Мария Бережная - Дом без номера

Сегодня к Хаиму пришла тетушка Софа и, улыбаясь, сказала:

– Ну хогошо, стагый дугак! Согласна я. Согласна и хотела бы тепегь знать, что ты будешь с этим делать! А?

Она воинственно вскинула подбородок, но глаза ее при этом счастливо сверкнули.

Хаим пододвинул тетушке свое самое любимое кресло и поцеловал руку.

– Самое время, дорогая! Завтра… Нет, сегодня! Сегодня мы полетим в Мексику!

Тетушка Софа покачала головой, но Хаим не позволил ей ничего сказать, а невозмутимо продолжил:

– Ты только представь себе: смотрят на нас удивленные люди, а мы, два старых перца, проводим свой медовый месяц в Мексике! И, кстати, я даже знаю, который час!

А потом он хитро улыбнулся и достал из тумбочки ее любимый молочный шоколад.

Ну, вот и эти двое нашли друг друга… Как-то они жили бы вне Дома? Почему-то мне думается, что никак.

Я уже говорил, что жильцы Дома приходят сюда не только потому, что им самим нравится Дом, но и потому что Дом принимает их. Иначе бы они его просто не нашли. Но и от Привратника тоже зависит, кто здесь появляется и кто остается жить. Конечно, вряд ли у меня есть что-то общее с Софой или Хаимом. Но пришли они в Дом точно не зря.

К чему это я? Ах, да – Доктор. Нет, не Адам, другой – он уже давно живет здесь.

Интересно, каким бы стал Дом с таким Привратником? Но, боюсь, сам Дом будет против. Понимаете, Доктору сложно приглядывать за всеми, потому что…

Иногда Доктору удается не просыпаться неделями. Ходить на работу, делать домашние дела и даже ездить к родственникам – и в то же время не просыпаться. Он улыбается, общается, и те, кто ни разу не видел Доктора в другом состоянии, считают его при этом совершенно нормальным.

И вот так он живет и живет во сне…

А потом в какой-то момент Доктор вздрагивает, оглядывается и замечает, что вокруг всё снова стало подозрительно ярким и невероятно прекрасным. Тогда он потягивается, улыбается и…

…иногда – бывает и такое – ему приходится огромным усилием воли гасить желание громко закричать. Согласитесь, когда человек вдруг ни с того ни с сего кричит на работе, это выглядит странно. Особенно, если дело происходит в морге – а наш Доктор работает именно там.

Но если он просыпается дома, то ему ничто не мешает встряхнуться, взлохматить шевелюру – и без того не образец порядка и аккуратной стрижки («Не то что у других мальчиков», – как говорила его мама) – и от души завопить:

– Я ПРОСНУЛСЯ!

И жильцы Дома без номера улыбаются. Доктор проснулся! Это действительно хорошая новость. Особенно радуется его дочь – пятилетняя Катя по прозвищу Кит Кат.

На самом деле его, конечно, зовут не Доктор. Он Кшиштоф Забровежский, патологоанатом. Сами понимаете, с такой профессией действительно захочешь проспать хотя бы часть рабочего времени.

Но в Доме все зовут его «Доктор». Кит Кат спросила как-то раз:

– А почему?

– Это уважительнее звучит.

– Гораздо увлажнительнее! – согласился ребенок.

На том и порешили.

Доктор лечит весь дом, а когда не лечит, то консультирует по всем существующим и несуществующим болезням, даже если ничем не болеешь, но просто очень хочется пожаловаться.

А еще никто не знает, есть ли у него жена. Он появился на пороге Дома в один прекрасный день вместе с еще совсем маленькой дочкой, и они остались здесь жить.

Конечно, Доктор засыпает не буквально – не ходит с закрытыми глазами и не храпит. Просто время от времени перестает следить за течением жизни. Устает. Болеет. Словом, у него притупляются все чувства. Говорят, это последствия давней травмы. Возможно.

Когда Доктор погружается в сон, то перестает замечать, какое яркое небо над головой. Ему не хочется играть с дочкой в геометрические магнитики. Нет, он не раздражается и не злится – всё так же покупает еду, делает свою работу, готовит завтраки для Кит Кат, помогает друзьям. Улыбается, даже смеется. Но при этом кажется, что его окутывает невидимый сонный кокон, сквозь который к окружающим людям не может пробиться тепло его души.

Этим теплом Доктор легко делится с пациентами, друзьями и семьей, когда просыпается. Он прикосновением руки снимает головные боли и останавливает приступы кашля, а ласковой улыбкой убивает на корню любую панику. Мими шутит, что если б Доктор всё время пребывал в состоянии бодрствования, то все его «пациенты» в морге ожили бы.

Итак, Доктор в очередной раз проснулся. Не успел он сварить первую чашечку кофе, чтобы поздравить самого себя с пробуждением, как в дверь к нему поскреблись.

– Можно?

В комнату робко заглянула беременная Хлоя, у которой не хватило терпения ждать, пока Доктор позавтракает.

Его квартира – копия студии Клик-Клака: просторное помещение, где комната начинается сразу от входной двери, только ванная и туалет отделены. Еще Доктор поставил небольшую ширму, отгородив уголок для дочери, на этом все переделки закончились. Поэтому Хлоя, сделав пару шагов от двери, сразу оказалась на «кухне».

– Конечно, милая моя! Погоди, ты же вроде не была такой беременной?

– Была, была!

После небольшой консультации по поводу суставов и связанных с ними болей, Доктор усадил Хлою пить кофе, специально для нее сильно-сильно разбавленный молоком, и обсуждать детей. Как же без этого-то?

– Знаешь, на самом деле я всё равно боюсь. Вроде у меня уже есть две дочки, а вот каким будет этот ребенок? Кто он будет?

– Она! – с улыбкой поправил ее Доктор.

– Девочка? Ну и хорошо.

– Ну, кто она будет – понятно: либо Алина, либо Карина, в крайнем случае – Марина, но тогда она окажется невероятно рассудительной и слегка занудной, ясное дело. И очень-очень взрослой. Сказать по правде, я тоже иногда побаиваюсь моей Кит Кат. Особенно, когда она пользуется косметикой.

Хлоя удивленно посмотрела на Доктора.

– Катя пользуется косметикой?

– А то!

В этот момент из-за ширмы вышла счастливая девочка, на лице которой красовались огромные сине-зеленые усы.

– Боже…

– Что ты, это просто гуашь! – воскликнул Доктор и, достав из кармана брюк пачку влажных салфеток, вытер чаду лицо и руки.

– А это что? – спросила Хлоя, показывая на саму ширму, на которой явно детской рукой было нарисовано странное рыже-зеленое создание, всё в пупырышках и перьях.

– Автопортрет двумя ладошками! – с гордостью объяснил отец девочки.

– Да-а-а… – протянула Хлоя, провожая взглядом Кит Кат. – Значит, мы не будем бояться?

– Не будем!

Когда Доктор просыпается, он даже шепотом умудряется говорить так, что после каждого его предложения стоит восклицательный знак.

Хлоины близняшки утверждают, что когда Кшиштоф Забровежский спит – он Доктор, а когда просыпается – Кшись. И ему, наверное, просто неинтересно всё время быть кем-то одним. Весь дом соглашается с девочками, но продолжает звать Кшиштофа Доктором – им хватает путаницы с именами близняшек.