Крис Картер - Леонард Беттс

Похоже, сегодня Скалли не была настроена на лекции.

— Ладно, Скалли. Созвонимся.

Малдер выключил аппарат и, не теряя времени, выскочил из квартиры, в которой по-прежнему возвышалась ванна до краев наполненная бурой водой.

Через несколько секунд на воде пошли круги, а потом на поверхности появилась голова. Или нечто похожее на голову со сморщенно слизкой коричневой кожей. Голова открыла глаза и огляделась. Облегченно вздохнула и снова скрылась в мутных глубинах.

Наконец-то наступила передышка… Настал обеденный перерыв и череда вызовов на время прервалась. Это было очень кстати, если учесть в каком состоянии находилась Мишель. Ей вообще стоило взять выходной, но она не привыкла пасовать перед трудностями. В данный момент эту самую трудность представляло ее душевное состояние и невероятное чувство вины. В смерти Леонарда она винила только себя.

— Мишель, — раздался голос из-за спины.

Девушка затравленно обернулась, уверенная в том, что это очередной сослуживец, который будет расспрашивать о смерти Леонарда. Ну, почему они не могут понять, что ей и так тяжело?

Однако, мужчина, который приближался к ней, был похож скорее на правительственного служащего, чем на врача. Так оно и оказалось.

— Я Фокс Малдер из ФБР. В протоколе написано, что вы опознавали останки Леонарда Беттса.

Мишель пожала плечами. Она уже сотню раз рассказывала о этой смерти — полиции, сослуживцам, начальникам, теперь еще и ФБР. Что ж, одной историей больше, одной меньше…

— Семьи у него нет, друзей тоже, насколько я могу судить.

— Кроме вас…, - многозначительно уточнил Малдер.

Мишель, похоже, нисколько не смутилась.

— Я к нему хорошо относилась… вряд ли это можно назвать дружбой, — она на мгновенье задумалась, — понимаете, Леонард был скрытным, близко никого к себе не подпускал… Я была просто напарником, — она горько вздохнула, — но постоянно держалась в стороне. В основном все делал он.

Малдер вопросительно посмотрел на Мишель.

— Леонард был прекрасным специалистом. Диагноз ставил лучше всех врачей. Он его одним взглядом определял, особенно если был рак, — Мишель воодушевлено рассказывала о достоинствах бывшего напарника, — по выходным он вызывался дежурить в онкологическое отделение… книжки больным читал, — как то грустно закончила она.

Да, честно сказать, не густо. Малдер был разочарован.

— А вы ничего странного за ним не замечали?

Мишель на секунду задумалась, а потом уверенно сказала.

— Он никогда не болел. Это немного странно, при нашей работе.

— Никаких травм?

— Нет, никогда. То есть до того как…

Она осеклась. Малдер поспешил загладить неловкость.

— Все понятно.

На самом деле, ничего не понятно. За исключением одной мысли, которая созрела у него в голове. Осталось ее сорвать…

Голова Леонарда Беттса медленно показалось над прозрачной гладью воды, наполнявший небольшой контейнер. На этот раз она была зажата в железные тиски, и не могла не крутиться, ни моргать (или подмигивать?!). Этот торжественный подъем сопровождался монотонной лекцией доктора Скалли.

— Это называется биополимеризация. По сути высокотехнологическое мумифицирование. Останки погружаются в эпокситку и, как только она схватится, образец можно резать и исследовать.

Малдер решил оставить эти научные термины без комментариев и предпочел выразиться обычным языком:

— Хорошее пресс-папье ты себе нашла…

На этот раз от комментариев воздержалась Скалли. Вместо этого она резонно заметила:

— По крайней мере, скоро у на будет хоть какая-то информация.

— Ну-с, мистер Беттс приступим, — протянул доктор.

Судя по всему, он обращался ни к человеку, ни к трупу, ни к голове, а всего лишь к части ее, образец которой, он положил под микроскоп.

Несколько секунд доктор напряженно вглядывался в окуляр, в свою очередь в его напряженное лицо вглядывались Малдер и Скалли, покусывая палец и закусив губу соответственно.

— Странно… — наконец изрек он.

— Что-то не так с изображением? — оживился Малдер.

Доктор оторвался от микроскопа:

— Можно и так сказать. Вот, посмотрите.

Компьютер ожил и на экране появилось изображение.

— Боже мой, весь мозг — одна сплошная гематома.

Малдер заинтересовано поднял глаза на напарницу:

— У него был рак?

— Не то слово, — пораженно произнесла Скалли. Заражена каждая клетка образца. Одна сплошная опухоль, живой ткани совсем не осталось…

По сосредоточенному лицу Малдера было понятно, что его поразило это открытие. Какая-то мысль зрела в голове… Этот факт подтвердил многие его предположения. Некоторые вопросы разрешились сами собой.

— В таком состоянии можно жить?

На этот раз доктор опередил Скалли.

— Он должен был умереть еще задолго до такой стадии метастазирования.

— Может быть полимеризация исказила картину, или зрение нас обманывает, — Скалли как всегда пыталась найти научное объяснение.

А Малдер, по старой традиции, находил противовес.

— Но мы впервые видим такое четкое изображение.

С этим трудно было спорить.

— И что ты предлагаешь?

— Возьмем еще один образец.

Так всегда. Изо дня в день повторяется одно и то же — бесконечные вызовы, жалобы, оперативные действия, предельная скорость, надежда на успешную доставку пациента.

Сегодня, какая-то истеричная мадам уверяла, то со дня на день у нее случится инфаркт, так ей предсказала какая-то гадалка, хотя сердце, как показала поверка у нее было совершенно здоровое.

Немного раздосадованная этой бесполезной тратой времени, Мишель не спеша вела машину скорой помощи. После ночного инцидента она поклялась себе, что никогда не будет превышать скорость, хотя бы ради сохранения жизни своего нового напарника Тэда, которого ей назначили вместо Леонарда Беттса.

Погруженная в свои мысли, она рассеяно кивала, отвечая на вопросы Тэда, который проявлял к ней видимый интерес и, краем уха, слушала перехватываемые сообщения, раздающиеся из динамика.

— Я сто тридцать шестой. Везем пациента двадцати лет, закрытый массаж не помогает. Просим помощи, — раздался голос.

Мишель грустно вздохнула, если бы Леонард был жив, он наверняка смог бы чем-нибудь помочь… Но его нет.

Она протянула, было, руку, чтобы выключить рацию, как вдруг услышал до боли знакомый голос:

— Сто тридцать шестой, я двести восьмой из Оригени. Ваш пациент одной ногой в могиле. Мне кажется у него анафилактический шок. Введите 0,3 миллиграмма эпинефрина.

— Леонард? — непроизвольно вырвалось у Мишель.