Андрей Лысиков - Инфекция

— Дорогой, что случилось?

— Артем… — он разве что не простонал эти слова. Воображение рисовало ему картины одну хуже другой.

Он рванулся в комнату сына. Там было тихо. Артем по-прежнему лежал на спине в той позе, в которой они его вчера оставили. Григорий потрогал лоб сына — он был холодным. Даже если высокая температура спала, он был слишком холодным. Отец положил пальцы на сонную артерию Артема, моля Бога, чтобы пульс прощупывался. Он застыл в таком положении на пару минут, а затем убрал руку в карман своих домашних джинсов так резко, словно боялся ее показать. В этот момент в комнату вошла его супруга. Григорий поднял на нее взгляд, полный слез.

— Ну и какие мы с тобой после этого родители?

Вопрос словно повис на миг в воздухе, но остался без ответа. Супруга его внезапно побледнела как мел, поднесла руку ко рту, словно пытаясь сдержать рвущийся наружу крик, и так и рухнула на пол в состоянии глубоко обморока.

Вадим чувствовал себя отвратительно и искренне жалел, что проснулся. Солнце нещадно било своими лучами прямо в лицо. Комната его была на солнечной стороне, и температура воздуха в квартире уже зашкаливала за сорок градусов. Да и внутри у него самочувствие было не намного лучше. Правда, головокружение, донимавшее его прошлым вечером, вроде бы прекратилось. Хоть одна хорошая новость. Посмотрев на экран мобильника, он выяснил, что пропущенных вызовов не было.

Медленно и осторожно поднявшись с дивана, Вадим прошел в кухню и налил себе прямо из-под крана стакан воды. Во рту было сухо, как будто он проспал всю ночь с памперсом во рту. Пить хотелось изрядно. Даже несмотря на сильную боль в горле, он выпил два стакана холодной воды, болезненно морщась. Стало немного полегче. Он взглянул на плиту и подумал насчет того, чтобы что-нибудь себе приготовить на завтрак, но, вспомнив, что глотать очень больно, выбросил эту идею из головы. Воду он еще кое-как, через боль, мог глотать. Чтобы проглотить кусок твердой пищи не могло быть и речи. Однако в холодильник он все же залез, вспомнив, что там давно уже стояла полупустая банка с медом. Его мать очень любила чай с медом пить, когда холода стояли. Вот с последних холодов та банка и стояла. Сам он мед на дух не переносил, но готов был пойти на безусловные жертвы ради спасения собственного здоровья. В такую жару горячий чай с медом был не совсем актуален, но зато был очень полезен. Потому Вадим, не размышляя особо, стоит или не стоит, поставил чайник на огонь и положил в большую чашку ложку меда. Ему очень хотелось верить, что процедура чаепития хоть немного улучшит его ощущения в горле. Вскоре на столе стоял бокал, над которым поднимался ароматный дымок. Вадим осторожно, маленькими глотками пил чай, стараясь не обжечься, проклиная тот момент, когда он мог подцепить заразу. Вот еще если бы он знал, где ее подцепил…

Бокал быстро опустел, и он посмотрел на чайник, думая, не стоит ли повторить. Горло и впрямь вроде бы ощущалось получше. Мед в соотношении с горячим чаем смог несколько смягчить боль, хоть и не сумев ликвидировать ее совсем. Зато теперь из разогретых дыхательных путей стала обильно отходить мокрота. Вадим несколько раз выходил в ванную, чтобы избавиться от слизи в трахее. Почувствовав некоторый прилив сил, он вернулся в свою комнату и включил телевизор, успев как раз к началу одиннадцатичасовых новостей. Они ничем не отличались от таких же новостей в другие дни. На такой-то дороге столкнулись иномарка и отечественный автомобиль, жертв столько-то, ведется расследование… Там-то вспыхнул жилой дом, пожарные приехали вовремя, чтобы локализовать очаг возгорания, а затем и потушить огонь. Причины возникновения пожара в настоящее время выясняются… Однако следующее сообщение появившегося на экране ведущего заставило его прибавить громкость и прислушаться. Мужчина-ведущий с обязательной наклеенной улыбкой на лице делал экстренное объявление:

