Рэй Брэдбери - Американские фантастические рассказы

— Это Старая Земля! — закричал Финн. — Мы — люди Старой Земли! Она снова принадлежит нам!

— А что будет с Организмами?

— Если я прав, им придется туго!

Организмы сгрудились на возвышении у небольшого ручейка, который быстро превращался в реку, изливавшуюся на равнину.

— Вот оно, мое видение! — крикнул Альфа. — Все происходит, как я предугадал. Свобода ушла, вернулись ограничения, вернулась узость!

— Как нам бороться с этим? — спросил другой Организм.

— Очень просто, — откликнулся третий. — Каждый должен выбрать, с чем будет сражаться. Вот я сейчас собью с неба солнце, чтобы оно исчезло навсегда.

Он приготовился к броску, высоко подпрыгнул в воздух, упал на спину и свернул шею.

— Во всем виноват воздух, — решил Альфа. — Ведь он сейчас защищает наших врагов.

Шесть Организмов бросились воевать с воздухом, но попали в реку и сразу же утонули.

— Ну ладно, — сказал Альфа. — Я хочу есть. — Он огляделся в поисках подходящей пищи, схватил какое-то насекомое, похожее на осу; оно ужалило Организма, и тот отбросил его. — Я все еще голоден.

Потом заметил Финна и двух женщин, спускающихся со скалы.

— Съем кого-нибудь из Реликтов. Идемте, перекусим, — обратился он к остальным.

Трое отправились вместе с ним, как всегда наудачу, и разошлись в разные стороны. Случайно Альфа столкнулся с Финном. Он приготовился сожрать Реликта, но Финн схватил булыжник. Камень остался в его руке камнем — твердым, массивным и острым. Финн с силой опустил его, упиваясь ощущением вновь обретенной тяжести и силы инерции. Альфа свалился на землю с пробитым черепом. Другой Организм попытался перешагнуть через огромный провал, и пропасть поглотила его; третий уселся, стал глотать камни, чтобы заглушить чувство голода; вскоре он корчился в судорогах.

Финн оглядел новый, только что родившийся край.

— Вот здесь будет город, такой, как описано в легендах, — объявил он. — А там — фермы и пастбища для скота.

— У нас нет никакого скота, — возразила Гиза.

— Да. Пока нет. Но солнце опять восходит и заходит, камень стал тяжелым, а воздух ничего не весит. Вода снова выпадает дождем и стекает в море. — Он переступил через труп Организма. — Давайте составим план.

(«She only comes out at midnight»)

В наших краях народ твердо верит, что в черном кожаном саквояже дока Джудда спрятано какое-то волшебное средство. Такой он хороший лекарь.

С тех пор, как потерял ногу на лесопилке, я был у него на подхвате. Случается, ночью дока поднимет срочный вызов, а он до того устал после хлопотного дня, что нет сил вести машину, и он выискивает меня; так я превращаюсь еще и в шофера. Блестящая пластиковая нога, что док добыл мне за полцены, жмет на тормоза не хуже настоящей.

Мы с грохотом подкатываем к дому фермера, док заходит, чтобы помочь разродиться жене хозяина или починить горло старой бабушке, а я жду в машине и слушаю, как они расхваливают старину дока. В этом округе все в один голос скажут вам: док Джудд справится с любой хворью. Я только слушаю и киваю, слушаю и киваю…

А про себя думаю: интересно, что вы запоете, если узнаете, как он выкрутился, когда его единственный сын влюбился в вампиршу…

Страшно жаркое лето выдалось в том году, когда Стив приехал домой на каникулы — прямо волдыри вскакивали на коже. Он хотел всюду возить отца и помогать по хозяйству, но док сказал, что после первого, самого тяжелого года медицинского колледжа, мальчик заслужил полноценных отдых.

— Летом у нас довольно спокойное время, — сказал он парнишке. — Ничего, кроме обычных отравлений и тому подобного, и так до августа, когда наступает сезон полиомиелита. Кроме того, ты ведь не хочешь лишить работы Тома, верно? Нет, сын, резвись, катайся по округе в своем драндулете: побольше гуляй, наслаждайся жизнью.

Стив кивнул и… загулял. Да, именно так. Где-то через неделю стал приходить домой в пять-шесть часов утра, примерно до трех спал, потом еще пару часов шатался по дому и ровно в восемь-тридцать вечера уносился куда-то в своей маленькой тарахтелке. Придорожные забегаловки, решили мы, или, может быть, девушка…

Доку все это не нравилось, но он никогда не притеснял мальчугана, и до поры до времени не хотел вмешиваться. Но я, бесшабашный старый Том, — нет, я другое дело. Я помогал растить парня с тех пор, как умерла его мать, и однажды здорово отшлепал, когда он забрался в холодильник.

Я то и дело ронял намеки, вроде как советовал не прыгать в пропасть — потом не выберешься. С таким же успехом я мог бы распинаться перед каменным идолом: не то, чтобы Стив грубил, просто он слишком далеко зашел в своем увлечении и пропускал мимо ушей болтовню старика.

Потом случилась история с этой странной хворью, и нам с доком стало не до Стива.

Какая-то непонятная зараза распространилась среди детей нашего округа и сразу уложила на лопатки двадцать-тридцать ребятишек.

— Не знаю, что и делать, Том, — делился со мной док, пока мы тряслись — бум, бум, бум, — по неухоженным дорогам в глубинке. — Симптомы как при лихорадке в тяжелой форме, но температура практически не поднимается, И все-таки ребенок страшно слабеет, развивается малокровие. Что бы я ни делал, все остается по-прежнему.

Каждый раз, когда он заводил такие разговоры, у меня почему-то начинало стрелять в культе, там, где крепился пластиковый протез. Меня это так раздражало, что я пытался сменить тему, но не тут-то было. Док привык вслух размышлять о своих проблемах, а проклятая эпидемия никак не шла у него из головы.

Он написал в парочку университетов, чтобы они посоветовали что-нибудь, но никакого толку не добился. А тем временем родители толпились вокруг и ждали, когда он наконец вытащит из своего маленького черного саквояжа то самое волшебное средство в ярком целлофане: как говорят у нас в округе Гроппа, док Джудд одолеет любую хворь. А ребятишки слабели все больше и больше.

Док заработал здоровенные мешки под глазами, просиживая ночи напролет над статьями о новейших исследованиях и медицинскими журналами, которые выписал из города, но по нему было видно, что ничего в них не нашел, хотя довольно часто ложился спать почти так же поздно, как Стив.

И тут в один прекрасный день, он принес платок. Как только увидел его, мою культю дернуло так здорово, что мне сразу захотелось уйти из кухни, подальше отсюда. Крошечный, шикарный платочек, полотно с вышивкой, обшитое по краям кружевом.

— Что ты об этом скажешь, Том? Нашел его на полу в спальне детишек четы Стоппсов. Ни Бетти, ни Вилли знать не знают, как платок попал к ним в дом. Сначала я решил, что смогу проследить, откуда занесена инфекция, но эти ребята не будут мне врать. Раз они говорят, что никакого платка не видели, значит, так оно и есть. — Он уронил клочок ткани на кухонный стол, который я тогда прибирал, постоял, вздыхая. — У Бетти анемия приблизилась к опасной черте. Хотел бы я знать… Если бы… Ну ладно.