Наталья Сорокоумова - Арикона, или Властелины Преисподней

– Откуда такое богатство? – удивился отец Конрад, отдышавшись.

– Волшебство! – таинственным голосом произнесла Арикона.

– Марта утром принесла, – сказала Душа простодушно.

Трещали дрова в костре. С ужином было покончено, чай разлит в глиняные кружки и заправлен мятой, а потом Арикона поинтересовалась, откупоривая зубами бутылку:

– Надеюсь, обет на алкогольное воздержание вы не давали?

– Нет. Я ценю хорошее вино.

– Стаканов у меня не заготовлено. Хватайте прямо из горлышка.

Она протянула ему бутылку, внимательно следя за выражением лица священника. Он же издалека понюхал содержимое, поплескал его в бутылке и потом осторожно хлебнул. Потерянная Душа ужасно захохотала, а Арикона сдержанно улыбнулась – отец Конрад сморщился, словно проглотил ужа, потом стал красным как рак, а уж только потом протолкнул вино.

– Страшная вещь, – еле произнес он сиплым голосом. – Так можно и без горла остаться!

Арикона забрала у него бутылку.

– На вкус – гадость, но в голову бьет, – заявила она, глотнув и вытерев губы.

– Из чего оно?

– Понятия не имею. Да лучше и не знать.

Поочередно отхлебывая из бутылки и запивая вино горячим ароматным чаем, они стали болтать ни о чем. Отец Конрад сетовал на комаров и на промозглую сырость, потянувшуюся из леса, Арикона же советовала ему поближе сесть к костру.

Потом она закурила сигарету и замолчала, разглядывая крону дуба над головой. Вино теплом разливалось по телу и затуманивало сознание.

– Много лет я служу священником, – сказал отец Конрад. – Но никогда бы не поверил, что однажды буду сидеть у костра с демоном и пить с ним из одной бутылки змеиный яд.

– Не надо оскорблять вино, сделанное Мартой, – ответила Арикона. – Это не комильфо!

– Давно вы знакомы с ней? – спросил он, откидываясь назад, на ствол дерева.

– Всю жизнь, – сказала она, затягиваясь и выпуская колечки сизого дыма. – Я нашла ее в лесу пятьдесят лет назад – тогда она была грудным младенцем, которого мать бросила умирать. Наверное, она была нежеланным ребенком. Я выкормила ее и воспитала, как смогла… Впрочем, какое воспитание ребенку может дать демон?

– Тем не менее, она стала хорошей колдуньей.

– Это уже не моя заслуга. Тот дом, где сейчас живет Марта, тогда принадлежал монаху-отшельнику, – она вдруг хрипло и невесело рассмеялась. – Монах, – повторила она с усмешкой, – одно слово – что монах. Занимался он не молитвами покаяния, а заговорами, составлением колдовских зелий и прочей магией. Отличный был колдун. Марту я отнесла к нему – демон не может везде разгуливать с младенцем на руках. Что бы обо мне подумали в аду?… Монах помог мне поднять ребенка на ноги, обучил грамоте и основам магии. Когда монах умер, Марта осталась в доме за хозяйку, но практику колдовства не оставила. У нее действительно чудесный дар.

– Я это заметил, – кивнул отец Конрад.

– Я заботилась о ней прежде, теперь она заботиться обо мне. Похоже, она стала считать меня своим ребенком… Даже забавно.

– Вы же с ней друзья, так?

– Мне кажется, что больше чем друзья. У демона нет друзей. Но я не знаю, как бы жила без Марты. Когда я нашла ее, мне было всего двадцать семь лет – молодая, злобная, ненавидящая весь свет девчонка. Марта все изменила.

– Двадцать семь? – удивился отец Конрад. – Разве демоны не живут тысячелетиями?

Арикона выбросила докуренную сигарету и прикурила еще одну. Зазвенел комар над ухом, и она звонко хлопнула себя по щеке.

– Я не родилась демоном, – сказала она. От выпитого вина ей хотелось разговаривать. – Я была обыкновенным человеком. Я верила в бога и в черта, в силу молитв и проклятий, в чудеса веры. Во все верила, и в пришельцев с других звезд в том числе.

Она откинулась на спину, воскрешая в памяти события далеких дней. Как ни старалась она похоронить тяжелые воспоминания, они являлись перед глазами по первому зову.

– Моя сестра тяжело заболела, – говорила Арикона вполголоса, время от времени глубоко затягиваясь. – Она была мне и матерью, и отцом, и другом. Я жила ради нее, а она ради меня. Нам больше никто не нужен был в этом мире. Мы ходили в церковь, почитали святые праздники, постились, и не жалели денег на милостыню. Судьба нас била много раз, но пока мы были вместе – настоящее горе обходило нас стороной … А потом она заболела. Знахарки, врачи, колдуньи – никто не мог помочь. Сестра таяла на глазах…

Арикона скрипнула зубами от злости, вспомнив.

– Я молилась в те дни, как никогда раньше. Плакала, умоляла господа услышать меня и помочь. Я хотела, чтобы он забрал меня вместо нее… Он был глух. Я молилась своему ангелу, и святой Богородице, и всем прочим святым… Они не оставили мне никакой надежды. Сестра умирала в муках. Мне было так страшно, но я даже не смела при ней заплакать – хотелось думать, что на небе меня все-таки услышат. Напрасно.

Арикона протянула руку и взяла бутылку. Хлебнув, она продолжила:

– Тогда я сказала: в тот час, когда сестра покинет меня, я прокляну весь этот свет, и царствие божье, и рабов его, и детей его. Всех. Я сказала: я продам душу сатане, если он даст мне шанс отомстить за ту боль, что бог причинил мне и моей сестре. Я хотела видеть на лице бога то же самое страдание, какое видела у сестры. Я хотела видеть его тысячи раз распятым… голого, истерзанного, стонущего…

Она сжала кулаки и со злостью бросила сигарету в костер. Окурок вспыхнул, как сигнальная ракета, и в воздухе остро запахло серой.

– Я думала: ведь он страдал на кресте только три дня. Три коротких дня, и после этого люди почитают его, любят, просят у него защиты. А моя сестра мучилась от страшного недуга почти полгода – ни секунды продыха от боли и страха. Он, видно, смотрел на нас сверху и улыбался. Я возненавидела его сильнее, чем когда-либо могла ненавидеть… Я взывала к сатане. И он единственный, кто услышал меня в те дни. Он пришел ко мне и предложил простую и очень выгодную для нас обоих сделку – моя душа в обмен на силу демона. Я не думала ни секунды – сразу же подписала договор. Лорд не подвел меня и не обманул. С той самой минуты, как я приложила свой палец с кровью к бумаге, сила ада вошла в меня.

– Она не стала демоном, – пояснила Потерянная Душа, свесившись сверху. – Душа стоит дорого, и Лорд до сих пор до конца за нее не расплатился. Правда, демоническая сила ей дана в полном объеме. Но всех привилегий демона у нее пока что нет.

– Как это? – спросил отец Конрад.

– Я не могу жить в аду, и я не подчиняюсь приказам генералов армии тьмы. В этом много плюсов, но и власть моя ограничена. Я не могу убивать – только склонять души людей на сторону Лорда. Я не могу заключать сделки – только справедливыми наказаниями вынуждать праведников, молящихся Отцу, делать страшные вещи, неумолимо толкающие их в объятья моего покровителя. Я мщу.