— Как нам только что стало известно (неизменная фраза в таких ситуациях), уже в нескольких городах России появилась неизвестная форма заболевания, больше всего схожая по своим симптомам с ангиной или гриппом, а точнее напоминающая и то, и другое одновременно, — дальше он зачитал список городом, где уже зафиксированы случаи возникновения инфекции. — Как заявил нам министр здравоохранения России, причин для беспокойства и уж тем более для объявления эпидемии нет. Число заболевших еще даже не приблизилось к эпидемическому порогу, — дальше шло интервью с тем самым министром, заражавшим своей энергетикой, наверное, всех, кто имел счастье его в данный момент наблюдать. Вот только от внимания Вадима не укрылось, что у него был довольно болезненный вид, и он постоянно кашлял. — Работники сферы здравоохранения советуют всем, кто нас сейчас смотрит, не выходить из дома, пить побольше жидкости и вызывать врача. Нас просят не проявлять ни малейших признаков паники. По утверждению Министерства здравоохранения ситуация находится под контролем. Что ж, будем на это надеяться. Мы следим за развитием событий. Оставайтесь с нами.

Ведущий блока новостей исчез с экрана как по мановению волшебной палочки. Теперь шла реклама. Вадим брезгливо сморщился, наблюдая за счастливого вида домохозяйкой, подтверждающей слова человека с микрофоном, что данный стиральный порошок, гораздо лучше всех остальных и…

— И сделал мою футболку абсолютно белой, — закончил за нее Вадим. — Правда до стирки она была желтая в розовый цветочек.

Он выключил телевизор и стал собираться. У него появилась идея навестить своих дружков. Он помнил, что вчера Кирилл чувствовал себя, по его словам, ужасно, хотя и по голосу это было слышно. Проверив в последний раз, все ли электроприборы выключены, не зажжен ли газ на плите, и звякнув напоследок своей связкой ключей, Вадим вышел на лестничную площадку и захлопнул дверь. В двери щелкнул замок, и квартира погрузилась в тишину.

Город медленно просыпался, готовясь встретить новый день. Он еще не знал, что день этот ему несет. Пока что было лишь ясно, что день снова будет очень жарким — уже в шесть утра столбик термометра застыл на отметке в тридцать пять градусов. Солнце мертвой хваткой вцепилось в землю, раскаляя ее, высасывая из нее все соки. Ветви на деревьях безвольно поникли, словно каждая веточка стремилась укрыться в тени соседней. Если бы в городе не было столько деревьев, жители, наверное, уже задыхались бы от недостатка кислорода, выжигаемого солнечным светом из воздуха. Но под действием того же солнечного света деревья вырабатывали кислород восстанавливая его прежнюю концентрацию. Жизнь в городе сейчас всем представлялась адом. Явный недостаток зелени, непрерывные выхлопные газы, смок от заводов — все это угнетало и ломало психику. Хотелось либо засунуть голову в холодильник, а если повезет, целиком туда забраться, либо уехать куда-нибудь на природу, где жара чувствуется не так убийственно, где рядом с местом стоянки автомобиля обязательно обнаружится пусть неглубокая, но речушка с прохладной водой, в которую так тянет с разбега запрыгнуть, которая приятно охладит разгоряченную кожу, в которой так приятно будет полежать, чувствуя, как солнце на время потеряло свою власть и не может пробиться своей обжигающей яркостью и снова начать припекать. А еще больше хотелось найти речку поглубже и, нырнув в нее, сразу уйти на глубину, куда не доставал солнечный свет, где вода казалась не просто прохладной, но холодной, а бессильные солнечные лучи, преломленные водяным заслоном, отбрасывают на илистое дно причудливые тени. Да и само солнце из глубины казалось бы лишь сверкающей круглой бляшкой на небосводе. Это казалось чудесным. Это и было чудесным, но не было доступным для всех.