Эдуард Катлас - Создатели

Лекс находил все новых и новых игроков, но скоро понял, что не успевает удержать всех в голове. Он завершил купание и двинулся в замок.

Там, в подземелье замка, он выбрал зал побольше, круглый и начал оборудовать его под нечто, похожее на коммуникационный центр. Поставил круглый, как и зал, белый стол прямо посередине. Разместил вдоль стены много-много дверей. Он не знал, куда они вели. Знал только про две: одна дверь, окованное железом дерево, вела в замок и мир долины. Вторая, шлюз с космического корабля, выводила прямо в мир больших планет. Туда, где на небе господствовали Хозяйка и Кирпичуха. Коридор, раньше замыкавший два мира, теперь оказался разорван — этим залом, этой рубкой.

Остальные двери пока оставались обычными серыми плитами, прислоненными к кирпичной стене. Но Лекс надеялся, что со временем использует каждую из них.

Почему бы и нет? Если он собирался создать множество миров, то лучше было иметь место, переход, который позволил бы связать все эти миры в один узел.

А над столом Лекс начал рисовать карту своих соседей. Точки, похожие на крохотные звезды, плавали прямо над поверхностью стола. Сначала он запутался, стер все и начал заново. Он теперь понимал, особенно после очередной победы, как действует многомерная система координат в этих краях. Понимал, чувствовал, ощущал. Но изобразить ее, даже в объеме, не мог. В конце концов плюнул и остановился на трехмерной модели, добавив ей способность двигаться и тем самым учтя время как четвертое измерение. Как раз оно осталось в этой вселенной прежним. Лекс это чувствовал. Знал, что если прыгнет к Михаилу сейчас, то это будет один прыжок, а если решит переместиться к нему же чуть позже, то искать его придется немного в другом месте.

Игроки здесь перемещались, дрифтовали, ни на мгновение не застывая. Хотя это было не самым главным.

Еще одно открытие, которое Лекс сделал, создавая карту, что знание здесь тоже можно было приравнять к измерению. Например, Мусорщика мальчик никогда не видел, но его упомянули при нем, и Мусорщик сразу стал ближе. Мусорщик к нему, но не он к Мусорщику.

Упомянул его «бомж», и Лекс чувствовал, что если ему вдруг захочется увидеть Мусорщика, то попасть к нему он сможет пока только через раскаленный мир — бывшую свалку.

Все тут страшно запутано. Но Лекс не стремился усложнить себе жизнь и пока что просто накидывал прямо в пространство маленькие белые звезды, подписывая их там, где знал имена. И моргал. Карта была невидима. Ее не увидел бы никто, если бы Лекс, сам лично, не решил бы ему ее показать. Два моргания, пауза, еще раз, потом еще два раза. Карта появляется. Потом исчезает, как только Лекс отворачивается или уходит. Все просто. Его знания предназначены только для него и ни для кого больше. Хотя попасть в эту комнату без приглашения и нелегко, он не хотел оставлять ни единого шанса.

Лекс оглянулся и с сожалением посмотрел на расставленные вокруг заготовки дверей. Со значительно большим удовольствием он создал бы сейчас еще один мир. Или хотя бы заглянул в мир Хозяйки.

Но новое нападение могло произойти и через день, и прямо в следующее мгновение. Если ему сказали учиться и дали учителя, то надо было этим пользоваться. Даже не зная, чему, собственно, его собираются учить.

Мальчик сконцентрировал взгляд на одной из звездочек, рядом с которой изобразил крошечный иероглиф «ангел». Представил себе мир Каллиграфа. А главное — постарался войти в состояние, которое, как он думал, более всего подходит учителю. Спокойствие, невозмутимость, неторопливость и плавное, кристально чистое течение мыслей.

Теплый песок под ногами.

На этот раз он оказался значительно ближе к китайцу, чем раньше. Пятнадцать минут ходьбы, не больше.

Прямо посреди песков стоял дом-пагода с классической крышей, чуть заворачивающей кромку вверх. Дом казался крохотным на фоне разноцветных песков, да он и был небольшим. Без стен, лишь с раздвижными перегородками, позволяющими слегка отгородиться от внешней части этого мира.

Красная черепица поблескивала на солнце, выдавая свое неестественное происхождение. Рядом с условным входом — тем местом, где деревянный пол дома и песок соединяли несколько ступенек, стоял штандарт с нанесенным на нем иероглифом красного цвета. Что именно он означал, Лекс не знал, но подходить к дому сразу расхотелось. От иероглифа так и веяло мощью охранного заклинания.

Снаружи дом был заключен в огромный круг из камней. Каждый из них лежал вдалеке от соседей, метрах в полутора, но тем не менее они четко очерчивали внутреннюю зону, входить в которую, по всей видимости, не следовало. Особенно таким не совсем прошеным гостям, как Лекс.

Мальчик позволил себе лишь подойти к одному из камней, не более. Наступил на него ногой, словно проверяя, существует ли этот предмет на самом деле. После этого прочертил незримую линию, прямую от крыльца дома до самого горизонта.

Ивы — странные растения, странные и загадочные. И те, что создают живую изгородь. И гиганты, достигающие пятнадцати метров в высоту. И скромные тихие экземпляры, склоняющие ветви к самой воде рек и озер. Любой из почти двух сотен видов, относящихся к роду Salix, несет в себе собственную тайну.

И собственную красоту.

Лекс где-то слышал или читал, что существует японская ива. Может быть, есть даже китайская. Но он понятия не имел, как они выглядят. Да Каллиграф и не специфицировал, аллею из каких именно ив он хочет. А уточнить Лекс не мог — мир Каллиграфа пустовал. Хозяина нигде не было видно. Мальчик знал, просто чувствовал, что Каллиграфа нет в мире песка.

Хозяин куда-то удалился, может быть, отправился в гости. Или на войну. Или в какой-то другой мир, о котором Лекс не знал. Предыдущий прецедент с Михаилом наглядно продемонстрировал, что недостаточно знать, как добраться до одного из миров игрока. Другой мир, если он есть, может оставаться такой же загадкой, как и первый. И искать его надо отдельно.

Лекс был уверен, что Михаил тогда нашел бы его, рано или поздно, и в мире Хозяйки, но все-таки это требовало отдельных, дополнительных усилий.

А Каллиграфа Лекс не чувствовал.

Зато теперь пустыня-холст не была абсолютно пуста. Лекс оказался где-то недалеко от места, точки, которую сам Каллиграф сделал центром своего мира.

Мальчик вздохнул. Хозяина по-прежнему не было, и некого спросить о том, какие именно ивы он хочет видеть в этой пустыне. Лекс решил, что раз выбор остается за ним, то пусть это будут плакучие ивы. Его любимые.

Создавать что-либо в чужом мире, даже в отсутствие хозяина, чрезвычайно сложно. Мысли начинают путаться, желания — не исполняются. Цвета выходят совсем не те, а пропорции почему-то нарушаются.