Роман Лерони - Багряный лес

Аббат открыл вторую книгу и пролистал ее до того места, где было озаглавлено красными чернилами:

"Допросы мужа, гражданина львовского, известного лекаря, профессора Римского университета, Гастольского, учиненные над ним святым Советом Инквизиции Львовского аббатства.

Допрос вели, — продолжалось на странице, — анахореты [1] Анахореты — то же самое, что и монахи; синоним слова "монахи". Львовского аббатства, члены Трибунала святой Инквизиции в составе: брата Реща, брата Амиро и брата Злацкого.

Председательствовал брат Злацкий.

Всего дней допроса было 7.

Испытуемый не содержался в казематах Львовского Арсенала и на все допросы являлся добровольно, по первому объявлению, без принуждения со стороны городской стражи.

Злацкий: Профессор, Гастольский — это Ваше имя?

Гастольский: Сейчас мое. Сорок лет будет. От роду мне будет 76 лет. До возраста зрелого мужа звался Олексой Забрудой. Я из места Гастополя, что на земле соседней, Окрайной. Родился в семье купца.

Злацкий: Правду говорят, что Вы служили у русского царя?

Гастольский: Правду. Был у царя на службе сразу после окончания Римского университета. Состоял при его войске: участвовал в кампаниях как лекарь, и людей русских, образованных, наукам медицинским обучал. Царь за это платил.

Злацкий: И при короле Австрийском?

Гастольский: И при Австрийском, и при Польском. Также был у них при войске на врачебной практике.

Злацкий: Король наш за Вас поручается. Вам известно об этом?

Гастольский: Нет, неизвестно. Знакомство с влиятельными лицами — это польза всегда большая, но я, из-за различных жизненных обстоятельств, не поддерживаю связь с монаршим двором, что было бы крайне полезно.

Злацкий: Это верно. Если Вам об этом неизвестно, считаю своим долгом передать Вам для прочтения ту часть королевского послания, которая адресована Вам.

Гастольский: Благодарю, святой отец.

Гастольский читает письмо короля.

Гастольский: Еще раз благодарю. Это хороший подарок к данному событию.

Злацкий: Также считаю обязанным передать на словах вторую часть письма. Король просит быстрее разобраться в ситуации с Вами, и думает, что данный случай — это только злой вымысел, чье-то желание, от зависти или безумства, навредить Вам. Настоятельно просит не применять к Вам средств дознания и не содержать под стражей. Мы с готовностью и удовольствием выполняем его волю: профессор Гастольский, решением святого Совета Инквизиции Львовского аббатства к Вам не будут применены пытки и другие испытания, предусмотренные Трибуналом и его Уставом в подобных случаях. Также Совет определил, что не будет удерживать Вас в крепости в период следствия, если, со своей стороны, Вы будете являться сюда для дачи показаний по первому требованию. Как Вы поняли мои слова, испытуемый?

Гастольский: Я все прекрасно понял, святой отец, и в силах буду выполнить все требования Трибунала.

Злацкий: Приступаем к допросу. Профессор, Вы верующий человек?

Гастольский: Да. Крещен по рождению своими родителями и по православному обряду. Теперь по вероисповеданию принадлежу к римской католической Церкви. Присутствую на воскресных службах, исповедуюсь.

Злацкий: Не чувствуете ли при причастии или принятии каких-либо других святых даров волнения, страха? Не бывало ли у Вас так, что во время церковных служб, обрядов Вы теряли сознание, лишались рассудка: выли, кусались, лаяли, в бешенстве бросались на священников, били утварь, оскверняли святые дары?..

Гастольский: Волнения имею, но они никогда не носили описанных Вами особенностей. Мои переживания связаны с тем, что все святые вещи принадлежат тому, кто принял муки и смерть от людей и стал с Богом.

Злацкий: Нам известно, что Вы принимали участие в судовых делах над отступниками веры. Какова Ваша роль в этих событиях?

Гастольский: Если Высокому Трибуналу известно об этом, тогда ему известна и моя роль в них.

Злацкий: Отвечайте на вопрос, профессор!

Гастольский: По распоряжению аббата Рещецкого, главы Львовской святой Инквизиции, я должен был присутствовать на допросах и свидетельствовать перед Трибуналом о состоянии испытуемых, как врач.

Злацкий: Как часто Вы выполняли такие поручения?

Гастольский: Точно не помню, но, кажется, не чаще, чем раз в три месяца.

Злацкий: Всегда ли в Вашем присутствии к испытуемым применялись особые меры дознания?

Гастольский: При мне — всегда.

Злацкий: Что Вы чувствовали по отношению к испытуемым?

Гастольский: Я врач, и делал только свою работу.

Злацкий: Ни сострадания, ни участия, ни жалости, ни страха, ни ненависти?

Гастольский: Если врач во время своей работы начинает чувствовать к пациенту нечто подобное, он не будет лечить. Редко какое лечение сейчас безболезненное, но оно может и должно облегчить страдания и спасти жизнь человеку. Поэтому хороший врач, я уверен в этом, должен быть суров как к себе, так и к больному, иначе болезнь ожесточится, и человек умрет. Если же лекарь к пациенту испытывает ненависть, он убьет его. В работе врача не должны присутствовать ни личные чувства, ни слабость духа.

Злацкий: Если инквизитор причиняет боль испытуемому, он также является лекарем, но уже не тела, а души. Вы согласны с этим утверждением?

Гастольский: Я не компетентен в этой области, и не могу сказать ничего определенного.

Злацкий: Ответ нам понятен. Не было ли у Вас встреч с нечистым и его последователями?

Гастольский: Я не встречался с чем-нибудь подобным, святой отец. Мне известно, что такие случаи наблюдаются многими людьми. Но мне посчастливилось не видеть сношений с дьяволом, ведемских шабашей и превращений. Я не знаю, чем это объяснить. Возможно, это как-то связано с моей работой, которой как-то, все-таки, ближе вещи более реальные.

Злацкий: Касательно Вашей работы, профессор… Не оказывали ли Вы помощь ведьмам, например, свалившихся, по неопытности, с метлы во время полета?

Гастольский: Среди моих пациентов было немало женщин. Может быть, даже больше, чем мужчин, особенно, когда не было войны и походов, где мужи получают увечья гораздо чаще. Но среди женщин, как мне кажется, ведьм не было.

Злацкий: От чего Вы их лечили?

Гастольский: Пациентов, за всю мою многолетнюю практику, было многие тысячи. Я не в состоянии всех припомнить, а, тем более, их диагнозы. Но могу определенно сказать, что если это были травмы — думаю, что именно это Вас интересует, — то полученные, скорее, по причине неосторожного поведения…

Злацкий: Точнее.

Гастольский: Как я наблюдал, женщины по своей природе менее внимательны и осторожны, чем мужчины. Их травмы — это следствия попадания под экипажи, конников, падений с лестниц, просто падений, ожогов, что наиболее распространено при ведении домашнего хозяйства. Очень часто травмы женщинам наносят мужья, побоями. Обычно это закрытые переломы и синяки, реже — открытые переломы, иногда слепота, глухота, и совсем редко — помутнение рассудка или смерть.