Август Дерлет - Маска Ктулху

Подождав, пока я приду в себя, профессор Шрусбери продолжал:

— Как я уже говорил, мы направляемся в порт Аден. Из Адена мы отправимся в древнюю Тимну [77] Тимна — древний город на территории современного Йемена, столица Катабанского царства, период расцвета которого приходится на IV–II вв. до Р. Х. , о которой писал еще Плиний, называя ее «городом сорока храмов»; оттуда мы поедем в район Салалаха, летней резиденции султана Маската и Омана, где будем искать затерянный в песках город, упоминаемый рядом авторов как «Безымянный город». В тех районах в древние времена — две или три тысячи лет назад — проживали химьяриты [78] Химьяриты — семитический народ, обитавший на юге Аравийского п-ова. Химьяритское царство просуществовало с I в. до Р. Х. до конца VI в., когда его уничтожили вторгшиеся в Аравию эфиопы; химьяритский язык окончательно вышел из употребления к X веку. . Там мы можем найти и легендарный Ирем, Город Колонн, который видел Абдул Альхазред, когда путешествовал по огромной пустыне Руб-эль-Хали, или «Пустое пространство», как называли ее древние народы, а современные арабы называют Дахна, или «Багровая пустыня»; говорят, в ней обитают злые духи и смертельно опасные чудовища. Обратите внимание: мы постоянно сталкиваемся с так называемыми «легендами» о злых духах и монстрах, что лишний раз подтверждает мой основной тезис относительно мифов о Ктулху, независимо от направления исследований. Я думаю, что скоро вы придете к тому же выводу, что и я: это не простое совпадение.

Тут я признался, что уже в значительной степени верю тем удивительным вещам, какие он мне поведал, и, возможно, поверю в них окончательно, когда расширю свои познания в данной области, — хотя, боюсь, это не принесет мне добра.

Далее профессор начал рассказывать мне о труде Абдула Альхазреда, книге «Аль Азиф», которую позже стали называть «Некрономикон». Никто, кроме ее безумного автора, не подбирался так близко к тайнам Ктулху, Йог-Сотота и других Властителей. В этой книге, которую тайком передавали друг другу после того, как в 731 году нашей эры таинственно исчез ее автор, рассказывалось о таких ужасных вещах, какие трудно вообразить обычному человеку, а если он их и вообразит, то постарается поскорее забыть и даже не попытается объяснить принципы существования человечества, низводящие его до положения песчинки, затерянной в безграничных просторах космоса. Служители церкви разных конфессий дружно приговорили эту книгу к забвению и так рьяно взялись за ее уничтожение, что в мире осталось всего несколько экземпляров — в Национальной библиотеке Парижа, в Британском музее, в библиотеке Университета Буэнос-Айреса, библиотеке Уайденера в Гарварде и в библиотеке Мискатоникского университета в Аркхеме. Ее арабский оригинал был утерян много веков назад, примерно в 1228 году, вскоре после того, как Олаус Вормий перевел книгу на латынь.

Профессор Шрусбери читал и латинский, и древнегреческий переводы; в Аравии же он надеялся отыскать экземпляр книги, написанный по-арабски, или даже сам оригинал рукописи, который, по его мнению, остался у Альхазреда, тогда как Вормий делал перевод с копии, впоследствии утерянной. Конечно, это была всего лишь догадка, однако базировалась она на весьма разумных предположениях; таким образом, целью нашего путешествия в Аравию был поиск бесценной рукописи. Думаю, что профессором руководило еще одно стремление, которое он тщательно скрывал; на эту мысль меня навели его рассуждения о Ктулху — каким бы искренним ни казался мне этот человек, я чувствовал, что за его разговорами скрывается еще что-то весьма важное. Свои поиски он собирался вести в Иреме и в Безымянном городе, но сперва нужно было найти сами эти древние города, расположенные соответственно близ Тимны и Салалаха.

После этих пояснений он вручил мне отпечатанные на машинке листки с отрывками из «Некрономикона» и терпеливо ждал, пока я их прочту. Я смог лишь бегло просмотреть листки, но и этого хватило, чтобы убедиться в их огромной важности.

Вот что я прочитал:

«Тот, кто говорит о Ктулху, пусть помнит: он кажется мертвым, но он не мертв; он спит и не спит; он умер и не умер; он спит и он мертв, но придет день, и он восстанет. Он восстанет ото сна, и тогда все убедятся, что

И далее:

«Великий Ктулху поднимется из Р’льеха; Хастур Невыразимый прилетит с темной звезды, что в Гиадах возле Альдебарана, сияющего как красный бычий глаз; Ньярлатхотеп будет вечно выть во тьме; Шуб-Ниггурат породит тысячу отпрысков, кои начнут размножаться и станут повелевать всеми лесными нимфами, сатирами, лепреконами и малым народцем; Ллойгор, Зхар и Итакуа будут летать среди звезд…»

И еще:

«Тот, кто обладает пятиконечным камнем, станет повелевать всеми, кто ползает, плавает, ходит или летает, и сможет добраться до источника, от которого нет возврата…»

Было там и кое-что еще — рассказ о грядущем возвращении Властителей, о их преданных последователях, которые служат своим хозяевам кто в образе человека, а кто в образе и вовсе странном. На страницах книги я встретил наводящие ужас имена, такие как Уббо-Сатла, Азатот, слепой безумный бог, ’Умр Ат-Тавил, Цатоггуа, Ктугха, и много других имен, жутких гигантских тварей, древних, как сама Земля, а может быть, и более древних, чем наша Солнечная система. Честно говоря, прочитав несколько страниц, я уже не хотел читать дальше, поэтому, сославшись на усталость, вернул листки профессору.

Предложив мне хорошенько выспаться, профессор, который, по-видимому, вовсе не нуждался в отдыхе, сказал, что займется дальнейшими приготовлениями. Но прежде он вывел меня на палубу и попросил хорошенько осмотреться вокруг. Наше судно сопровождала стая каких-то крупных рыб, которых я сначала принял за дельфинов; когда же я сказал об этом профессору, тот лишь насмешливо улыбнулся. Потом, уже засыпая, я и сам удивился, вспомнив о тех дельфинах — они никогда не подплывают так близко к Саутгемптону. И тогда, как ни печально мне было это сознавать, я понял, кто плыл рядом с «Принцессой Элен».

Когда я уснул, мне вновь приснился сон.

Только на этот раз мне снились жуткие чудовища, Глубинные жители, которые преследовали нас на суше и на море, огромные твари, похожие на летучих мышей, какие-то аморфные существа, плавающие глубоко под водой, таинственные земли и занесенные песками города, в которых хранилось нечто, что непременно нужно было найти; мне снилось, что мы убегаем, а по нашему следу упорно идут злобные твари, от которых нет спасения…

Опускаю подробности нашего дальнейшего путешествия, которое прошло сравнительно спокойно. Впрочем, не было и дня, чтобы поблизости не выныривала какая-нибудь тварь, напоминающая рыбу или амфибию; порой среди волн мелькала горбатая спина или жуткая ступня с перепонками; иногда я замечал в море уродливое лицо — получеловеческое-полулягушачье, со сверкающими глазами василиска и жутким широким ртом в складках жесткой кожи. Но, повторяю, все это происходило лишь мельком, так что я даже не был уверен, видел ли я этих тварей на самом деле или же то было просто игрой воображения. А поскольку наше судно спокойно следовало своим курсом, а пассажиры не проявляли никаких признаков волнения, то и я пришел к выводу, что все увиденное мною — лишь следствие разыгравшейся фантазии, что в сложившихся обстоятельствах было вполне объяснимо.