Карен Ченс - Отщепенцы

— Я бы хотела оборотня. Женщину, — сказала я кратко.

— Всегда пожалуйста. — Она жестом пригласила меня пройти в прихожую, а оттуда в крошечный офис. — Вам доминантку или подчиненную? — Я посмотрела на нее молча. — Пусть будет подчиненная. Предпочтения вида?

— Волчица.

— Прошу прощения, здесь у нас сейчас небольшой дефицит. Крыса не подойдет? Они выносливы — выдерживают почти такую же боль, как волки, а исцеляются быстрее — как показывает мой опыт.

Это была ложь, но ловить ее я не стала.

— Не знаю даже. Она давно у вас?

Мне нужен был кто-то, знающий, что тут творится.

На лице женщины отразилась внутренняя борьба — она не могла понять, какой ответ меня бы устроил: что секс-работница, с которой я хочу провести канун Рождества, молода и свежа, или опытна и искусна.

— Несколько месяцев, — сказала она наконец. — Но при их способностях исцеления это даже незаметно, честно вам говорю. Почти совсем без шрамов.

То, что у оборотня оставит шрам, для человека было бы смертельно. Я мысленно завязала узелок — сообщить о том, как в «Строгой радости» соблюдаются условия безопасности труда.

— Беру.

После обработки моей кредитной карты и зачитывания нескольких правил — столь быстрого, что почти не разобрать, — меня провели по коридору в комнату «Иезавели». Это оказалась низкорослая коренастая брюнетка с темным загаром и такой усталостью от мира на лице, что трудно было бы дать ей ее двадцать лет. Не особо она выглядела как нижняя, но все, я думаю, относительно, а я просила оборотня. И комната выглядела неожиданно: как спальня в колледже — постеры рок-звезд на стенах, вываливающиеся из набитого гардероба шмотки и часы на стене в виде мордочки котенка.

— Ты ждала чего-то вроде подземелья? — спросила она, видя мое недоумение.

— Вроде того.

— Они внизу. Арендуются почасово.

— Я пришла просто поговорить.

— Похабного разговора хочешь? — спросила она с надеждой.

— Только если он будет содержать информацию.

Надежда на лице сменилась настороженной гримасой:

— Какую?

— Про оборотней. Конкретнее — про волчиц.

Гримаса стала недовольной:

— А зачем тебе? Что у них есть такого, чего нет у меня?

Философский вопрос.

— Значит, здесь сейчас ни одной?

— Последние две ушли месяц назад.

— А куда ушли?

Она пожала плечами:

— Я утром проснулась и увидела, что в их комнаты заселяются новенькие.

— Это нормально?

Она прищурилась:

— А тебе зачем?

— Есть причины, по которым ты не должна мне говорить?

— А есть ли причины, по которым должна? — Я поняла намек и вытащила бумажник. Пятидесяти баксов вполне хватило — в основном потому, что она не слишком много знала. — Это было необычно. Как правило, если повезет и кто-нибудь тебя хочет снять насовсем, ты уж всем постараешься сообщить. Тут одному парню выпал сладкий кусочек пару недель назад, так он нам все уши прожужжал, какие мы тут лузеры…

— А эти девчонки промолчали?

— Ага. Вчера были — сегодня нет. Вот так.

Она щелкнула пальцами.

Точно как те девушки из высших кланов. Я постаралась сделать вид, что заинтересована, но не слишком.

— Одиночки?

— Нет, Феланы.

Это меня удивило. Клан Фелан — один из небольших местных кланов низкого ранга. А кланы все тесно спаяны, и что касается одного, касается всех. Мне трудно было бы вообразить, что волчице позволили выбрать профессию, пусть и легальную в мире супернатуралов, но никак не улучшающую репутацию клана.

— Тогда, наверное, вожаки узнали, чем они занимаются, и пришли за ними.

Иезавель закатила глаза под лоб и картинно рухнула на неубранную кровать:

— А как ты думаешь, кто их сюда послал?

— Что?

Не может быть. Я ослышалась.

— Вожаки получали процент с их заработка. И мои тоже получают. Так многие делают.

— Погоди, не поняла. Ты говоришь, что клан Фелан заставлял их здесь работать?

Иезавель пожала плечами:

— Насчет «заставлял» не знаю, но ты же знаешь, как оно бывает. Пойди против вожака — и ты за это заплатишь, причем не раз. И вся твоя семья тоже. Я решила, что лучше отработаю свой срок. Еще год — и меня здесь не будет, и никого не тронут из моей семьи. Понимаешь, у меня две сестры младшие.

Я кивнула. Простенький, но эффективный шантаж: или сама делай, как мы сказали, или возьмем твоих сестер. Может ли это быть причиной похищения Даниэлы? Родителями, разъяренными равнодушием Себастьяна к судьбе их собственных дочерей? Нет, как ни хотелось мне получить ответ, это было маловероятно. Семья низкого ранга из малого клана нападает на Арну? Так же вероятно, как их обращение в вегетарианство. Люди еще могли бы, если их разъярить, но у вервольфов мозги устроены по-другому.

— Мне нужно узнать, куда девались эти девушки, — сказала я после минутной паузы. — Где у вас документы хранятся?

В ответ я получила презрительный взгляд:

— Ты хочешь говорить о том, что все знают — ради бога. Хочешь — говорим. Но наживать себе приключений на задницу ради… — Я помахала перед ней сотенной бумажкой, и она резко остановилась. Но взгляд ее остался так же непреклонен. — Мало. Знаешь, что со мной будет, если узнают?

Я добавила еще одну такую же и помахала у нее перед носом.

— Могу очистить кратковременную память. Никто не будет знать.

— Конечно-конечно.

Глаза ее следили за бумажками, но она не двинулась.

— Я военный маг, — добавила я.

Бумажки исчезли вдруг, скрылись в коротеньком ярком халате.

— Все дела в офисе у Юки, — сказала она отрывисто.

— Женщина, которая мне открыла?

— Он не женщина. Но заправляет здесь он.

— Есть ли способ его вытащить из-за стола на минутку?

Иезавель мотнула головой.

— Он следит, чтобы мы не проводили клиентов мимо кассы. Сторожит, как ястреб.

— Он маг?

— Нет. Цуме.

— Но это же название клана! По-японски это значит «коготь».

— Ага, наш последний волк. И ведет себя как типичный волк — извини, я ничего плохого в виду не имела.

— Я не волк.

Иезавель наморщила лоб:

— Но от тебя же пахнет…

Я подняла руку:

— Не надо, ладно?

То, что Юки — волк, создавало проблему. Оборотни, в отличие от людей и большинства магов, очень устойчивы к магическому внушению. И был хороший шанс, что я не смогу его зачаровать, чтобы он мне чего-нибудь рассказал, и память не смогу потом очистить. А испугать или тем более запугать оборотня очень непросто. Они от таких попыток звереют.

Выйдя в холл, я произнесла заклинание уединения, которое мне дало возможность позвонить Джилу, не беспокоясь о возможном подслушивании.

— Не для того я тебе дал свой сотовый, чтобы ты мне портила Рождество, — раздался в трубке его желчный голос.

— До Рождества еще четыре часа. И вообще ты еще не знаешь, зачем я звоню. Может быть, я нашла ниточку к этим девушкам?