно взбрыкивая ногами.

– Забыл, как ты меня на кладбище возил, гаденыш, чуть гроб не разбил на ухабах?!

– Куда я тебя возил?! Какой гроб?! Какие ухабы?! Ты чего, дяденька?! – взвизгнул тот, но в эту секунду Петр все-таки настиг его и поставил подножку.

С глухим звуком патлатый изо всех сил грохнулся на землю. Тут же, словно коршун на добычу, на него сверху упал Петр. Не думая сейчас ни о чем, распаленный злобой и своей победой, он резко перевернул патлатого на спину и занес над его лицом побелевший от напряжения кулак.

– А-а-а-а…, – заплакал здоровенный детина, сильно зажмурив глаза, и Петр вдруг опомнился.

«Не покалечить бы его…, – подумал он, быстро вскочил на ноги, и с отвращением произнес, сплюнув в сторону:

– Воняешь ты, гангстер хренов…

Оставив рыдающего водителя на земле, Петр вернулся к УАЗ-ику. «Парни», продолжая ощупывать свои разбитые лица уже не лежали, а сидели на земле…

Петр посмотрел на них и подошел к машине. «Парни» молча проводили его взглядом.

Петр заглянул в кабину, потом в кузов, и забрал оттуда Катину сумку.

– Не ожидали? А нечего было девушку обижать. Обязательно обратитесь к врачам. С вашими носами… кажется, что-то не то…, – обернувшись к «парням», поучительно произнес он, и нарочито неспешно пошел к ржавым воротам завода.

Выйдя из ворот, он резко свернул вправо и быстро побежал вдоль забора к жилым домам, в ту сторону, откуда он примчался, следуя за УАЗ-иком. Только очутившись среди домов, на оживленной улице, он немного успокоился и отдышался. Поймав попутку – ржавый оранжевый «Москвич», он попросил водителя:

– К Драмтеатру, пожалуйста.

Растерянная Катя стояла на прежнем месте, держа у уха его телефон.

Петр сунул водителю триста рублей:

– Сможете довезти девушку до дома?

– Сделаем.

– Этих денег хватит?

– Даже многовато.

– Подождите чуть-чуть.

Он вышел из машины и подошел к Кате. Она увидела в его руках свою сумку и, поддавшись внезапному порыву, подошла к нему и обняла. Петр тоже осторожно обнял Катю.

Она вдруг почувствовала к этому незнакомцу, который, рискуя собой, кинулся за отморозками, какое-то странное, неведомое раньше чувство. Как будто она знала его уже очень давно.

Петр не верил своему счастью:

«А ведь я стою сейчас и обнимаю ту самую Катю, красотку из своего видения! Непостижимо…»

Все последние девять месяцев он много раз мечтал о том, как когда-нибудь он будет вот так же стоять и обнимать свою новую знакомую из призрачного Н-бурга.

«Не зря же говорят, что мысли иногда материализуются… Просто нужно для этого хоть что-нибудь сделать… Подтолкнуть их к реализации…», – подумал он, – «а теперь, все-таки, надо пригласить ее в кино!»

– Спасибо вам, – произнесла Катя и сделала шаг назад.

– Не за что! Что с полицией?

– Раз сто звонила – все время короткие гудки.

Она протянула ему его телефон, а он ей – ее сумку.

– Как же вам удалось их догнать?

– Дворами, светофорами… Как-то получилось… Они вас не ударили? В больницу не надо?

– Нет, толкнули только, когда сумку выхватывали. А с вами все в порядке?

– Все отлично.

– А с ними?

– Не уверен, что с ними все в порядке…

– Их же трое было, как же вы с ними справились?

– Очень уж хотелось отобрать у них вашу сумку.

Катя улыбнулась и отвела глаза в сторону.

– А как вы смотрите на то, чтобы завтра вечером отпраздновать счастливое возвращение вашей сумки походом в кафе или в кино? Или – и туда и туда? – осмелился спросить Петр.

– Я бы с удовольствием, но мне муж не разрешит…

– ?!

– Шутка! – Катя рассмеялась, увидев, как сильно изменился в лице Петр.

– Хороша шутка!

– Да уж. Завтра вечером? Согласна! Только приглашаю я! Я же ваша должница.

– Тогда до завтра? Где встречаемся?

– Давайте возле кинотеатра, напротив ЦГНУМ-а. После шести. Где-то в полседьмого.

– Окей. В полседьмого, у кинотеатра. Эта машина довезет вас до дома.

– Смотрите, так привыкну к вашему вниманию, потом не отделаетесь.

Катя прищурилась и хитро посмотрела на Петра.

– А я и не против. Привыкайте! – улыбнулся счастливый Петр.

Они распрощались и обменялись номерами телефонов. Катя села в машину и, глядя через пыльное оконное стекло на Петра, помахала ему рукой.

Он тоже помахал ей. Машина отъехала от тротуара и скрылась за поворотом.

Петр направился к гостинице, постепенно приходя в себя от двойного шока – от стычки с грабителями и от объятий с Катей.

«Может быть, не стоило так сильно избивать этих мерзавцев? Ты же им носы сломал…», – вдруг задумчиво проговорил «Петр-правильный».

«Появились! Чудики! Давно же вас не было…» – подумал Петр.

«А что, нужно было спокойно стоять и дожидаться, пока они мне что-нибудь сломают? Я был загнан в угол, и поэтому другого выхода у меня не было – или вырубать их по-настоящему, или не дергаться вообще», – парировал «Петр-бунтарь».

«Все равно, их увечья показались мне… чрезмерными…»

«Тебя не поймешь, то ты пугаешься ветерка, подувшего тебе в затылок, то вдруг стал таким смелым, что решил предоставить себя этим отморозкам в качестве боксерской груши. Странный ты…»

«Не странный, а разный. Как наша жизнь. Вспомни, сколько раз нынешний горожанин меняется в течение дня. Утром безвольный. На работе деловитый, или раздраженный, или безразличный. После работы, в глухой автомобильной пробке – вообще мрачный или даже агрессивный тип, готовый сорваться по любой, даже самой незначительной, причине…»

«Не преувеличивай. Тоже мне, философ! Хотя… Наверное, в тот момент – на заброшенном заводе, я тоже был агрессивным типом. Но это ведь было неосознанной защитной реакцией. Не спорю, наверное, можно было ударить этих грабителей немного слабее… Но я же не мастер восточных единоборств – как я мог определить, с какой силой мне бить, чтобы, с одной стороны, как следует нейтрализовать подонков, а с другой – постараться их не покалечить. Дозированно я не умею… От страха я бил так, чтобы уж наверняка. Так что, я не виноват. В конце концов, они первые начали! Отдали бы сумку и дело с концом! Нет же! Еще и меня хотели ограбить! Они, конечно, не ожидали, что я вдруг вот так с ними разберусь… По быстрому… Да я и сам от себя такого не ожидал… Все как-то стремительно произошло… Лишний раз убедился, что лучшая защита – это нападение!»