Джейсон Дарк - Пять минут ужаса

— Боже мой, — прохрипел он, — боже мой, я же…

Черная адская масса была беспощадна, она тащила его, уменьшала, и Ральфу казалось, что женское лицо не просто смотрит на него, но и смеется над ним, наслаждается его отчаянием.

Он все глубже проваливался в массу. Шанса на спасение не оставалось. Его охватило отчаяние. Все было ужасно, так ужасно, как сама смерть.

Ральф превращался в карлика! Он провалился уже по бедра. Теперь он начинал чувствовать некое тепло. Над черной поверхностью проносился как бы какой-то туман. А он погружался все глубже и глубже. Масса не знала пощады. Она бурлила и всасывала в себя то, что было на поверхности, она бродила и проглатывала свою жертву.

Ванденфельс пошевелил руками, которые он поднял вверх в беспомощном жесте. Глаза у него почти вылезли из орбит. Ральф широко раскрыл рот, лицо его побледнело, и он почувствовал, что его сердце колотится еще быстрее. Оно превратилось в насос, работающий в бешеном ритме. Эхо насоса отдавалось до глубин его мозга, и он слышал это эхо, как колокольный звон.

Страх и сумасшествие слилось воедино. Все это вместе давало невыносимое ощущение ужаса. Чем глубже он погружался и чем больше таким необъяснимым образом уменьшался, тем сильнее в его нос проникал обжигающий запах. Еще сильный вдох, и Ральф Ванденфельс упал вперед. Лишь теперь он хрипло закричал, но уже и это не могло помочь. Дьявольская масса была сильнее и проглотила его.

— Куда запропастился Ральф?

Это спросила Эстер Шапиро, одна из молодых ученых-физиков, темноволосая женщина, родом из Хайфы, за которой ухаживали почти все ее коллеги. Это продолжалось до тех пор, пока все не убедились в том, что Эстер не интересуется мужчинами.

Ее коллега ухмыльнулся:

— Заснул.

— А ты отдал ему ключ?

Она медленно подошла к нему.

— Что это значит?

Губы Эстер, которые были красного от природы цвета, растянулись в улыбке.

— Все очень просто. Ты сам отвечаешь за этот сон.

— В таком случае, мне бы надо все знать.

— Пойду посмотрю.

Она провела рукой по лбу, чтобы поправить упрямую прядь волос, потом вышла из лаборатории, остановилась в коридоре и глубоко вздохнула.

Доктор Эстер Шапиро ненавидела ночную смену. Такая работа ломала человека. Нормальный жизненный ритм совсем расшатывался. Но работа была нужна, она не ждала, а научные исследования, служащие борьбе с преступниками, просто необходимы.

Она сунула руки в карманы белого халата. Доктор Шапиро думала о своей подруге, которая сейчас лежала в постели и спала. Когда Эстер вернется домой, Доретта уйдет на работу. Она нашла себе работу в книжном магазине.

Глубоко погрузившись в свои мысли, Эстер открыла дверь в то самое помещение. Впрочем, она отреагировала иначе, чем ее немецкий коллега, и не переступила порог сразу. Она остановилась около стены и теперь смотрела на чудовищное зрелище, которое вырисовывалось перед ней под ярким светом ламп, находящихся высоко под потолком. Это было неописуемо. Масса покрывала почти весь пол в комнате. Лишь у порога она как бы в насмешку оставила узкую полоску, почти в ладонь шириной.

Доктор Эстер Шапиро отказывалась понимать то, что происходит на этом свете. Она сантиметр за сантиметром отходила назад. Вид черной массы вызывал у нее страх, которого она никогда не знала до сих пор. В этом было что-то непостижимое, необъяснимое, не поддающееся рациональному объяснению. Ее интеллект ученого отказывался это понимать.

Но здесь было и нечто большее. Внутри массы вырисовывались поблизости друг от друга два лица — лицо женщины и лицо мужчины.

Последнее лицо она узнала: оно принадлежало ее коллеге Ральфу Ванденфельсу из Германии. Все свидетельствовало о том, что проклятая жижа его сожрала.

Она почти не заметила, как отошла назад. Дойдя до площадки, Эстер быстро обернулась; она еще никогда так сильно не дрожала, и никогда еще коллеги не видели Эстер Шапиро такой бледной.

— В чем дело?

Эстер услышала вопрос и пробормотала ответ, который не понял никто из ее коллег. Лишь у одного из них хватило реакции, чтобы успеть поймать падающую женщину. Двое других выбежали из лаборатории и через несколько секунд тоже стали свидетелями этого кошмарного зрелища.

Один из них прижался лбом к стене и начал рыдать, другой сразу же начал действовать. В лаборатории есть кнопка звонка, служащего сигналом тревоги. На эту кнопку он и нажал изо всех сил, как только мог. После этого он ощупью нашел стул, который сейчас ему был очень-очень нужен…

Мы вступили в ад. Точнее говоря, переступили через порог, а когда за нами захлопнулась дверь, я услышал шепот моей рыжеволосой попутчицы.

— Как будто крышка гроба закрылась.

У меня было более чем странное ощущение, когда я стоял посередине громадного холла и глядел на загромождавшую его плюшевую мебель, выделявшуюся на фоне паркетного пола. В этот интерьер прошлого столетия как нельзя лучше вписывались четыре женщины. Они стояли перед нами полукругом. Рита Уилсон была рядом со мной, и ее рука касалась моих пальцев.

Я поставил чемодан и кивнул. При этом я смотрел прямо на женщин.

— Меня зовут Флора, — сказала женщина, встретившая нас у двери.

Она подала мне руку. Я пожал ее, и мне показалось, что я касаюсь слегка подгнившего цветка. Флоре было около 70 лет. У нее были русые волосы, сплетенные на голове в некое подобие венчика. Темно-голубое платье доходило ей до колен. На платье маленькие белые пуговицы. Ее лицо, наверное, и в молодости было не слишком женственным, уж больно грубо оно скроено. Широкая кость, острый нос и столь же широкий подбородок. Даже ее карие глаза смотрели не слишком дружелюбно.

У меня появилась потребность вытереть руку, но я не стал этого делать и поздоровался со следующей женщиной. Она была меньше других и представилась Кларой. Седые волосы образовывали по краям небольшие локоны. Лицо ее казалось неестественно загорелым, однако даже такой макияж не мог спрятать морщин. Рот был широкий, зубы казались фарфоровыми. Склонив голову набок, она смотрела на меня снизу вверх. Затем постепенно отступила назад, пропустив третью женщину.

Мы услышали имя — Эрика. Женщина казалась самой молодой, волосы ее были светлые и, наверняка, крашенные. Они делали лицо еще уже. Мне показалось, взгляд ее выражал жадность. Губы были несколько выпячены вперед, ноздри подрагивали. Эрика была одета в слишком узкое платье и даже не отказалась от декольте, из-под которого была видна грудь. Руки у нее были узкие, пальцы длинные, а ногти покрашены светло-красным лаком. Она вызывающе глянула на меня своими глазами, как будто хотела как можно скорее затащить меня в постель.